Больше, чем игра (СИ)

В мгновение ока оба Егора Трубникова перенеслись во двор. Хозяин, приоткрыв от удивления рот, щурил глаза на яркий солнечный свет и, как затаил дыхание во время перехода, так и забыл сделать новый вдох. Гость, как более опытный путешественник, снисходительно похлопал его по плечу – ничего, мол, порядок, уже можно дышать. Егор‑хозяин подвигал нижней челюстью, силясь что‑то вымолвить, но не смог издать ни звука, лишь махнул рукой и сел прямо на асфальт. Егор‑гость только теперь обратил внимание, что Егор‑хозяин не обут, и проговорил, сокрушенно качая головой:

– Ну надо же, а я и не подумал, что ты босиком.

– А? – поднял голову Егор‑хозяин.

– Бэ, – сказал Егор‑гость. – Ничего, и так дошлепаешь – до дома недалеко.

Егор‑хозяин задрал голову вверх, к окнам пятого этажа, и поинтересовался, уже почти нормальным голосом:

– А не мог бы ты проделать свой фокус в обратную сторону, чтобы раз – и дома?

– Нет, – сказал Егор‑гость. – У меня же нет козыря с интерьером твоей квартиры. Признаться честно, у меня вообще нет никаких других козырей.

– Может, оно и к лучшему, – философски заметил Егор‑хозяин, поднимаясь на ноги. – А то затащил бы ты меня в какое‑нибудь дьявольское место, и пришлось бы мне там босиком по углям скакать. Ну а до дома‑то я и босиком дойду.

Внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на стекло или прочую пакость, Егор‑хозяин направился к дверям своего подъезда. Егор‑гость, помахивая чертежным футляром, шествовал следом.

– Сегодня утром просыпаюсь, а башка трещит – ужас. Вчера вечерм я деньги получил, ну и приняли, конечно, с мужиками сразу после смены, а потом еще взяли. Ну, сам знаешь. Вот. А деньги все, понимаешь, я вчера, как вернулся, так жене и отдал, и себе ничего не заначил, забыл. Вот утром лежу, башка трещит, думаю: надо у жены обратно на фанфурик просить. А жена уже встала, на диване сидит и телек смотрит. Ну, я тут покряхтел немножко, и жена уже на меня смотрит, думает, видно, что вот я сейчас у нее денег буду просить на опохмелку, а она будет мне отказывать. И вдруг я гляжу, а под диваном десятка на полу лежит – я вчера получку одними десятками принес, толстая такая пачка. Жена, наверное, все пересчитывала вчера да и обронила десяточку. Я так обрадовался и говорю: Мне ничего не надо. А жена так на меня вытаращилась и спрашивает: Чего тебе не надо? Ничего не надо, – говорю…

На лавочке возле подъезда непринужденно расположилась компания из трех человек, а три – алхимическое число компаний вполне определенного рода. Все трое так были увлечены собой и своим заветным делом, что не обратили абсолютно никакого внимания на необыкновенное появление во дворе двух Егоров Трубниковых. Один из теплой компаний, который рассказывал замечательную историю про счастливо обретенную десятку, дрожащей, но точной рукой наполнял из водочной бутылки маленький пластмассовый стаканчик. Второй, кивавший головой в ударных местах истории, держал в руке надкушенный огурей и, нетерпеливо моргая, не отводил от стаканчика глаз. А третий, сидевший на краешке скамейки с особенно задумчивым видом, был тот самый давешний алкаш, что пытался выклянчить у Егора‑гостя сигаретку.

На парочку двойников обратили внимание только тогда, когда они поравнялись со скамейкой. Рассказчик, ловко завершивший историю одновременно с наполнением стаканчика, спросил, обращаясь сразу к обоим Трубниковым:

– Эй, земеля, закурить не будет?

– Нет, ответили Трубниковы в один голос, – не будет.

Тот, что с огурцом, удивленно моргнул.

– А вы братья, что ли?

– Однофамильцы, – хмуро ответствовал Егор‑хозяин, заходя в подъезд. Егор‑гость только кивнул и тоже скрылся за дверью.

– А ты чего босиком, как Пушкин? – запоздало крикнул вслед Трубниковым тот, что с бутылкой.

– Толстой, – поправил тот, что с огурцом, и поднес ко рту стаканчик.

– Что – Толстой? – не понял тот, что с бутылкой.

