Запад Эдема (пер. О. Колесникова)

– Смотри под ноги, – сказал Керрик, – и ищи в траве их ловушки. Эти длинноногие существа могут излучать свет.

– Они все внутри сейчас и закрыли последний проход.

– Хорошо. А сейчас проверим насколько близко они подпустят нас. Пока темно, они на нас не бросятся, а я хочу проверить, как они защищены. Херилак колебался, не решаясь выходить против этой огромной армии мургу и быстроногих верховых животных, которые бегали гораздо быстрее охотников, но Керрик хорошо знал йилан и пошел вперед широкими шагами. Было еще достаточно светло, когда они достигли внешнего круга лоз и увидели колючки, медленно выдвигающиеся на них.

– Можно не сомневаться, что они отравлены, – шепнул Керрик.

– Почему они не стреляют? – спросил Херилак, указывая на мургу со смертоносными палками, стоявшими по другую сторону барьера. Они стояли неподвижно, флегматично глядя на двух охотников. За их спинами другие фарги расхаживали, ели, укладывались спать, как будто не замечая своих врагов.

– Им никто не приказывал стрелять, – сказал Керрик. – Фарги никогда не думают сами и потому ничего не делают без приказа. Я думаю, им приказали стрелять, если вспыхнет свет. И они повинуются. – Он указал на небольшой уголок поблизости. – Сейчас мы проверим, какой прием они нам приготовили. Даже если дротики долетят сюда, пригорок защитит нас от них.

Керрик подобрал большой комок земли и обвязал вокруг него длинный гибкий стебель травы. Потом раскрутил его над головой, крикнул Херилаку:

– Ложись! – И отпустил стебель.

Тот взлетел высоко в воздух и упал среди защитников. В ту же секунду сумерки разорвала вспышка света и послышались щелкающие выстрелы из хесотсанов. Воздух вокруг охотников наполнился бесчисленными дротиками. Они прижимались к земле, пока стрельба продолжалась и раздавались громкие крики. Однако после того, как свет потускнел и погас, все стихло. Охотники поднялись, осмотрелись и едва сдержали удивленные возгласы. Было еще достаточно светло, чтобы они разглядели большой дротик, вонзившийся в землю.

– Это что-то новое, – сказал Керрик. – Он больше, чем все те, которые я видел до сих пор, и летит гораздо дальше. В два раза дальше, чем из наших смертоносных палок. Наверное, они вывели более мощную смертоносную палку и научили ее стрелять, когда кто-нибудь касается охранных лоз. Достаточно побеспокоить их, как вспыхивает свет и эти штуки начинают стрелять. Думаю, что даже с материей, которую мы носим, нам лучше отойти подальше.

Они быстро пошли обратно, и выйдя за пределы досягаемости дротиков, повернулись и взглянули на темную и молчаливую массу вражеского лагеря.

– Херилак, ты лучший лучник. Скажи мне, можешь ты достать отсюда до лагеря?

Херилак снял ткань с головы, вытер разгоряченное лицо и взглянул на пригорок, от которого они ушли, и дальше – на лозы и линию световых животных.

– Думаю, можно послать, стрелу так далеко, но попасть в мишень на таком расстоянии очень трудно.

Цель не имеет значения до тех пор, пока стрелы падают за линией защиты. И мне кажется, что саску с их копьеметателями тоже могут бросать так далеко.

– Твой план хорош, маргалус, – сказал Херилак и засмеялся. – Мургу лежат там, как семена в стручке. В них просто невозможно промахнуться.

Вместо спокойного сна сегодня ночью у мургу будут другие дела! Нужно пометить это место, чтобы мы нашли его, когда вернемся.

– С копьями и луками!

Херилак оказался прав. Стрела – взвилась высоко вверх, далеко перелетела линию защиты и нашла себе мишень в лагере. Оттуда донесся пронзительный крик боли, и охотники громко засмеялись, хлопая себя по бедрам. Они утихли только тогда, когда Саноне вставил свое копье в копьеметатель, потом отвел его назад и резким движением послал в темноту. В лагере завизжало раненое животное и все поняли, что и копье нашло свою цель. Яркий свет вдруг ослепил их, и они отпрянули от тучи дротиков, но все они падали слишком далеко. Одностороннее ночное сражение разыгрывалось дальше.

