Подземная пирамида

Неделю спустя, ровно в десять часов, нам было назначено совещание у Старика. Когда я вошел в кабинет, статуэтки уже красовались посередине письменного стола. А Карабинас и Йеттмар, стоя на коленях на полу, изучали их. Малькольм с довольным видом курил сигару в кресле, Селия лакировала ногти, а мисс Росс с блокнотом в руке стояла, прислонившись к створке двери, готовая к энергичным действиям.

С глубоким и покаянным поклоном я протянул ей букет роз, который купил по пути.

– Не сердитесь на меня, Мэри, – сказал я с искренним раскаянием. – Я был пьян до бесчувствия. Я был вынужден…

Мэри взяла букет, и лицо ее вспыхнуло от смущения.

– Но, мистер Силади… я, действительно… Собственно говоря, это я должна просить прощения. Вы в интересах науки рисковали здоровьем, а я…

Он замолчала и беспомощно осмотрелась вокруг.

Йеттмар, все еще стоя на коленях возле статуи, всплеснул руками.

– Браво! Нет ничего лучше романтики! Любовь и египтология! Анубис и букет красных роз!

Мэри Росс заслонила лицо букетом и охотнее всего сбежала бы. Но она была секретаршей, отвечала за все, и ее присутствие было крайне необходимо.

Еще через пару минут пришли Осима и Миддлтон. Малькольм кивнул мисс Росс, чтобы она закрыла дверь и отключила телефон.

Затем погасил сигару и окинул присутствующих взглядом.

– Прежде всего, я приветствую вас, господа. Все в сборе?

Поскольку никто не ответил, он продолжил:

– Все в общих чертах знают, зачем я пригласил вас сюда. Вы все сотрудники Института египтологии, мои очень уважаемые коллеги, и сейчас, когда у меня возникли серьезные проблемы, я не могу принять решение, не выслушав ваши мнения или советы.

Осима откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Я не был уверен, слушает ли он вообще, что говорит Малькольм.

– Несколько дней назад в институте произошли странные события, главным героем которых был, в большей или меньшей степени, мистер Силади. Прошу вас, мистер Силади, расскажите вкратце, что случилось.

Я встал и начал говорить. Я начал свой рассказ не с военных, а с Хальворссона. Довольно подробно поведал, как ко мне приехал исследователь фольклора, сообщил об источниках, в которых упоминается находящаяся под землей пирамида, и, наконец, о том, что хотел от меня Хальворссон. Потом рассказал о военных и обо всем, что услышал от них.

Когда я закончил, в комнате воцарилась гнетущая тишина, слышно было только шипение спички, когда папа Малькольм раскуривал сигару. Почти все задумчиво смотрели на статуэтки, но ни один не осмелился заговорить.

Тогда я опять попросил слова.

– Если позволите, я хотел бы задать несколько конкретных вопросов. Сначала, пожалуй, относительно профессора Хальворссона. Что вы думаете о нем? – 8 каком смысле? – поднял глаза Йеттмар.

– Есть что-то в этой истории о загадочной пирамиде?

Осима открыл глаза и покачал головой.

– Я не думаю. По-моему, это чистейшей воды фольклор.

– По-моему, тоже, – сказал Миддлтон. – В фольклоре мира полным-полно утерянных или спрятанных сокровищ, подземных пещер и тому подобного. По-моему, это нельзя принимать за чистую монету.

Малькольм только попыхивал себе сигарой и помалкивал.

– Кто знает? – покачал головой осторожный Йеттмар, который наряду с египтологией занимался еще и клинописью. – Я не считаю это таким уж невероятным.

– Что же, по-твоему, выходит, под землей построили пирамиду и спрятали в ней обелиск? – насмешливо спросил Миддлтон.

– Этого я не утверждаю. Но было бы неверно отбрасывать возможность существования некоего подземного комплекса, построенного неизвестно зачем. Может быть, это действительно обсерватория, как полагает коллега Силади, но может быть и что-то другое. Я не считаю каждую легенду сказкой. Нередко, когда мы снимаем с нее лак, перед нами предстает историческая правда.

– В данном случае вряд ли, – проворчал Осима.

