Страна василисков (СИ)

— Старший сержант Зорькин, городская полиция, — отрапортовал он, щёлкнув каблуками и вытянувшись в струнку. — Чем могу быть полезен, госпожа инспектор? — добавил он, обращаясь к Фудзисаки.

Та деликатно прокашлялась.

— Инспектор Штайнер, — представился я, выступая на шаг вперед. — Национальная полиция. Это инспектор Фудзисаки. Где труп?

— Нижайше прошу вашего прощения, господин инспектор, — низко поклонился Зорькин. Берет с трудом удержался у него на голове. — За мной, прошу вас…

Труп обнаружился на тротуаре по складской стороне улицы; на сером пенобетонном заборе висел, мерцая, знак «улица Регенераторная, 9». Мертвый гайдзин лежал лицом вниз, слегка раскинув руки. Рядом с ним валялись разбитые очки.

Крови не было. Ни капли. Как будто гайдзин просто рухнул посреди тротуара, лицом вперед, и не поднялся на ноги.

— Вы обнаружили его в таком виде? — спросил я у сержанта. Тот кивнул. — Кто вызвал полицию?

— Свидетели. — махнул рукой Зорькин. — Там. Инспектор Ивасэ берёт у них показания.

— Передайте инспектору, что мы хотели бы перекинуться с ней парой слов. Мы осмотрим тело?

— Разумеется, господин инспектор. — козырнул Зорькин и трусцой удалился. Берет, из-под которого выглядывали золотистые кудри, до сих пор не свалился с его головы. Жюстина презрительно глянула ему вслед.

Я натянул перчатки и встряхнул левой рукой: Линза послушно выпала из рукава в раскрытую ладонь, и я направил её на мертвеца.

Согласно базе данных Национальной службы миграционного контроля, мертвец был никем иным, как Франтишеком Котерой, туристом с Остравы; дата прибытия — 07.03.2394; срок истечения визы — 28.03.2394; место регистрации — управление НСМК по округу Титан-Орбитальный, отдел при космовокзале Минато (проще говоря, Минбане). Острава, насколько я помнил, находилась где-то на полпути между Тау Кита и приснопамятным Фольксляндом, и в остальном была довольно обычной планетой — член Солнечного Альянса, стратегический партнёр, девяносто процентов населения составляют собственно коренные остравцы. Всех остальных они считают в лучшем случае гражданами второго сорта; одним словом, всё прямо как у нас в Сатурнианской Гегемонии.

Это не давало мне ни малейшей подсказки, что могло привести туриста с Остравы сюда. Наш город всегда был достопримечательностью, как кольца Сатурна или озеро Гитигами на Энцеладе, но приехать сюда, в Дальнюю Акиниву, на край орбиталища, вдали от видов и зрелищ Нойштадта или Меако…

И не давало мне ни малейшей подсказки, почему он умер.

Я присел на корточки рядом с телом и повернул голову мертвеца к себе. На меня уставились остекленевшие карие глаза. Ничего особенного в них не было — чуть расширенные зрачки, будто покойный чему-то ужаснулся за секунду перед смертью, но ни лопнувших сосудов, ничего. Глаза и глаза.

Вдвоём с Фудзисаки мы осмотрели труп, но не нашли ничего: ни пулевых ранений, ни ножевых, ни даже следа от укола или попадания дротика. Впрочем, это ещё ничего не означало — убить человека можно было великим множеством способов. Но зачем было убивать именно этого гайдзина?

Жюстина заглянула в рот мертвецу, подсвечивая себе Линзой. Язык трупа посинел и попытался вывалиться наружу, но она отпихнула его.

— Ничего? — негромко спросил я. Она помотала головой.

На самом деле, я мог назвать несколько причин, по которым можно было убить гайдзина. Одно дело — Дэдзима: то, что творится там, мало волнует всю остальную вселенную (за исключением статистических показателей и некоторых не в меру ретивых депутатов ЗакСа). Титан-Орбитальный же — дело совсем другое. И гибель иностранного туриста, да ещё и накануне премьерского визита, вполне способна повлечь за собой крупный скандал.