– Х‑хы! – сказал тот, что с огурцом, опрокинув в себя содержимое стаканчика. Отдышался и пояснил: – Толстой босиком ходил, а не Пушкин. Я читал…

– Гра‑амотный, – сказал его собутыльник как будто даже с осуждением. – Вот скажи, Муму кто написал?

– Тургенев, – ответил начитанный товарищ и с хрустом откусил от огурца.

– Муму Тургенев написал, а памятник Пушкину поставили, – возвестил тот, что с бутылкой, ни к селу ни к городу и гыгыкнул, но его никто не поддержал.

Тот, что с огурцом, вздохнул, указал собутыльнику на пустой стаканчик – наливай, мол, – и повернулся к третьему компаньону.

– Михалыч, твоя очередь. Будешь?

Михалыч на это заманчивое предложение отреагировал как‑то странно: он попытался дотронуться до кончика носа указательным пальцем, но едва не попал себе в глаз, промолвил: – Норма! – и боком брякнулся с лавочки на замусоренный газон.

– Во, упал, – меланхолически констатировал тот, что с бутылкой.

– Что‑то Михалыч ослаб совсем, – сказал тот, что с огурцом. – С одного стакана в отрубе.

– Больше не наливаем, – сказал тот, что с бутылкой. – Теперь, значит, моя очередь…

На лестничной площадке пятого этажа Егор‑хозяин остановился перед закрытой дверью своей квартиры.

– Захлопнулась. – Он мрачно посмотрел на Егора‑гостя. – Что делать будем?

– Разве у тебя нет ключа? – спросил Егор‑гость.

– Есть, – сказал Егор‑хозяин, – но внутри квартиры. – Он потоптался на коврике перед дверью, зачем‑то подергал дверную ручку – дверь, разумеется, не открылась. Егор‑хозяин тяжко вздохнул: – Ну, что скажете, маг и чародей Дэвид Копперфильд, летатель по воздуху, распиливатель людей и исчезатель предметов? Может, у вас имеется какой‑нибудь волшебный ключик?

– Ключик есть, но вполне обыкновенный. – Егор‑гость достал из кармана джинсов ключ от своейквартиры и протянул Егору‑хозяину. – Попробуй, вдруг да подойдет.

Егор‑хозяин с сомнением покачал головой, но делать было нечего – попробовал. Удивительно (а может, и не удивительно вовсе), но ключ к замку подошел – дверь открылась.

– К вопросу о параллельных мирах, или О поточном производстве дверных замков, – сказал Егор‑хозяин, возвращая ключ Егору‑гостю.

– Ага, – отозвался гость, подхватив игру. – Ирония судьбы, или С легким паром!

Егор‑хозяин кивнул.

– Ладно – заходи, будь как дома. А я пока в ванную схожу, – он опустил глаза, – ноги вымою после прогулки босиком.

Дежурная фраза насчет того, чтобы чувствовать себя как дома, на этот раз оказалась удивительно правильной: Егор Трубников, пришедший издалека, из другого мира, и в самом деле ощутил себя в гостях, как дома. Обстановка комнаты была чрезвычайно схожа с тем, что было у него дома: стол, стул, кресло‑кровать, книжный шкаф и книжные полки. Почти схожа. Главное, но весьма существенное отличие располагалось на столе. Это был компьютер с массой всяких дополнительных устройств, занявших большую часть стола. Егор‑гость, имевший весьма приблизительное представление о компьютерах, с большой степенью вероятности смог опознать CD‑ROM‑драйв – наверное, из‑за его сходства с проигрывателем компакт‑дисков. Понажимать на кнопки, конечно, хотелось страшно, но Егор‑гость на это не осмелился – не столько из опасений показаться невежливым, сколько из боязни в чем‑нибудь напортачить. Он взял себя в руки и отошел к книжным полкам, это тоже было интересно.

Беглый осмотр показал полное отсутствие книг Роджера Желязны. Джон Р. Р. Толкин был скромно представлен всего тремя томами; рядом стояла одна книга Урсулы Ле Гуин. Вообще, полка англичан и американцев отличалась весьма существенно: начавшись книгами Герберта Уэллса и Айзека Азимова, продолжалась книгами Альфреда Бестера, Филипа Дика и Джона Браннера, а заканчивалась Уильямом Гибсоном и Брюсом Стерлингом. Имена со второй половины полки Егору‑гостю были совершенно незнакомы.

Вернулся из ванной Егор‑хозяин, расчесывающий влажные волосы. Егор‑гость не удержался, хмыкнул: