Химера

— И сколько? — не выдержал я, снимая шлем. — Ответственности не боишься?

— Насрать мне на эту ответственность.

Когда позвучало сакраментальное слово «насрать», стало вполне очевидно, что мой начальник не просто «слегка принявши» а уже пьян в жопу, и только невероятная сила воли позволяла ему относительно эффективно держать себя в руках.

А потом, уже сильно после, когда бригада сервис-инженеров (зачем бригада? там и один бы справился) устанавливала у меня сеть и компьютер фирмы «Real Systems», то вместе с системным блоком, клавиатурой и монитором мне привезли второй шлем. Вероятно, просто недосмотрели, никто и не подумал, что у меня уже есть один. Или забыли, или просто не знали. А я промолчал, и довольно быстро обнаружил, что на системном блоке «Real Systems» имеются два одинаковых разъема для подключения шлема…

* * *

— Спиртное, выпитое не до конца, вызывает нездоровую обстановку в коллективе. Более того, сильно мешает работе и создает излишнюю напряженность в отношениях, — завершил тем временем свою мудрую мысль Горчаков.

Я не нашел, что ответить по существу, и лишь изобразил вежливый смешок. Вроде, как и шутку оценил, и начальственную мысль к сведению принял, и правильно среагировал на замечание патрона.

— Да, слушай, а какая у тебя машина? — неожиданно спросил Горчаков. — Я имею в виду автомобиль, а не компьютер.

— Никакая. На метро всегда езжу, — сказал я. — Когда необходимо, то нанимаю вместе с водителем. Сейчас это просто. А что?

— Надо купить. Тебе положено иметь машину. Если хочешь, Агронян выдаст кредит.

— А на фиг мне это надо?

— Я же сказал — положено! Из иномарок самые дешевые сейчас это «Рено Логан» и «Шевроле Авео». А если хочешь услышать мой совет, то купи «Тойоту Короллу» — машинка недорогая, но надежная. Самое то. А по уровню «Рено Логана» из наших отечественных «Лада Калина», тоже говорят неплоха… Да вот еще что. Знаешь, я давно хотел с тобой обсудить твои отношения с персоналом. Все-таки ты один из руководителей, а твой стиль общения с сотрудниками как-то…

— Как-то что? — на этот раз перебил я, прикинувшись непонимающим.

— Несерьезно ведешь себя, вот что! Солиднее надо. Положение обязывает.

— Лёнь, давай так: ты работой моей доволен? Замечания есть? Только по делу? А претензии к моим ребятам?

— Вопрос так не стоит, я бы тебе тогда все сразу прямо высказал. Открытым текстом, ты же меня знаешь… Да не о том я! — с нескрываемым раздражением вдруг сказал Леонид. — Ты меня прекрасно понимаешь, и не надо прикидываться! Короче, держи дистанцию с подчиненными — это правило для любого руководителя нашей фирмы. Демократия вещь хорошая, но в меру. Я знаю, что в нашей компании действует старинный феодальный закон — «вассал моего вассала — не мой вассал», и твои отношения с подчиненными дело твое, но все-таки определенные принципы едины для всех. Вот хотя бы сегодня. Это еще что у вас там за дискуссия происходила? Два часа никто не работал! Все только языком чешете! Попили кофейку — вот и молодцы, а потом за работу, нам же отчет еще сдавать. Давайте, давайте быстренько! А после того, как спихнешь свой отчет, занимайся только одной «Химерой». Вот тогда только в присутственные дни будешь здесь появляться.

17. Паранойя

В очередной присутственный день я сидел на своем рабочем месте, а с другой стороны моего стола ерзал на стуле посетитель. Тогда это был потрепанный жизнью человек с болезненно-интеллигентным лицом гуманитарного профессора. Разглядывая его воспаленные, с красными прожилками глаза, я тяжко думал о проблемах, что могут коснуться если не каждого, то многих.

— Я трудился над этой задачей последние двадцать лет, и я разработал Общую Теорию Конца Света… — говорил сидящий напротив меня человек. Приходилось слушать и даже реагировать. Что делать — это тоже часть моей работы здесь.

Одной из обязанностей, еще сохранившейся за мной в «Экспертных Системах», состояла в собеседованиях с программистами-индивидуалами. Тех, кто интересен фирме, включают потом в число фрилансеров-внештатников, но отчего-то предварительную личную беседу поручали именно мне. Потом уж собеседование проводит начальство. Почему так повелось, я уже не помню, наверное, из-за того, что я сам в этой компании трудился чуть больше полутора лет. Несмотря на свои обещания, Леонид так и сохранил эту «почетную привилегию» за мной.

