Смерть под псевдонимом

Одна из дверей оказалась чуть приоткрыта. Я потянул ее на себя и вышел на террасу. Небо действительно было пасмурным, темно-серым, как и говорил Джайлз. Дождь еще не шел, но хлынуть могло с минуты на минуту.

Терраса имела метров восемь в длину и около восьми в ширину. Древние камни были стерты и местами выщерблены. Посреди террасы на невысоком столике сидела Нина и курила.

Я стремительно направился к ней, желая немедленно получить разъяснения.

— Итак, Нина, продолжим наш разговор!

Склонив голову набок, она взглянула в мою сторону. Затем глубоко затянулась, поднявшись со столика, выпустила дым и пошла прочь от меня к балюстраде — туда, где находились ступеньки, спускавшиеся к просторной лужайке. Достигнув перил, Нина перегнулась через них, собираясь выкинуть окурок.

Я последовал за ней, и между нами уже оставалось не более двух метров, когда ее пронзительный крик заставил меня остановиться.

— Нина! Что случилось?

Продолжая держать в пальцах тлеющий окурок, она повернула ко мне свое лицо, от которого, казалось, отхлынула вся кровь.

— О Боже! — воскликнула Нина. — Ее убили!

Глава 11

— Что?!

Я бросился к тому месту, где стояла Нина, и свесился через балюстраду. Внизу, наполовину на цветочной клумбе, лежало распростертое тело. Голова была размозжена, словно арбуз, шмякнувшийся на асфальт, — по всей видимости, каменной урной, валяющейся рядом. Я поспешил отвести взгляд от кровавого месива.

Лже-Доринда — а то, что это она, я понял по одежде — была мертва. Мертвее даже представить трудно. И вовсе не обязательно было спускаться вниз и пачкать руки, чтобы в этом удостовериться, — я чуял, что она мертва и отсюда, сверху. Как вы понимаете, это чисто вампирское чутье: сосредоточившись, я могу на расстоянии ощущать и даже слышать чужое сердцебиение. Сердце лже-Доринды биться явно прекратило.

Я повернулся к Нине: потрясенная, с остекленевшими глазами, она что-то бормотала себе под нос. Приложив незначительное усилие, я сумел разобрать ее слова:

— Не могу поверить, что они пошли на такое. Да за что же?! Что она сделала?!

— Нина! Возьми себя в руки! — Я стиснул ее ладонь, которая оказалась холоднее, чем моя собственная.

Глубоко вздохнув и вроде бы немного успокоившись, Нина сфокусировала на мне взгляд. Выдернула руку из моей ладони и достала из сумочки еще одну сигарету. Когда она щелкала зажигалкой, ее пальцы уже практически не дрожали.

— Нина, кого ты имела в виду, говоря «они»? Кто к этому причастен?

Она выдохнула дым прямо мне в лицо.

— Я просто была в шоке, Саймон. Если здесь кто-то и причастен, то скорее всего этот сопляк… твой дружок!

Так… Барракуда возвращается! Было ясно, что Нина понемногу приходит в себя. Однако не ко времени сейчас доказывать, что Джайлз вовсе не является моим дружком.

— Нина, не говори ерунды! Зачем Джайлзу ее убивать? Для этого у него нет никаких причин.

Нина вскинула голову.

— Да ладно, Саймон! Все же видят, что этот придурок просто без ума от тебя. Кто усомнится в его причастности, зная, что эта смерть тебе на руку? — Не обращая внимания на мои сбивчивые возражения, она указала налево. — Урна раньше стояла там, на балюстраде. А Доринда, очевидно, находилась внизу, на газоне, и кто-то столкнул эту урну на нее.

— Да, видимо, так все и было, — согласился я.

Нина выпустила облачко дыма, затем достала из сумочки мобильный телефон и протянула мне:

— На, вызови, кого следует.

Вспомнив нужные цифры, я набрал номер лучшего местного специалиста по убийствам, инспектора Робина Чейза. Он как раз находился у себя в отделении, и я вкратце объяснил ему, что произошло. Робин, надо отдать ему должное, никак не прокомментировал тот факт, что опять именно я сообщаю об очередном трупе. Он только заверил, что скоро прибудет в Кинсейл-Хаус вместе со своими людьми и приступит к делу.

Вернув Нине мобильник, я проинформировал ее, что представители власти уже выезжают. Затем взял за руку и повел прочь от того места, где свершилось столь ужасное преступление.

