Страна призраков

чёрного цвета. В пункте проката на пристани мужчинам выдали красные спасательные жилеты. От того, который достался пассажиру, жутко пахло рыбой; к тому же, он царапал и натирал шею.

Милгрим уже забыл то время, когда в последний раз плавал на лодке, и, разумеется, меньше всего ожидал этого сегодня, тем более, в такую рань.

На рассвете Браун, как обычно, вошёл к нему в комнату и растолкал, но не очень грубо. Серых коробочек на дверях не было — наверное, остались в Вашингтоне, в обществе пистолета, большого складного ножа, а то и фонарика с наручниками. Сегодня Браун надел поверх чёрной футболки такого же цвета нейлоновую куртку; так он смотрелся гораздо естественнее, нежели в костюме.

Мужчины, не обменявшись ни словом, позавтракали яйцами в ресторане отеля, выпили кофе, спустились в подземный гараж и снова взяли машину — «Форд Таурус», чей задний номерной знак украшала стандартная заводская наклейка.

В последнее время Милгрим предпочитал «Короллу».

Города (как он узнал по опыту) привыкли раскрывать свой характер через выражения лиц их обитателей, особенно спешащих по утрам на работу, пока лишь готовящихся к заботам предстоящего дня. В такие минуты по ним легко просчитывался некий коэффициент затраханности. Так вот: в здешних краях, прикинул Милгрим, изучая из окна машины лица и позы пешеходов, этот коэффициент был на удивление низок. Скажем так, ближе к показателям Коста-Меса{[158]}, нежели к Сан-Бернардино{[159]}; по крайней мере, в увиденной части города. Ванкувер и впрямь напоминал Калифорнию больше, чем можно было ожидать. Хотя, наверное, всё дело в солнечном свете. Так что, скорее Сан-Франциско, а не Лос-Анджелес.

Внезапно до Милгрима дошло: а ведь Браун тихо насвистывает за рулём. Немелодично, пожалуй, но с каким-то намеком на жизнелюбие — во всяком случае, с радостным оживлением. Или он непосредственно настроился на колебания, излучаемые солнечным небом, покрытым редкими облачками? В это не слишком верилось, но всё же: как странно…

Двадцать минут спустя «Форд» с трудом отыскал свободное место на парковке у пристани. Водный простор, далёкие горы, зеленоватые стеклянные башни, словно построенные прошлой ночью, лодки с белыми мачтами, чайки, занятые своими чаячьими делами…

— Что это? — спросил Милгрим, увидев, как Браун скармливает кассе-автомату крупные серебристо-золотые жетоны.

— Двухдолларовые монеты, — буркнул мужчина, при любой возможности избегавший расплачиваться кредитной карточкой.

— Двушки приносят неудачу, — неуверенно сказал Милгрим, припомнив рассказы любителей ипподрома.

— Это трёшки чёртовы удачу не приносят, — заявил Браун.

И вот уже под бешеный рёв огромного мотора пристань и город остались вдали. «Зодиак» пущенным камешком скакал по сизовато-зелёным волнам, ужасно холодным на вид. Призрачное отражение лодки было чем-то сродни башням на пристани. Вонючий и жёсткий спасательный жилет уютно защищал от ветра, порывы которого заставляли трепетать на лодыжках отвороты брюк «Jos. A. Banks», пошитых