Слава Богу! Они все снова мертвы! (СИ)

Сайгак посмотрел на меня своими огромными печальными глазами и сказал, что он знает, как вылечить меня от мрачной грусти, томящей моё сердце. «Друг, — сказал он, — пойдём со мной, я покажу тебе одно место и докажу тебе, что рано или поздно добро восторжествует над злом». Я согласился. Сайгак повел меня за собой и скоро мы оказались у  одного небольшого водопада, лившегося на дикую скалу, и спросил, что он думает об этом водопаде и камне. Но я, погружённый в задумчивость, молчал.

Тогда сайгак, ухватившись за рукав рубашки, обвел меня вокруг скалы, указывая на расщелины, особенно на большую скважину, пробитую каплями водопада в середине камня. «Граниту этому более ста лет, он был вдвое больше чем теперь, но вода слабыми каплями раздробила его до половины. Дикая скала эта изображает добро и зло. Добродетель способна истребить, измолоть и стереть порок точно так же, как вода стёрла эту скалу. Но каждый, кто бы он ни был, способен быть струёй, каплей в соотношении к этому водопаду. Так и наши добродетели могут быть даже небольшими каплями, но которые также будет способствовать истреблению зла. Возвращайся к жизни мой друг и помни, что настанет день беспрерывной и вечной добродетели, и тогда мрак сожжётся лучами немеркнущего света», — проникновенно сказал сайгак мне, но из глаз у него в этот момент потекли обильно слезы, и он, стесняясь, слез, стал медленно уходить вдаль.

Я, словно очнувшись как бы ото сна во сне, попробовал догнать уходящего сайгака, и бросился за ним, но догнать животное мне не удалось, оно исчезло в туманной дали степей. Я вернулся обратно к водопаду, немного исцелённый от грусти. Но на этом месте я проснулся, поскольку кто-то своими сильными руками безжалостно вытряс меня из моего сна. Открыв глаза, я увидел прямо перед собой своего таинственного нанимателя. Он смотрел на меня в упор своими прожигающими насквозь глазами и при этом насмешливо проговорил:

- Здоров ты друг Амур Очиров спать, однако! Мы тут все чуть с ног не валимся от усталости, бегаем и суетимся, а ты здесь прохлаждаешься, как барин в тишине и покое! Негоже так себя нежить. Ну-ка, вставай быстро и рассказывай, зачем ты решил сегодня прийти в гости на нашу квартиру? Мы же должны были встретиться  с тобой только завтра.  Хорошо, что я человека своего оставил за входом в дом присмотреть, а могло и так получиться бы, что и разминулись мы бы с тобой. Я так понимаю, раз решил прийти, выходит, что что-то случилось.  Так что рассказывай, что произошло то?

Я, быстро поднявшись с дивана, стараясь при этом, не глядеть в глаза своему собеседнику, стал рассказывать ему о своём утреннем визите в гостиницу в поисках информации. Потом рассказал о засаде на квартире. Мой возможный наниматель явно заинтересовался услышанным рассказом. Недолго думая, он сразу предложил, не теряя времени, отправиться в гости к князю. Я согласился сопроводить его к нему, но сразу, же предупредил отца больной девушки о том, что после событий сегодняшнего дня и длительных размышлений принял решение  отказаться от его предложения о совместной экспедиции в калмыцкие степи. 

Решение своё я обосновал тем, что у князя есть там, на месте люди, которые смогут полностью решить все возможные проблемы. Моя помощь становилась излишней при такой ситуации. Мужчина, выслушав мою речь, удивленно и насторожено посмотрел сначала на меня, потом окинул недоуменным и заинтересованным взглядом комнату, видимо пытаясь найти в ней что-то такое, что помогло бы ему понять возникшую ситуацию. И здесь его взгляд упал на подшивку старых газет, которая лежала на тумбочке. Он подошел к столу и взял кипу газет в руки и стал просматривать их.

 Я весь внутренне сжался в этот момент, поскольку прекрасно понимал, что прочитанная мною заметка о таинственном пожаре и гибели семьи видного дипломата и коллекционера, совершенно точно сейчас же попадется ему на глаза. И действительно, было  видно по его лицу, что он читает сейчас именно заметку. Завершив чтение, мужчина с явно погрустневшим лицом, отделил от подшивки пару газетных листов и, сложив их, положил себе в карман пальто. Потом он сказал мне, чтобы  я следовал за ним.

Мы вышли из комнаты и прошли  по длинному, засыпанному бумажным мусором, коридору до выхода из дома.  У подъезда нас ожидала пролетка, и мы уселись в неё. Здесь мой спутник объяснил с моей помощью вознице, куда нам нужно было сейчас ехать. Когда мы тронулись в путь, чувствовалось, что на улице уже достаточно быстро начинает темнеть.  Ехали некоторое время мы с моим партнером, молча, каждый из нас думал о своём. А затем мой попутчик, тягостно вздохнув, обратился ко мне с речью:

- Любезный мой друг! У вас так  хорошо, получается, влезать в те вещи, о которых я предпочел бы по своей воле лучше умолчать, что теперь мне ничего не остается другого как рассказать о себе подробнее. Вот возьмите и посмотрите внимательно на эту страницу газеты – и с этими словами он протянул мне вынутый из кармана свернутый газетный лист. – Видите там на другой странице, обратной по отношению к той, на которой опубликована заметка о пожаре, напечатана траурная эпитафия.

Я взял газетный лист в руки и увидел, что на обратной стороне, действительно была  напечатана траурная эпитафия видному дипломату и общественному деятелю, князю Олегу Михайловичу Николаеву.  Над эпитафией был размещен портрет, изображавший погибшего сановника. Просмотрев страницу, я попытался  возвратить  её обратно. Но тут мой попутчик попросил меня еще раз внимательно рассмотреть изображенный в газете портрет.  Я стал рассматривать портрет, не совсем понимая, к чему клонит мой собеседник. Тут он спросил у меня: