Алая Завеса

— Доступ, говорите, — он уткнулся в другие бумаги, и через полминуты нашёл то, что искал. — Никаких проблем, проходите.

Что ж, слово своё Ривальда сдержала. В архив Юлиан проник спокойно.

Помещение архива было очень огромно, и включало в себя бесконечно выстроенные вдоль стены заветшалые коробки с непонятным содержимым. На каждой коробке было что-то написано, но Юлиан не особо утруждал себя чтением, так как искал только одну-единственную.

Отдел преступников, отдел преступлений, отдел работников… Отдел «Алой Завесы» располагался в самом дальнем углу, и именно он был нужен Юлиану.

Он пододвинул к себе огромную лестницу и принялся искать нужное ему имя.

Агнуса Иллиция он тут не нашёл, вероятно, его данные давно уже изъяли для досконального изучения, а вот Уильям Монроук был здесь своей персоной.

Юлиан спустил грузную коробку за стол, раскрыл её и принялся изучать. К досье была прикреплена чёрно-белая фотография отца, но Юлиан уже видел её раньше. Настоящего имени Монроука не было указано нигде, вероятно, в «Алой Завесе» был очень высокий уровень конфиденциальности.

В других бумагах он не нашёл ничего особо интересного, равно как и в фотографиях. Но были ещё на дне коробки две запылённые киноплёнки. Кинескопа в архиве и подавно не было, поэтому только оставалось предполагать, что же на них записано.

Либо же просмотреть в другом месте.

— Могу ли я забрать досье Уильяма Монроука на изучения? — спросил Юлиан, когда выбрался из душного помещения.

— Не можете, — равнодушно ответил старик. — Тут нужен особый доступ.

— Я присяжный, — уточнил Юлиан, чтобы смотритель понял, с кем имеет дело.

— Простите, молодой человек, но права полного доступа это не даёт. Вы можете взять на пару дней только некоторые элементы досье.

— Видеоплёнки можно? — в надежде спросил Юлиан.

— Можно, — сказал старик. — Только впишите своё имя в список должников. И не забудьте про список посетителей.

— Без проблем, — улыбнулся Юлиан и за считанные секунды заполнил надлежащие бумаги.

Обратно в Академию он отправился не в особо повышенном настроении, потому что узнал он мало чего. Тем более что Юлиан планировал просмотреть досье не только на отца, но и на великого Агнуса Иллиция, но подобной привилегии он был лишён ещё заранее.

На третье занятие он опоздал едва ли не на полчаса, поэтому не посчитал нужным искать нужную аудиторию и добросовестно отчитываться перед преподавателем за «случайное» опоздание.

Однако самую добросовестную свою миссию он выполнил — дождался Пенелопу, чтобы проводить после учёбы сначала в цветочный магазин, а потом и домой.

Академия дала ему в этом плане неоспоримое преимущество — теперь ежедневная порция прогулки с Пенелопой увеличилась для него по крайней мере втрое.

— Я и не ожидала, что ты вернёшься на занятия, — сказала она, когда они наконец-то встретились.

— Я очень хотел, но не вышло.

— Нашёл чего-нибудь про своего отца? — спросила Пенелопа.

— Нашёл полное досье. Но вряд ли там было что-то важное. Другое дело киноплёнки, — Юлиан аккуратно, чтобы никто не заметил, показал их ей.

— Ух ты, — удивилась Пенелопа. — Украл? Хотя не отвечай, не хочу этого знать. В Академии есть кинескоп, можешь посмотреть там. И мне покажешь?

— Своего отца? Без проблем, главное устрой мне просмотр.

Пенелопа лишь улыбнулась, но по выражению лица было очевидно, что кинескоп обеспечен. Всё-таки золотая она девушка — уже второй раз на неделе выручает Юлиана. Без такой неоценимой помощи вряд ли у него что-то получилось бы когда нибудь вообще. Но заглядывать наперёд не стоит.

На следующий день, прямо после занятий, он и Пенелопа отправились в кабинет к некому мистеру Лиаму Тейлору, с которым Пенелопа была в очень хороших отношений. Долгое время пришлось отбиваться от попыток Хелен разузнать, в чём дело и увязаться за ними, но Пенелопе большими усилиями удалось всё уладить.

