Илион

– Что-то я подзабыл, как выглядит Хаос Конамар, – сознался иониец.

– Тогда – просторнее всех трех Великих озер Северной Америки и еще Гудзонова пролива, вместе взятых. В сущности, ущелье Кандор – это тоже внутреннее море… Тысячи квадратных километров для маневрирования. Никаких тебе подветренных берегов!

– А это хорошо? – насторожился краб, явно не желая расставаться с отчаянием.

– Теперь мы можем и уцелеть. – Дождавшись, пока фелюга взлетит на гребень волны и ветер наполнит залатанные паруса, Манмут с силой налег на руль и развернул судно на правый борт, туда, где зиял расширяющийся проход в отвесных прибрежных утесах. – Можем и уцелеть, – уже веселее повторил он.

К полудню восьмого дня все закончилось. Только что сердитые тучи сбивались в стада, нависая над самой водой, ураган исступленно бушевал и великое море ущелья Кандор бурлило седой пеной – и вдруг, не прошло и часа после кровавого ливня, небеса прояснились и поголубели, а волны утихомирились, точно по волшебству. Маленькие зеленые человечки заворочались в нишах и начали выбираться наружу, напоминая заспавшихся ребятишек.

Моравек чувствовал себя выжатым как лимон – в органическом, ментальном, кибернетическом и эмоциональном смыслах, – поэтому немедля подключился к портативным солнечным батарейкам.

Между тем МЗЧ, казалось, с удивлением осматривали пострадавшее судно: сплошные заплаты на мачтах, сращенные канаты, прочие следы титанических трудов пришельца, совершенных за последние три дня. Затем человечки дружно взялись приводить фелюгу в порядок: драить покрасневшие палубы, откачивать воду из трюмов, набело починять паруса, смолить и конопатить подмокшую обшивку, скреплять поломанные реи, распутывать снасти… В общем, готовить корабль к дальнейшему путешествию.

Манмут распорядился жестами, чтобы команда извлекла Орфу из отсыревшего укрытия, помог устроить друга на палубе и сам расположился на отдых. Моравек отыскал теплое, солнечное местечко в стороне от суеты, прилег и разложил вокруг себя толстый моток шпагата, чтобы немного смягчить приступ агорафобии. После чего позволил себе расслабиться и погрузиться в полудрему. Стоило ему заснуть по-настоящему, как перед глазами заплясали гигантские волны, палуба заходила ходуном, и в ушах люто завыл ураган.

Европеец приоткрыл глаза и увидел ясное небо. Вокруг расстилалось безмятежное море. Ласковый юго-восточный бриз подгонял фелюгу обратно к той расщелине в скалах, где ущелье Кандор соединялось с Долиной Маринера. Любитель сонетов успокоенно выключил зрение и снова забылся.

Что-то задело его плечо. Манмут быстро вскочил на ноги. Сорок зеленых матросов выстроились в шеренгу и передвигались мимо него по одному, поочередно прикасаясь к плечу пришельца.

Используя личный луч, маленький европеец поделился наблюдениями с товарищем.

– Наверное, благодарят своего избавителя, – усмехнулся Орфу. – Оно и понятно: останься у меня рука или нога, я бы тоже тебя похлопал.

Моравек ничего не ответил, однако ему с трудом верилось, будто бы ради подобной мелочи существа пойдут на контакт. Если они так равнодушны к смерти, то и спасения не оценят. Хотя, разумеется, настоящий морской волк с первого взгляда поймет: не вмешайся бывший капитан вовремя, гнить бы фелюге на темном дне.

– А вдруг тебя приняли за счастливый талисман и хотят поднабраться положительной ауры? – прибавил краб.

Прежде чем Манмут нашел достойный ответ, последний из МЗЧ преклонил колени, взял руку чужака и положил себе на грудь.

– О нет, – простонал хозяин погибшей «Смуглой леди», обращаясь к ионийцу. – Они снова надумали… общаться.

– Вот и отлично, – отозвался тот. – У нас навалом вопросов.

– Да, только ответы не стоят чьей-то оборванной жизни, – возразил моравек, силясь вырвать ладонь из цепких ручек черноглазого существа.

– А может, еще как стоят. Даже если наши немые друзья имеют хотя бы отдаленное понятие о смерти, в чем я лично сомневаюсь. И потом, он же сам первый предложил. Уважь просьбу.

Европеец прекратил сопротивление и безвольно проник пальцами в полупрозрачную грудь. Скользкая плоть, как всегда, с неприятным хлюпаньем подалась, рука окунулась в тепловатый густой раствор и вскоре нащупала дрожащий орган величиной с человеческое сердце.

– На этот раз держи чуть покрепче, – посоветовал краб. – Если моя теория верна, то чем плотнее физический контакт, тем больше нанопакетиков информации попадет в твою кровь.

Манмут кивнул, вспомнил, что друг не может его видеть, но решил не отвлекаться и сосредоточился на диковинных вибрациях, которые побежали вверх по руке, направляясь к мозгу. Существо заговорило.

– Всегда пожалуйста, – промолвил поклонник Шекспира, одновременно передавая разговор ионийцу. – Кто вы такие? Как себя называете?

Странное слово. «Орган речи» часто-часто пульсировал в ладони. Моравека так и подмывало отдернуть руку, хотя теперь от этого никому не полегчало бы.

– Знаешь такое выражение: «зеки»? – обратился он к товарищу.

– Минуточку, сейчас активирую память третьего уровня. А, вот оно. «Один день Ивана Денисовича». Это советский тюремный сленг, относится к шарашке – особому научному или техническому институту с персоналом из одних заключенных, которых и окрестили зеками. [21]

– Не понимаю, – растерялся Манмут. – Не верю я, что МЗЧ с Марса, напичканные хлорофиллом, на самом деле – пленники недолговечного земного режима, отжившего свое две тысячи лет назад.

Краткая беседа заняла не более двух мгновений.

– Расскажите, откуда вы? – произнес европеец вслух.

Ответ пришел в виде ярких картинок: зеленые поля, лазурное небо, солнце – крупнее марсианского светила, далекие цепи гор, млеющих в туманной дымке плотного воздуха.

– Земля? – потрясенно вымолвил Манмут.

Человечек откликнулся:

Любитель сонетов немного поразмышлял, но так и не придумал уточняющего вопроса и наконец попросту ляпнул:

– Это какая же?

МЗЧ повторил набор изображений: поля, небеса, далекие горы, громадное солнце. Хозяин погибшего судна ощутил, что силы покидают его собеседника, да и сердцеобразный орган бился все медленнее.

– Я убиваю его! – запаниковал европеец.

– Спроси о головах.

– Кого представляют каменные изваяния? – покорно сказал Манмут.

– Волшебник?! – передал моравек своему другу.

– Это значит «колдун, маг, чародей», – начал Орфу. – Или волхв, как те три рождественских…

– Можешь не разжевывать! – взорвался бывший капитан подлодки, боясь растратить драгоценные секунды чужой жизни. – Слово мне известно. Только я не верю в магию, и ты тоже.

– А вот наши МЗЧ, похоже, верят. Узнай про обитателей Олимпа.

– Кто летает на колесницах и живет на большом вулкане? – бездумно спросил Манмут, досадуя на то, что истинно нужные вопросы так и не приходят на ум.