Достало меня это занятие.

Иногда мне кажется, будто человеческая память сродни блошиному рынку-толкучке или пыльному чулану с многочисленными полками и разным барахлом на них. Где-то по полочкам и по ящичкам лежат инструменты, бытовые запчасти, старая, но вполне хорошая одежда, подаренные кем-то книги, обувь, лишняя посуда, могущие пригодиться в хозяйстве предметы неопределенного наименования и прочие замечательные вещи. Там тоже полезная вещь теоретически может отыскаться для каждого случая жизни, там ничего не теряется, но только вот хозяину всего этого «богатства» данное многообразие не так уж и надобно, поскольку найти он все равно ничего не сможет.

Да и не только память, вообще мозги у людей устроены так, что не поймешь ни хрена, как именно они работают. Никто же не знает, что такое сознание. Система сложная, невероятно! А раз система сложна, значит, может сломаться и заболеть. Поэтому всегда имеется угроза сделаться заложником лжеучения, что неожиданно сформировалось внутри собственного больного мозга. Обычно это случается, когда причинно-следственная цепь при всех линиях развития приводит мыслительные потоки к тому же самому выводу. Отчего так? А вследствие того, что некто сам верует в то, что сам же себе и напридумывал. Интуитивно будет такой человек разыскивать свидетельства своим фантазиям во всем, что испытывает и наблюдает вокруг себя. А уж если у этого гражданина конкретная паранойя, то он везде и всюду найдет доказательства своим галлюцинациям. И увидит, что куча народа следит за ним изощренно и причудливо во всех проявлениях окружающего мира.

Допустим, что я — параноик. Ну, представим на минуту. Так вся жизнь теперь покажется мне совсем в ином цвете! Я сразу же обнаружу, что за мной следят все и постоянно. За мной наблюдают родственники, друзья (если они у меня еще остались) и коллеги. За мной шпионят прохожие и соседи. Вон какой-то человек с журналом подозрительно взглянул поверх темных очков! Почему журнал в левой руке, а не в правой? И почему этот незнакомый гражданин так пристально и недобро на меня посмотрел? Значит, он заинтересован в чем-то! А вот милиционер мрачно и нехорошо покосился в мою сторону. А вот на входе в метро трое мужиков пошли за мной и спустились на станцию, хотя до этого тихо стояли и подозрительно безмолвно курили. Это слежка, заговор и наблюдение. Вот пассажир вытащил из кармана мобильник и сразу позвонил кому-то. Почему этот тип позвонил, как только я оказался рядом? Это он следит за мной, и передает сведения по цепочке.

И вот предположим, я прихожу домой и включаю телевизор. А там… Вон, вон дикторша сказала фразу, которую я сам придумал неделю назад! А это комментатор вообще излагает мои собственные мысли! А в той передаче Никита Михалков произносит слова, которые я сам помнится, говорил по телефону! Везде слежка, все всё записывают и потом используют в своих целях!

Но уж если включу компьютер… Нет, компьютер лучше вообще не включать. Иначе у меня украдут все мысли и все мои файлы, сделают из них компромат, а самого заберут, и станут пытать электричеством. Куда заберут? Или в психушку упрячут, или в тюрьму. Придут с обыском, подбросят пару патронов, запал от гранаты и критическую массу герыча, а потом — раз, два и дело готово!

Если уж вколотил себе чего-то в голову, то отделается от преследования своим же собственными силами довольно-таки трудно. И эта дурацкая теорема работает, что интересно, безотказно. Человек обычно видит только то, что желает видеть. В каждом предмете или событии, это смотря, на что взглянет. Он увидит лишь то, в чем уверен, во что верит сам, и его практически невозможно переубедить в противоположном. Даже если представить неоспоримые свидетельства его ошибки, он все-таки не поверит. Рассудком может и поверит ненадолго в собственную неправоту, а подсознанием — никогда.   Его начнет преследовать паранойя, которая вынудит полагать всех остальных людей лохами, дураками и слепыми дебилами. Потом он забудет чужие аргументы и опять сядет на свою болезненную идею. Поэтому для анекдотов и разных литературных изысканий излюбленным объектом всегда становились именно параноики. Вот только беседовать с ними тягостно, трудно и крайне утомительно.