Черный помидор

Над дальним водоразделом плавно парил, почти неподвижно зависнув в воздухе, угольно-чёрный, местами угловатый силуэт: сплошные перепончатые крылья, из которых стыдливо высовывалась-шевелилась маленькая уродливая голова на тоненькой длинной шее.

— Классический птерозавр [9], как я понимаю, — сообщила Анна Петровна. — Очень славный и, безусловно, достойный экземпляр.

«Достойный, спора нет», — мысленно усмехнулась Айлу. — «Мисти — мастер своего дела…. Получается, что это Костька, удалившись в лощину, включил нужное оборудование? Бывает, конечно. То бишь, всё идёт по заранее разработанному и утверждённому плану…. Интересно, а помимо перепончатого птерозавра предусмотрено ещё что-нибудь интересненькое? Типа — на закуску? Подождём, не вопрос…».

— Давайте-ка, милые дамы, заберёмся на базальтовую скалу, — предложил Писарев. — Для лучшего, так сказать, обзора.

Через десять минут они оказались на плоской вершине скалы.

— Пропал птерозавр, — огорчилась Анна Петровна. — Был, а теперь нету. Видимо, улетел куда-то по своим важным делам…. Серёжа, что с тобой? Эй, ты уснул?

Писарев, повернув голову, тревожно всматривался на юг. Секунд через восемь-десять он расстроено сплюнул под ноги и пожаловался:

— И чем, спрашивается, мы прогневили местную аномальную Сущность? За что всякие и разные напасти — дружной и нескончаемой чередой — валятся на наши буйны головы? Ещё одной аномальной странностью, понимаешь, стало больше. Эх, грехи мои тяжкие…. Видите — овальную полянку на берегу ручья?

— Ага, поляна, — подтвердила Айлу. — А на поляне…э-э-э, какой-то серо-бурый столбик…. Нет, не столбик. Он же ходит…. Это же…. Это же…. Это он и есть. Собственной дикой персоной.

— Кто там? Кто? — заволновалась Анна Петровна. — У меня же со зрением не очень…. Кто там? А?

— Он, — болезненно поморщился Писарев. — Алмаст, сасквоч, снежный человек. Выбирай любое из названий, какое больше нравится.

— Шутить, Серёжа, изволим?

— Если бы…. Бродит, сволочь. Бродит и бродит. Туда-сюда…. Самый натуральный йети — широкоплечий, мохнатый, буро-серый. Недоверчиво принюхивается, морда наглая…. Опаньки. А за ним — из-за густых кустов — второй йети наблюдает. Или же алмаст. Кто их всех, мохнатых и клыкастых, разберёт…

«Ничего не понимаю», — изумилась Айлу. — «Ничегошеньки…. Откуда взялся второй? Там, в мастерской Мисти, был только один робот, «загримированный» под йети. Только один…».

— Вот же, блин горелый, — зачарованно выдохнул Писарев. — Вот же, так его и растак…

— Что там, Серёжа? Что? Ну, говори же. Не молчи.

— Один сасквоч напал на второго…. Вернее, даже не напал, а…

— Убил?

— Очень похоже на то…. А теперь рвёт на части.

— Ой, мамочки мои!

— Кха-кха…

— Что, Серёжа? — запаниковала Анна Петровна. — Что?

— Он смотрит в нашу сторону…. Чёрт…

— Что происходит?

— Эта мохнатая гадина шагает к скале. То есть, прямо на нас. Перешёл, помогая себе длинными передними лапами, на ленивую рысь…

— А-а-а! Помогите!

— Отставить панику! — велела Айлу. — Будем спасаться.

— Как? Залезем на дерево? — Писарев указал на высокий кедр, росший под скалой.

— Не успеть, время поджимает. Да и по деревьям он, скорее всего, умеет лазать ничем не хуже нас с вами. Чистокровное дитя природы, как-никак…. Залезаем в эту узкую расщелину. Нет других вариантов. Йети большой, наверняка, не протиснется. По крайней мере, будем надеяться на это…. Анна, вы первая. Я за вами. Сергей — замыкающий. Быстрее…

«Может, всё ещё и обойдётся», — шелестело в голове. — «В том плане, что данный йети — совсем и ни йети, а, наоборот, мирный и добродушный робот, изготовленный Артёмом. Допустим, что их изначально было два, просто второй хранился в другом помещении. Бывает…».

Расщелина была очень тесной и узкой, но уже через пару-тройку метров начала неуклонно расширяться.