Несмотря на заверения Керрика, не все охотники верили, что враги будут молча лежать и умирать, не пытаясь атаковать своих мучителей, и потому стояли готовые броситься в темноту, когда это произойдет. Однако атаки не было. Единственным ответом были вспыхивающие огни, да движение в лагере, когда фарги подались назад, чтобы скрыться от стрел и копий.

Запасы у охотников были ограничены, поэтому Херилак вскоре приказал им прекратить стрельбу. Свет погас, мургу погрузились в сон – и тут стрелы полетели вновь.

Это продолжалось всю ночь: отдохнувшие охотники занимали места уставших. Керрик и Херилак немного поспали, затем, когда рассветало уже, проснулись и приказали охотникам вернуться к каменной баррикаде.

Весь день они стояли наготове, ожидая атаки, и по очереди спали. Но прошло утро, а ничего не происходило. После полудня, когда все было по-прежнему тихо, Херилака окружили добровольцы, желавшие разведать позиции врага. Он отказал всем им. Когда начали сгущаться сумерки, все еще без малейших признаков атаки, они вместе с Керриком вновь обмотались материей. Они осторожно двигались, держа оружие наготове, но на этот раз не обнаружили охраны. Все еще осторожно они поднялись на речной берег и высунули, замотанные головы за его край, следя сквозь щели для глаз.

Равнина была пуста.

Быстро как только мог, враг исчез, и следы его уходили к горизонту.

– Они ушли! Мы разбили их! – громко закричал Херилак, восторженно размахивая руками.

– Нет, не разбили, – ответил Керрик, у которого вдруг закружилась от усталости голова. Он сел на землю, сорвав с лица душившую его ткань и глядя на уходящие вдаль следы. – Они потерпели поражение и отброшены назад, но они подобны отравленным шипам. Мы срезали их в одном месте, а он вырастут в другом и крепче, чем были.

– Тогда мы вырвем эти шипы с корнем раз и навсегда. Уничтожим их, чтобы они не могли вырасти и вернуться.

Керрик согласно кивнул.

– Да, это нужно сделать, и я знаю, как этого достичь. Нужно поговорить с саммадами и мандуктос саску. Пришло время вышвырнуть йилан прочь, как они пытались сделать с нами.

– Теперь мы сами придем к ним сражаться.

Глава 27

Двое мальчиков, истекавших потом от близости к огню, подбросили в костер сухих веток. Те ярко вспыхнули, заливая внутренность пещеры волнами золотого света, и нарисованные на стенах животные, казалось, задвигались. Саноне еще не было, но остальные мандуктос уже сидели под изображением мастодонта, как того требовали правила. Керрик, Херилак и саммадары сидели по ту же сторону костра.

По другие стороны располагались охотники, а за ними все остальные члены саммад. Саноне пошел на это с большой неохотой, ибо по обычаям саску все решения принимали мандуктос, и ему было трудно понять, что у тану саммадары не имеют такой же власти. Однако, в конце концов, компромисс был достигнут, и вожди сели по одну сторону, а саммады – по другую. Саску это необычное положение было в диковинку, и только немногие из них подошли ближе, слушая из темноты и выжидающе глядя из-за плеч сидящих перед ними. Когда из темноты, тяжело ступая, вышел мастодонт, они зашевелились со смешанными чувствами удовольствия и страха. Сначала были слышны только шаги тяжелых ног, потом вспыхнули факелы и осветили темные фигуры.

Наконец мастодонты вошли в круг света. Корову Духу вел Саноне, а один из мальчиков тану сидел у нее на шее. Однако саску смотрели не на нее, а на новорожденного малыша, шедшего рядом с ней. Когда Саноне вытянул руку и коснулся маленького хобота, из темноты донесся одобрительный ропот. Только после этого мандуктос занял свое место у костра.

Армун сидела позади охотников, спящий ребенок удобно сидел в кожаной сумке у нее на спине. Когда Керрик поднялся, чтобы говорить, и все разговоры стихли, она закрыла лицо руками, чтобы другие не видели ее гордой улыбки. Освещенный пламенем костра, он казался таким прямым и сильным, его длинные волосы были перевязаны лентой из харадиса, а борода спускалась на грудь. Когда все замолчали, он повернулся так, чтобы все могли слышать его.