Спецназ Лысой Горы

Почему мне не страшно?

Мокаша держит меня за руку, и мы делаем этот шаг. В место, куда можем попасть только вдвоем – из синего в черно-белое. Я знаю это место, я часто его видел во сне. Мокаша может сюда попасть.

Кажется, впервые мы настолько одно целое…

Глава четырнадцатая

Взгляд ангела

Скользко. Вдвоем – весело и вдруг безмятежно. Смешная избушка впереди – невозможно не заглянуть, слева – черное, справа – белое, на границе – теплое, цветное: там, где ждут.

– Олекса, никаких Хранительниц нет.

Если бы эхо повторило за Мокашей: «Нет, нет…» Но это место не терпело эхо.

– И Воина нет. – Мокаша была неумолима. – Никакой мощи не хватит, чтобы держать целый мир на расстоянии. Каждая ведьма, каждый колдун – Хранитель и Воин. Потому что для каждой силы должна быть сила в ответ. Мари и её дочь – самородки. Редчайший дар. Огромная сила.

Младшая Хозяйка десятилетиями водила за нос Великого Магистра. А он просеивал для неё сквозь сито всю Европу в поисках таланта, предсказанного пророчеством…

– Что бы мы делали без пророчеств?

– Всегда есть пророчество. И его всегда неверно понимают.

– Один мой знакомый Пророк жаловался на переводчиков.

– Просто их надо понимать буквально.

Я не успел – она сказала это раньше. Я знаю, что это действительно так.

– Чего на самом деле хотел Магистр?

– Великий Магистр тоже рассчитывал на Воина. Фактически он просто хотел стать сильнее.

– А ты? Великая, Старшая, просто Мокаша?

– Я?

– Ты могла все изменить.

Мокаша остановилась и ответила, когда я по инерции успел довольно далеко проехать по этому чертовому полу. Если бы я уехал еще на пару метров дальше, я бы не услышал:

– Мне нужна была новая Младшая Хозяйка.

Это было трудно, но я смог прекратить своё движение. Я смог приблизиться к Мокаше, просто чтобы она не подумала, что разговаривает сама с собой.

– Великий дар. Это важно, но среди моих ведьм всегда есть достаточно одаренные. Интеллект? Всегда можно найти советника. Характер? И это не проблема. Но как у нее с фартом? У неё были все предпосылки и мотив, но если этого будет мало – может быть, она не нужна?

– А чем плоха старая Младшая? Проблемы с фартом?

– Ведьма не может быть вампиром. Стоит ступить на этот путь, и рано или поздно он закончится осиновым колом в сердце. Вопрос только в том, что, чем позже это произойдет, тем больше ведьм и колдунов, просто одаренных людей станут её жертвами. Знаешь, почему до появления Большой Стены вампиры были только легендами? Вампирам неинтересны обычные люди.

– С Младшей понятно, а Мари – выдержала испытание на везение?

– Олекса, ты ничего не понял. Мари не может быть Младшей Хозяйкой.

– Девочка?

– И она – тоже нет. – Мокаша посмотрела на меня… примерно так смотрят на породистую собаку, вдруг напустившую лужу на любимый ковер хозяина. Выбросить – жалко, стоит дорого, воспитывать поздно…

– Олекса, фарт у тебя есть, с интеллектом значительно хуже. Они вдвоем – новая Младшая Хозяйка. Они всегда будут сильны и осторожны. Их всегда будет на одного человека больше, чем на это рассчитывает враг.

Дверь домика оказалась открытой: Таша ждала гостей и точно знала, для чего явились эти двое. Одета, обута:

– Мы едем к маме?

Я не знаю, кем надо быть, чтобы не ответить «да» на этот вопрос. Конечно, девочка, сейчас мы с тобой срочно отправимся туда, где ты перебьешь тысячи странных и прекрасных существ, где ты стремительно повзрослеешь и станешь настоящей ведьмой.

Я чувствовал её силу. Странную, бурлящую, слишком мощную для ребенка. Знакомую. От нее я цедил по капле. От нее пил и ангел. От нее питалась Младшая Хозяйка. Не по капле – выжимала чуть не досуха. Хранительница? Ну-ну…

Выплеснуть – без опыта, без знаний – не переживет. Не встречал еще ни одной бомбы, уцелевшей после собственного взрыва. Боюсь, Мари про это не рассказали. Мокаша – неужели она это не предвидела?

