Подземная пирамида

Я положил статуэтку назад в футляр, изображающий мумию, и все это снова поместил в саркофаг. Затем насобирал кучу старых газет и упаковал все: саркофаг, Анубиса и быка Аписа. Зажав свертки под мышкой, я направился к кабинету Эдварда Малькольма, «Старика», директора нашего института.

Признаю, в тот вечер я являл собой весьма непривлекательное зрелище. Я был чумаз, и от меня несло перегаром. Глаза мои были налиты кровью, галстук я где-то потерял, одежда была измята и пропитана запахом спиртного. И это я, обычно элегантный и сдержанный. Мэри Росс даже тихо взвизгнула, когда я показался в дверях.

Уже то, как я вошел, было начисто лишено грации и благовоспитанности. Поскольку обе руки у меня были заняты свертками, мне не оставалось ничего иного, как нажать на дверную ручку носом и сильным толчком распахнуть дверь. Точно гангстер, врывающийся в банк в надежде на большую добычу.

Мэри Росс взвизгнула и уставилась на меня. Глаза ее выкатились из орбит, словно в дверь вошел Дракула. Верно, я своим видом мало от него отличался.

Мэри Росс смотрела на меня, помертвев от ужаса, а губы ее беззвучно шевелились. Может быть, она молилась.

Я поправил под мышками сползавшие свертки и бесцеремонно рявкнул:

– Старик у себя?

Мэри молча кивнула, но, увидев, что я направляюсь к шефу, вскочила и загородила собой дверь.

– Мистер Силади, нельзя! Вы нездоровы! Что с вами случилось, господи боже?

Я почувствовал, что свертки снова сползают, вместе с моими брюками.

– Ничего. Просто я мертвецки пьян, – сказал я, ухмыляясь. – А теперь пропустите меня, иначе у меня свалятся брюки, а на мне полосатые кальсоны!

Мэри Росс, чопорная старая дева, отшатнулась и прислонилась к стене. Но и теперь она предостерегающе вытянула перед собой руки.

– Нельзя, мистер Силади, нельзя! – выкрикнула она, и из уголков ее глаз выкатились две большие слезы. – Что скажет мистер Малькольм? Ведь вы заведующий отделом и…

В это мгновение дверь открылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова папы Малькольма.

– Что там за шум, черт возьми? Это вы, Силади?

– Могу я с вами поговорить, Малькольм?

– Конечно же. Что у вас за срочное дело? Своими близорукими глазами он не заметил моего вида.

Мэри Росс оттолкнулась от стены и залепетала:

– Я сказала ему, мистер Малькольм. Прошу вас, мистер Силади… Я сказала, что в таком состоянии… Малькольм подозрительно вздернул голову.

– Что значит в таком состоянии? Кто здесь в каком состоянии?

Мэри Росс замолчала и только тихонько всхлипывала. А Старик, видимо, подумал, что чего-то не понял, потому что раскрыл дверь шире и пригласил меня войти.

– Давайте, заходите. Только ненадолго, потому что я уже собрался идти домой. Каким ветром вас занесло, Петер?

Я сел в кресло напротив него и почувствовал, что мною овладевает такая слабость, что не могу и языком шевельнуть. Лоб покрылся испариной, и я испугался, что вот-вот потеряю сознание.

Я знал, что от выпитого спиртного у меня понизился уровень сахара в крови, и самое умное, что я мог сделать, это сейчас снова выпить.

– У вас нет чего-нибудь выпить? От изумления он раскрыл рот:

– Что такое, вы пьете в последнее время?

– Только с сегодняшнего утра. Он озадаченно заморгал, глядя на меня из-за толстых стекол очков.

– Там, в шкафу… Налейте себе. Спасибо, я не хочу.

Он держал в шкафу какой-то мерзкий тошнотворно-сладкий ликер, но это было лучше, чем ничего. Пока я глотал его, у меня начались позывы к рвоте, но когда ликер очутился в желудке, я почувствовал себя лучше и уже не собирался возвращать выпитое.

Я вытянул перед собой ноги и улыбнулся Малькольму.

– Я принес вам подарок, начальник. Он поразился еще больше.

– Что вы говорите? Подарок? Мне? С какой стати?

– Ко дню вашего рождения. Хэппи берсдэй ту ю… Малькольм с подозрением понюхал воздух.