– Почему же? Прошу не забывать, что здесь имеется не один источник, и главное – не из одного времени. Первый и последний разделены почти двумя тысячелетиями. И каждый из них по-своему знакомит нас с захороненной пирамидой.

– Ясно, – сказал Карабинас. – Нам остается только разыскать перстень горбатого джинна, потереть его, и пирамида сама поднимется из-под песка.

Йеттмар улыбнулся.

– Почему вы обыгрываете наиболее невероятную историю. Никое? История калифа Ибн Хамида, действительно, сказка. И, пожалуй, история Рантиди немного стоит. А вот хетт Субесипу видел пирамиду.

– Это он так говорит!

– И неизвестный грек тоже, тот, из свиты Александра Великого.

– Он видел не пирамиду.

– Все равно. Но то, что он описал, связано с пирамидой.

Малькольм посчитал, что настало время вмешаться.

– Господа! По всей вероятности, мы так не договоримся. Довольно трудно решать такие вопросы теоретическим путем, И цель мистера Силади совсем не в том, чтобы заставить вас принять решение.

– Тогда пусть он будет добр сказать нам, в чем же дело? – спросил с сарказмом Йеттмар.

– Вопрос в том, правильно ли поступил мистер Силади, когда не поставил нас в известность о визите Хальворссона полгода назад.

– По-моему, правильно, – быстро сказал Осима. – Было бы излишним выносить это дело на Совет. Все равно ничего бы из этого не вышло.

– А вы как считаете?

Миддлтон скривил рот, Карабинас тоже состроил гримасу, и только Йеттмар произнес:

– И по-моему, тоже, это не имело бы смысла. Но куда вы клоните?

– А вот куда, – сказал медленно Малькольм. – Мистер Силади отказал Хальворссону, поскольку не видел никакой возможности получить когда-нибудь хоть один цент на розыски подземной пирамиды на основании представленных им данных.

– И я бы отказал, – сказал Осима.

– Еще бы, – буркнул Миддлтон.

– А это должно означать, – продолжал, попыхивая сигарой, Малькольм, – что нам не обязательно связывать подземную пирамиду с теми находками, которые вы здесь видите. По крайней мере, не следует делать это публично. Если мы вообще будем что-нибудь публиковать об этом…

Йеттмар встал и подозрительно посмотрел на Старика.

– Эй! Малькольм! Что за игру вы затеваете? Малькольм кивнул мне.

– Петер!

Я встал и начал обрисовывать план, который мы разработали за эти дни.

– Первым делом я должен сказать вам, что верю в подземную пирамиду. Прошу вас, не улыбайтесь, я объясню, почему. Во всяком случае, хотел бы подчеркнуть, что я не фантазер, и если появляется хоть одно доказательство того, что речь идет лишь о легенде, – отбрасываю свою теорию без раздумий и сожалений. Думаю, этого достаточно. Я верю в пирамиду, пожалуй, потому, что лично встречался с Хальворссоном. А кто хоть раз поговорил с ним, тому трудно не попасть под его влияние.

– Это не научный аргумент, – сказал Осима,

– В этом я полностью отдаю себе отчет. Но я верю в пирамиду не только потому, что Хальворссон верит в нее. А потому также, что нет в этом ничего невероятного.

– Ну-ну, – пробурчал Йеттмар.

– Когда я впервые услышал о захороненной пирамиде и Хальворссон зачитал свои источники, я стал размышлять над тем, что можно было бы возразить против пирамиды. И был вынужден признать, что ничего.

– Как это – ничего?

– В буквальном смысле. А что, в конце концов, вы можете возразить против нее? Почему это невозможно, чтобы под землей построили пирамиду?

– Нонсенс, – сказал Осима. – Для чего это делать?

– Тому могут быть несколько причин. Но я предлагаю оставить этот вопрос пока в покое. Не будем забывать, что еще первобытный человек оборудовал свои культовые сооружения в труднодоступных местах. Я имею в виду пещеры, глубокие овраги и тому подобное. По-моему, вполне можно представить себе, что в некоем подземном помещении установили обелиск, который использовали в качестве обсерватории. Что можно против этого возразить?

– То, что мы еще никогда о таком не слышали. Это не имело бы прецедента в истории Египта. И в истории строительства в Египте тоже.