— Ага, пещерка, — обрадовалась Айлу. — Правда, совсем небольшая. Подождите, я сейчас карманный фонарик включу…. Ну, да, не хоромы, конечно. Метров двенадцать в длину, три — в ширину. Отсидимся, тем не менее…

— А как же зайсан? — забеспокоилась Анна Петровна. — Вернётся, а тут такое…. А?

— Он же — шаман, — не очень-то и уверенно заявил Писарев. — Значит, выкрутится как-нибудь. Например, заговор тайный прочитает. Или же ещё что-нибудь аналогичное…. Чёрт. Кажется, алмаст пожаловал…

— Ры-ы-ы-ы, — угрожающе долетело из расщелины.

— Ой, мамочки, — испугалась Анна Петровна. — Он смотрит на нас. Я вижу глаз — большой, круглый, тёмно-аметистовый. Моргает…. Мне страшно. Очень. Мамочки. А-а-а-а…

— Отходим к дальней стене, — велела Айлу. — Отходим.

— Бух-бух! — загрохотало.

— Что происходит?

— Умный, гад, — извлекая из кармана штормовки пистолет, зло процедил сквозь зубы Писарев. — Сволочь находчивая…. Это он, кидаясь большими камнями, пытается расширить вход в наше убежище…

— Бух-ххх!

— Значит, всё же, не робот, — едва слышно прошептала Айлу. — Жаль.

— Что вы сказали?

— Да, это я так. Не обращайте внимания.

— Бу-бух! Бух! Бу-бух!

— Серёжа, ты куда? — вновь запаниковала Анна Петровна.

— Я сейчас вернусь.

— Серёжа!

— Я быстро…

— Трах! Трах! Трах! — загрохотали выстрелы.

— Попал, — вернувшись, буднично сообщил Писарев. — Два выстрела в сердце, один в голову. Вернее, в наглый аметистовый глаз…. Жалко, конечно. Природный раритет, как-никак. Но не было, честное слово, другого выхода. Не было…. Да, богат Катунский хребет на изощрённые сюрпризы. Богат. Иначе и не скажешь…

Йети неподвижно лежал на животе, разбросав мохнатые руки-ноги-лапы в стороны.

— Какие же у него когти, — зачарованно покачала головой Анна Петровна. — Длинные-длинные и очень кривые. И на руках, и на ногах…. А воняет-то как! Гнилью так и отдаёт.

— Мерзко воняет, — согласилась Айлу, а после этого присела на корточки и сильно щёлкнула ногтем указательного пальца по темечку алмаста.

Но ничего не произошло. В том смысле, что крышечка так и не откинулась…

— Что это такое? — когда Костин чего-то не понимал, то тут же начинал сердиться. — Я вас, Сидорчук, спрашиваю. Извольте отвечать.

— Спутниковый телефон, господин генерал-лейтенант, — преданно поедая начальство глазами, вытянулся в струнку моложавый подполковник. — Последняя разработка, «грушники» подбросили взаймы. Уверяют, что, мол, седьмого поколения.

— Седьмого, понимаешь…. Так, ведь, не работает, а?

— Никак нет. В том смысле, что работает, Николай Семёнович.

— Только не везде? — выжидательно прищурился Костин.

— Так точно, — заметно погрустнел подполковник. — Над Катунским хребтом, например, сигнал не проходит. Нет связи, хоть убейся…

— Прикажу — убьёшься.

— Так точно.

— Молчать.

— Есть, молчать.

— То-то же…. А это что? — генерал-лейтенант — ладонью — небрежно разворошил цветные и чёрно-белые фотографии, разложенные на письменном столе.

— Фотографии, сделанные с военного спутника. Урочище Кангай. Русла рек Курагана и Кучерлы. А также прилегающие к означенным рекам горные хребты и ледники.

— Сам вижу, что хребты и ледники. Чай, не слепой…. А где же люди? Где эти три группы? Где Панченко? А?

— Не могу знать, — глядя в сторону, отчеканил подполковник. — Не наблюдаются.

— И как прикажешь это понимать?

— Аномальная зона, господин генерал-лейтенант. Причём, очень сильная…

Глава семнадцатая. Туманы и ледники

— Эй, путники! — раздался знакомый басовитый голос. — Что за стрельба, однако? На горных куропаток охотитесь?

— А вы, зайсан, поднимайтесь к нам, — свесившись со скалы, предложила Айлу. — Всё своими глазами и увидите.

— Стар я уже, племяшка внучатая, однако, — не согласился Костька. — Не залезть мне, однако, на такую крутизну.

— Ничего, мы поможем, — пообещал Писарев. — Совместными, так сказать, усилиями. И подтолкнём. И подтянем — где надо.