– Это от вас так несет? Бурбон… Вы пьяны! Что с вами случилось, Силади? Я знаю вас двадцать лет, и еще ни разу…

Я пропустил его причитания мимо ушей.

– Как я уже сказал, я принес вам подарок ко дню рождения.

Слегка побледнев, он откинулся на спинку кресла.

– Ко дню моего рождения? Вы с ума сошли! У меня день рождения в октябре.

Я почувствовал, что мои губы кривятся в разочарованной улыбке.

– В самом деле? Значит, кто-то разыграл меня. Да! Мисс Росс! Она сказала, что у вас день рождения. Малькольм потер рукой лоб.

– Без сомнения, вы пьяны, доктор Силади. Прошу вас немедленно покинуть мой кабинет. Идите домой и проспитесь. Я…

Я сделал вид, будто не услышал, что он говорит.

– Вам не интересно, что за подарок?

– Мне ничего не интересно. Давайте завтра, когда вы протрезвеете, поговорим об этом. А сейчас…

Я перегнулся через подлокотник и поднял с пола один из свертков. Сорвал с него бумагу и поставил Анубиса посередине стола. Он сиял и сверкал, как далекая звезда на тропическом небосклоне.

Малькольм поперхнулся своими словами. Трясущимися руками он погладил статую и с дрожью в голосе спросил:

– Это… это… что?

– Анубис.

– Анубис? То есть…

– «К семье Озириса принадлежал и Анубис, которого изображали либо в виде человека с головой шакала, либо в виде лежащего шакала. Его мифологическая роль не изучена во всех деталях, однако на картинах с египетскими богами, равно как и в текстах, он относится к часто встречающимся персонажам. Он определенно является богом подземного царства, египтяне наверняка стали считать его богом царства мертвых на том основании, что обычно видели шакалов в пустыне среди усыпальниц. В пустыне…»

Малькольм вскочил на ноги и простер руки к небу.

– Остановитесь, эй! Что вы тут цитируете мне мой собственный учебник? Ведь…

– Вы сами спросили, Малькольм. Я же только ответил.

Тогда он подскочил к Анубису, схватил его все еще дрожащими руками, перевернул и стал изучать основание.

Он искал там инвентарный номер.

Тем временем я снова наклонился, распаковал быка Аписа и поставил его на стол. А рядом с ним – гроб из обожженной глины.

Малькольм все еще держал в руках Анубиса, но уже ошеломленно уставился на Аписа, а потом и на саркофаг. Он медленно опустил бога с шакальей головой на ковер и безотчетным движением расслабил узел галстука.

– Это… это… невозможно! – пролепетал он. – На нем нет инвентарного номера!

Хотя ликер был непередаваемо мерзким, я все же налил себе еще полстакана.

– А откуда ему взяться? Три тысячи лет назад, к счастью, еще не изобрели инвентаря. А если и изобрели, мне об этом ничего не известно.

Он осмотрел быка Аписа, потом саркофаг. Потом рухнул в кресло напротив меня, задыхаясь, словно я гонялся за ним по кабинету.

– Мистер Силади… ради бога… что все это значит?

– Потому-то я и напился, – сказал я.

– То есть?

– Я купил все это за два ящика выпивки.

Он посмотрел на меня, как на шута горохового.

– Хотите верьте, хотите нет. Это нашли в пустыне двое военных. И продали мне за два ящика бурбона. Конечно, находку нужно было обмыть…

Он снял очки и принялся медленно протирать их.

– Вы говорите, в пустыне?

– Грубо говоря.

Он с подозрением покачал головой.

– Что-то мне тут не нравится, Петер. Вы в состоянии следить за мной?

– А… попытаюсь.

– Как известно, в пустыне не валяются просто так беспризорные статуи Анубиса. Особенно в последние три с половиной тысячи лет. Не говоря уже об Аписе и об этой штуке. Что это такое, собственно?

– Потом расскажу.

– По-моему, все это очень нехорошо пахнет. А как вы считаете?

– Что?

Малькольм тяжело вздохнул и указал на статуи.

– Что будем делать с ними?

– Вы начальник. Я купил их за счет института. В надежде, естественно, что мне возместят эти два ящика бурбона… Кстати, что вы скажете, если я прилягу вот тут на кушетке, минут на десять?

Через минуту уже я спал, как убитый. 16 мая.