Комарра

й шаг, чем обнять ее и попытаться успокоить, то Майлз не мог его вообразить. Если ей нужно быть каменной, потому что это единственный известный ей способ выживания, то пусть будет мраморной, пусть будет гранитной. В чем бы вы ни нуждались, миледи Катриона, возьмите это. Чего бы ни хотели, вы это получите.

Единственное, что Майлз сумел в конечном итоге родить, было:

– А я люблю лошадей.

И задумался, действительно ли это прозвучало так по-идиотски, как… прозвучало?

Ее темные брови поползли вверх в веселом изумлении. Значит, именно так и прозвучало.

– Ой, я это переросла много лет назад! Переросла или вынужденно бросила?

– Я единственный ребенок, но у меня есть кузен, Айвен, который был не менее вредным, чем бывают родные братья. И конечно, он намного крупнее меня, хотя мы практически ровесники. Но когда я был ребенком, у меня был телохранитель, один из оруженосцев графа, моего отца. Сержант Ботари. У него чувство юмора отсутствовало начисто. Если бы Айвен хоть раз попробовал выкинуть что-то вроде того, что творил ваш брат, его не спасло бы никакое хитроумие.

Катриона улыбнулась:

– Ваш личный телохранитель. Вот уж действительно идеальное детство.

– А оно во многом таким и было. Если не считать медицинской части. Тут сержант мне помочь ничем не мог. И в школе тоже. Должен сказать, в те времена я не ценил того, что имел. И половину времени тратил на то, чтобы придумать, как вырваться из-под его опеки. И мне это удавалось достаточно часто для того, чтобы понять, что я могу добиться успеха.

– Сержант Ботари по-прежнему с вами? Один из вассалов древнего форского рода?

– Был бы со мной, будь он жив. Мы с ним… э-э-э… попали в зону боевых действий во время путешествия по Галактике, когда мне было семнадцать, и сержант погиб.

– Ой, мне очень жаль.

– Это произошло не совсем по моей вине, но именно мои решения повлекли за собой цепь событий, которые привели к его смерти. – Он наблюдал за ее реакцией. Как обычно, выражение ее лица практически не изменилось. – Но он научил меня, как выживать и жить дальше. Последний из очень многих его уроков.

Ты только что познала разрушение. А я умею выживать. Позволь мне помочь тебе. Глаза ее блеснули.

– Вы любили его?

– Сержант был… непростым человеком, но да, я любил его.

– А!

Через некоторое время Майлз продолжил:

– Ну, как бы вы к этому ни пришли, в чрезвычайных ситуациях вы держитесь очень хорошо.

– Правда? – Она казалась удивленной.

– Да, прошлой ночью.

Катриона улыбнулась, явно тронутая комплиментом.

Дьявольщина, она не должна воспринимать это простое замечание как великую награду. Должно быть, она всю жизнь просидела на голодном пайке, раз такая ерунда кажется ей царским пиром.

Это был самый откровенный разговор, которым она его удостоила за все время, и Майлз просто жаждал продлить мгновения, но хлопья в тарелках закончились, кофе остыл, и прибыл техник СБ с затребованным Майлзом закрытым коммом. Госпожа Форсуассон направила техника устанавливать