Илион

Впрочем, бывший капитан «Смуглой леди» не очень-то и спешил, наслаждаясь незамысловатыми, однако подлинными радостями плавания под парусом. Морские ароматы кружили голову, дневное солнце прогревало до самого сердца, ночная прохлада давала приятный отдых, а безотлагательность отчаянной миссии исподволь растворялась в утешительном круге привычных забот.

В конце шестой недели, когда Манмут преспокойно работал на передней мачте фелюги (насколько он ведал, судно не имело названия, хотя, чтобы узнать наверняка, пришлось бы убить очередную жертву), менее чем в километре от корабля вдруг появилась колесница. МЗЧ занимались своими делами внизу; моравек был совсем один, открыт и беззащитен, у него даже не оставалось времени спуститься на палубу и спрятаться.

Летучая машина стремительно промчалась прямо над фелюгой – так низко, что европеец успел заметить: кони поддельные, голографические. Виртуальные поводья держал в руках высокий, царственного вида мужчина в темной тунике. Его гладкая кожа источала золотистое сияние, длинные белые локоны струились по плечам, вся фигура дышала необыкновенной красотой. Орлиные глаза смотрели только вперед, не снисходя до того, что творится на земле или на море.

Манмут не упустил возможности поближе «познакомиться» с колесницей и ее седоком – разумеется, не напрямую, а при помощи разных визуальных фильтров и чувствительных датчиков; полученные сведения он тут же переправлял другу-ионийцу, на случай, если неприятель все-таки опустит взгляд и надумает покарать дерзкого моравека ослепительной молнией. Скакуны, вожжи и колеса оказались чистой воды голограммами, зато сама повозка была еще как реальна. Выполненная из драгоценного сплава золота с титаном, она излучала энергию по всему электромагнитному спектру. А самое страшное – оставляла позади широкий «хвост» четырехмерных квантовых потоков. Маленький исследователь отчетливо увидел в инфракрасных лучах мощный силовой щит, прикрывающий колесницу от встречного ветра, и огромный защитный пузырь вокруг нее. По расчетам Орфу, такое поле легко спасло бы седока от чего угодно, кроме, пожалуй, хорошенького ядерного взрыва. Европеец тут же порадовался, что не догадался бросить в небесную машину камнем, которого очень кстати не оказалось под рукой.

– Как оно летает? – спросил краб, когда колесница растаяла на горизонте. – На всей планете не найти столько электромагнитной энергии, чтобы поднять такую штуку в воздух.

– Может, квантовые потоки? – отозвался Манмут, качаясь на сильном ветру вместе с мачтой; фелюгу носило из стороны в сторону, за бортом кипели белые барашки.

Иониец издал неприличный звук.

– Управляемое квантовое искривление разрывает время и пространство, а также людей и целые планеты – это я понимаю. При чем здесь колесницы?

Капитан в отставке пожал плечами, забыв, что укрытый под брезентом приятель все равно не способен его увидеть.

– Пропеллеров я не заметил. Сейчас ты получишь остальные данные. Однако, ей-богу, драндулет выглядел так, будто его несла самая настоящая волна квантового искривления.

– Вот чудно, – хмыкнул Орфу. – И потом, даже тысяча заоблачных повозок не объясняет нам всей активности, зафиксированной в отчетах Ри По.

– Это точно. Ладно, будем рады и тому, что божок нас не вычислил.

Собеседники помолчали. Встречные волны с шумом били о нос фелюги, громко хлопали на ветру паруса, гудели натянутые канаты. Манмут упивался этими звуками, ему нравилось резко раскачиваться и подпрыгивать вместе с легким суденышком, вцепившись руками в мачту и снасти.

– Или же вызвал подкрепление с Олимпа, – предположил краб.

Зрячий моравек ответил радиостатическим подобием тяжкого вздоха.

– А ты у нас, как всегда, полон веры в лучшее.

– Точнее, в жизненную правду, – насмешливо парировал иониец, но тут же посерьезнел: – А ведь знаешь, дружище, скоро нам опять придется говорить с маленькими зелеными человечками. Слишком уж много вопросов накопилось.

– Знаю.

Европейцу сделалось так дурно, как бывает при самой ужасной морской болезни.

– И еще, – продолжал товарищ. – Возможно, обстоятельства потребуют надуть и запустить шар немного раньше, чем намечалось.

Перед этим отставной капитан потратил несколько дней на то, чтобы сколотить более просторную гондолу из остатков прежней корзины и обшивных досок, оторванных от не самой необходимой переборки судна. МЗЧ не проявили ни малейшего беспокойства по этому поводу.

– Думаю, лучше пока не спешить, – возразил Манмут. – Если бы знать заранее, какие вскоре задуют ветра! А попадешь в мощный поток – не поможет и реактивная тяга. Не стоит рисковать шаром, особенно в такой дали от Олимпа.

– Согласен, – проговорил гигантский краб после паузы. – А вот потолковать с командой уже пора. У меня появилась новая теория. Кажется, они вовсе и не пользуются телепатией для общения.

– Разве? – озадачился европеец. – А чем еще? Ушей и ртов у них нет, а мои датчики не чувствуют никаких волн, которые несли бы информацию.

– Что, если она содержится прямо в их телах? В виде маленьких частичек, этаких нанопакетов с закодированными данными? Вот почему МЗЧ настаивают, чтобы ты сжимал некий орган – пункт центрального телеграфа – живой рукой, а не общим манипулятором. При взаимопроникновении молекулярные машинки проникают непосредственно в твою кровь и направляются в органический мозг, где такие же нанобайты помогают расшифровать полученные сведения.

– А как они говорят между собой? – с сомнением спросил Манмут. Теория о чтении мыслей привлекала его больше.

– Точно так же, – пояснил Орфу. – Прикосновения. Видимо, у них полупроницаемая кожа и обмен информацией происходит при каждом физическом контакте.

– Даже не знаю, – усомнился бывший капитан. – Помнишь, когда эти матросы причалили к берегу, им уже было известно, кто мы и куда едем? Сухопутные МЗЧ умудрились передать новости по морю?

– Мне тоже так померещилось. Однако раз уж наука людей и моравеков до сих пор не докопалась до основ телепатии, согласно бритве Оккама я бы допустил, что морячки «услышали» о пришельцах опять же благодаря прикосновениям – или к нам, или к собратьям, обитающим на берегу.

– Значит, нанопакеты закодированных данных? – Маленький европеец не потрудился скрыть от приятеля скептицизм. – Вот только если я захочу побеседовать, одно из этих созданий в любом случае умрет.

– К несчастью, – подтвердил иониец, уже не вспоминая своих прежних доводов, будто бы МЗЧ – не более личности, чем клетки человеческой кожи.

Безъязыкие существа с проворством акробатов суетились на палубе; пробегая мимо, человечки дружелюбно кивали Манмуту зелеными головками.

– Спросить, конечно же, надо, – произнес он, – но давай отложим хотя бы до завтра. Южный горизонт заволокла громадная красно-бурая туча, и все готовятся к буре. Лишних рук сейчас нет.