Я поднял с тротуара очки и оглядел их с разных сторон. Стёкла разбились и торчали кривыми оранжевыми зубами, дужка треснула. Огонёк на ободке не горел; при нажатии кнопки включения он загорелся зелёным. На одном из осколков стекла промелькнуло какое-то изображение и тут же погасло; на мгновение у меня будто бы закружилась голова.

Я выключил очки.

Меня не беспокоит политический курс, который держит Гегемония под руководством премьер-министра Кисараги-Эрлиха. Меня даже не особо беспокоит, что премьер-министром Гегемонии в кои-то веки стал мужчина — времена давно уже не те, что прежде. Меня не особо беспокоят ни перевооружение, ни разрядка с Центаврой после «странной войны» в восемьдесят седьмом; мне и без них есть чем заняться. Но я хорошо знаю, что отнюдь не все в Гегемонии разделяют мое мнение.

Четыре года назад, прямо перед премьерскими выборами, произошёл нашумевший инцидент в Китакюсюйске, из-за участия в котором Конституционная партия и её кандидат — главные соперники Кисараги-Эрлиха — пролетели мимо премьерского кресла, как комета мимо Солнца. С тех пор Конституционная партия, хоть и прибегает к более законным методам — например, к депутатским запросам и громким выступлениям о том, как «при Клериссо такого не было!», хотя самая старая из членов партии никак не могла застать времена Клериссо — но всё же затаила злобу на действующее правительство.

Устроить громкий скандал прямо перед высочайшим визитом им на руку. Да что там: убийство Вишневецкой им тоже на руку, и из-за этого мы с Фудзисаки мечемся между Портом и городом; но убийство гайдзина — это громкий скандал. Очень громкий. И он вполне в духе Конституционной партии. Гайдзинский турист, да ещё и из-за пределов Солнечной; и утаить его будет невозможно.

Мотив? Да, мысленно согласился я, мотив налицо. Но, в отличие от дела Вишневецкой, здесь не было ни следа метода.

Даже на яд не похоже. Да и способа доставки яда не было заметно: не в пищу же его подсыпали, да и настолько точно рассчитать дозу…

— Инспектор Штайнер? — раздался незнакомый голос у меня над плечом.

Я обернулся. Передо мной стояла невысокая женщина в тёмно-красном, как у инспектора Дзэнигаты, пальто; каштановые завитки волос падали ей на плечи. Не говоря ни слова, женщина продемонстрировала мне свой значок.

— Инспектор Азалия Ивасэ, городская полиция. — представилась она мягким голосом. — Вы хотели со мной переговорить?

— Да, если позволите. — ответил я, коротко кланяясь. Ивасэ поклонилась в ответ.

— Вы осмотрели труп? — спросила она.

— Да. — кивнул я.

— Вы что-то нашли?

— Ничего. — развёл руками я. — Никаких внешних следов. Это мог быть какой-нибудь яд, или что-то ещё более необычное, но без вскрытия проверить это невозможно. Мы не чародеи, инспектор.

— Я знаю. — мягко ответила Ивасэ; её голос был немного печальным. — Вы заберете тело?

Я бросил ещё один взгляд на мёртвого гайдзина. Фудзисаки, стоя чуть поодаль, делала снимки, отставив руку с Линзой. Несколько городовых завороженно смотрели на неё.

— Скорее всего. — я сверился со своей Линзой. — Да, я полагаю, наши эксперты уже в дороге.

— Вы весьма оперативны. — сухо заметила Ивасэ. Я покосился на неё, но она покачала головой: — Не сочтите за обиду, инспектор, но в данном случае, — она рукой указала на мёртвеца, — ваша оперативность только к лучшему. В кои-то веки.