Всё было не так, всё было неправильно. Мне не хотелось возвращаться в мир, каким он должен стать. Даже если у нас всё получится – зачем?

Мы могли остаться здесь. Встать одной ногой на белое, другой – на черное, удерживая руку Мокаши. Я помнил ощущения этого места – от невысокого неба до неглубокой земли. Только во сне я кричал и не помнил, как сюда попал. Здесь, в этом черно-белом непонятно, что и где, наяву я неожиданно осознал, что есть еще один вопрос, на который у меня нет ответа.

Я никогда не мучился этим вопросом: «Кто я?» Мне было достаточно того, что я постепенно становлюсь кем-то другим. Просто потому, что этот другой был каждый раз узнаваемым и родным, к тому же сильным, причем сильным вовремя. Сила приходила не просто так, было больно, и боль могла ослабнуть, но до конца не уходила никогда. Было страшно. Моя злость перевешивала страх. Я уже устал рождать в себе всё новую ненависть. От неё остался только меч.

В плену под Лысой Горой его со мной тоже не было. Было бы странно, если бы тюремщики снабжали своих заключенных оружием. А вот стражей я встретил уже с мечом в руках. Не помню, чтобы я его где-то нашел. Он был со мной, так, как это и положено, – продолжением воли, окончанием руки.

– Откуда этот меч? Мокаша, ты ведь не можешь этого не знать!

– Меч Ария? Наверное, из камня. Разве не так он тебе достался? Ты забыл, как взялся за рукоять и вытащил меч, который дрожал, как живой, и рвался в бой? Он хотел пить, он всегда хочет пить, это было не так давно, Олекса, как ты мог это забыть?

Я не забыл. Я проглотил насмешку Мокаши, потому что вспомнил кое-что еще. Не было меча в камне. Был кусок металла с приделанной рукоятью. Меч не вытаскивался, он появлялся, послушный воле создателя. Этот меч не ждал воина, он ждал творца. Он снова был в моих руках, послушный воле своего создателя.

Кому-то это казалось удачной идеей: создать мир и его спутника – угрозу и одновременно защитника. И ангелов. Они были лучшим, что мне довелось увидеть среди всех Его творений.

Кто-то создал этот синий свет и размах прозрачных крыльев, вложил огненный меч в руки. Так дирижер вызывает к жизни музыку – смычки ударят параллельными прямыми, струны взорвутся – разве скрипки играют эту мелодию? В зале – третий ряд – сорокалетний мужчина, смокинг из проката, небрит, воспаленные глаза, хочет курить – через сорок минут он будет кланяться публике. Композитор. Разве можно сочинить цунами? Только записать.

По капле, по линии расплести цвет, закрыть свет тенью, тень собрать по горошине черноты. На оставшееся – блеклое, почти невидимое – набросить радужный плащ. Подождать, пока осядет, провиснет – потому что опереться не на что, – начнет падение, подхватить. Не так уж важна точка опоры. Это всего лишь точка. Важно – протянуться и коснуться кого-то еще, позвать – и получить отклик.

В этом не было тайного умысла. Просто показалось, что так правильно и так ближе к небу, – мы вернулись на Лысую Гору. Гуси-лебеди, ангелы – были всё ближе. Так должно быть, но так не было – они не становились менее прекрасными вблизи. Вероятно, сейчас Таша должна была совершить то, из-за чего Магистр называл её Воином. Но мы просто смотрели вверх.

Один из них завис, почти касаясь кратера на вершине. Он заметил нас и… Всё обрело смысл. Достаточно взгляда. Если умеешь понять.

В следующий миг ангелы исчезли. Синева медленно становилась всё прозрачнее, пока не исчезла вовсе. Мои друзья в комнате на Прорезной все еще смотрели в небо, которое было чистым, – таким может быть небо только новорожденного мира.

Таша зашла в комнату, будто отошла от мамы так ненадолго, что та даже не успела этого заметить.