Юлиану вообще начинало казаться, что Пенелопа порой излишне грубо относится к своей подруге, которая большую часть времени выглядела вполне себе дружелюбно настроена. В дела девушек Юлиан лезть очень не хотел, поэтому и у Пенелопы ничего не спрашивал, но такая вопиющая неясность не могла не бросаться в глаза.

Лиама Тейлора Юлиан узнал — это был как раз преподаватель естествознания, занятия которого для Юлиана оказалось как раз самым первым в этой Академии. Мистер Тейлор и впрямь был очень дружелюбен:

— Мистер Мерлин! Рад вас видеть. Ещё больше, чем на вчерашнем занятии. Надеюсь, киноплёнка как-то связана с наукой?

— Непосредственно, — соврал Юлиан. — Надо же как-то нагонять учебный курс!

— Не могу не согласиться с вами, — кивнул мистер Тейлор. — А то на моём занятии вы, мягко говоря, витали в облаках.

— О, нет. Вернее, простите, я больше не буду. Первый день в Академии, а я ещё не привык.

— То ли ещё будет, мистер Мерлин, — улыбнулся Тейлор и протёр свои очки. — Кстати, почему вы так поздно пришли к нам в первый раз? Семестр в разгаре. Вы работали где-то?

Юлиан поначалу немного подрастерялся:

— Я? Ах, да, я работал. И сейчас работаю, но теперь хотя бы появилось время посещать уроки.

После этого он улыбнулся, как настоящий олух.

— А где работали, если не секрет? — похоже, мистер Тейлор сговорился со всем городом не давать покоя Юлиану.

— Официантом, — уверенно выкинул он. — Приходите как-нибудь в наше кафе.

— Приду. Обязательно.

На этом месте Юлиан начал молиться, чтобы мистер Тейлор не стал спрашивать адреса кафе, в котором «работает» Юлиан. Но он, к счастью, не спросил.

— Однако ваша работа, мистер Мерлин, не сможет освободить вас от меня. Поэтому на следующем занятии я вам тему для доклада. И, надеюсь, вы отнесётесь к этом ответственно. Мы договорились?

— О, да, сэр. Я был готов к тому, что придётся отрабатывать и сентябрь, и октябрь.

— Тогда не буду мешать. Очень приятно было познакомиться с вами, — по интонации Юлиан понял, что Тейлор на уловку не повёлся, но в дела вмешиваться всё равно не хотел. — Через час вернусь!

Излишне дружелюбен. Подозрительно. Юлиан уже и сам не замечал того, что у него развивается самая настоящая паранойя.

— Он самый лучший, — сказала Пенелопа, когда преподаватель вышел.

— Боюсь представить, какие же тут все остальные. Если мистер Тейлор лучший.

— Нет, ты не понял. Он очень хороший. Но одинокий какой-то. Всегда один и один. Ему бы Хелен в подружки…

После этих слов Пенелопа сама засмеялась и больше в этот день не вспоминала Лиама Тейлора.

Юлиан включил кинескоп, вставил в него первую киноплёнку, которая называлась «Я и Йозеф» и начал крутить ручку. Юлиан всегда мечтал когда-нибудь покрутить ручку кинескопа — потому что он часто это лицезрел, но делать самому такое не приходилось. Мечты имеют свойство сбываться.

На стене высветилось цветное изображение зимнего леса, в котором Юлиан не узнал ничего знакомого, зато первое появившееся в кадре лицо неизвестным быть не могло — это был отец.

Совсем ещё молодой, разве что двумя годами старше Юлиана, он смеялся, как ребёнок, отряхивая свою смешную шапку от снега.

— Это же он? — спросила Пенелопа. — Твой отец? Красивый. Очень похож на тебя.

Несомненно, Юлиан понял, что это комплимент, но не нашёл, что ответить, потому что плёнка его на данный момент интересовала чуть больше.

— Ну ты и осёл! — закричал Уильям на человека, который его снимал, но в это время выражение его лица чуть поменялось и он вопросительно посмотрел в самую камеру. А Юлиану казалось, что он смотрит прямо на него. — Что, ты уже включил? Тогда… Здравствуйте, меня зовут Уилл и сегодня я бы хотел показать вам фрагмент самых весёлых каникул в моей жизни!

Он снова нелепо и по-детски засмеялся, что едва не спровоцировало слезу у Юлиана. Его отец выглядел совсем не так, как он себе представлял его предыдущие семнадцать лет жизни. Он был живым во всех смыслах и вправду напоминал Юлиану самого себя.