— Пожалуй, нам лучше вернуться в дом, — сказал я и посмотрел на небо: хлынуть могло в любую минуту. — Думаю, надо чем-нибудь прикрыть тело от дождя.

Нина скривилась.

— Я надеюсь, Саймон, ты сделаешь это без меня.

— Ну что ты, дорогая, разве можно тебе пачкать свои ручки. Небеса этого не допустят.

Нина проигнорировала мою иронию.

Через застекленные двери мы вошли в «покои белого господина», как мысленно я окрестил это помещение.

— Нина, а до моего появления на террасе ты что-нибудь видела? То, что могло бы заинтересовать полицейских?

Она скептически взглянула на меня:

— Саймон, ну о чем ты говоришь? Что я могла видеть? Она наверняка была мертва еще до моего прихода.

Нина как-то уклончиво ответила на мой вопрос, но сейчас было не до того, чтобы пытаться припереть ее к стене. Однако потом я все же постараюсь выяснить, кого или что она могла видеть на террасе. Вполне возможно, что Нина заметила, как убийца покидает место преступления, но она, конечно же, ни за что не поделится информацией, пока не прикинет, как бы получше использовать ее в собственных интересах.

— Ну ладно, продолжим разговор позднее, а сейчас разыщи, пожалуйста, леди Гермиону и поставь ее в известность о случившемся.

Я оглядел комнату: на полу было расстелено несколько тигровых шкур, безвкусных до безобразия. Я сгреб в охапку три шкуры, между тем как Нина с весьма надменным видом вышла за дверь.

Вернувшись на террасу, я быстренько встряхнул шкуры, стараясь удалить из шерсти как можно больше пыли, сбежал вниз и укрыл труп и часть газона вокруг. Первые капли дождя упали, когда я расстилал уже последнюю шкуру. Теперь оставалось только надеяться, что Робин со своими ребятами скоро примчится и успеет получше защитить от непогоды место преступления.

Затем я поспешил вернуться в дом, поплотнее прикрыл за собой дверь, ведущую на террасу, и только после этого сообразил, что мне не следовало прикасаться к дверным ручкам. Возможно, на них оставались отпечатки пальцев преступника, которые теперь, конечно же, были смазаны.

Я утирал носовым платком мокрое от дождя лицо, когда в комнату стремительно вошла леди Гермиона.

— Доктор Керби-Джонс! Что тут опять произошло? Нина сказала, что вы обнаружили мисс Дарлингтон мертвой, лежащей на газоне!

Графиня произнесла все это на ходу, не останавливаясь, и когда она попыталась обогнуть меня, чтобы открыть дверь на террасу, я удержал ее за руку. Она напряглась.

— Прощу прощения, леди Гермиона, но вам совершенно незачем мокнуть под дождем и смотреть на это неприятное зрелище. Мы уже вызвали полицию, и лучше всего дождаться ее прибытия.

Графиня попыталась высвободить руку, однако я держал ее хотя и мягко, но довольно крепко.

— Пожалуйста, леди Гермиона, не ходите туда.

— Ну хорошо, — внезапно уступила хозяйка дома. — Вы, конечно же, правы, мне там делать нечего. — Леди Гермиона взглянула на меня, и по ее глазам было видно, что она напугана. — Авы абсолютно уверены, что эта несчастная… мертва?

— Абсолютно, — подтвердил я.

Конечно, можно было бы поведать леди Гермионе о своих познаниях, касающихся смерти, но только не думаю, что мой рассказ ей бы понравился.

— Несчастная женщина, — вновь повторила графиня. — В Кинсейл-Хаусе никогда не случалось ничего подобного.

Она, разумеется, ни в коей мере не обвиняла меня, хотя в ее словах все же угадывался некоторый упрек.

— Я понимаю, леди Гермиона, это ужасно неприятно, но полицейские, вне всякого сомнения, скоро во всем разберутся. Я знаком с офицером, который будет вести расследование. Он весьма компетентен в своем деле и, конечно же, быстро раскроет это преступление.

Леди Гермиона взглянула на меня с легким прищуром.

— Ах да, — холодно произнесла она, — вы ведь не понаслышке знаете об убийствах, верно? — Она хмыкнула. — Тот случай с несчастной почтмейстершей уже стал как-то подзабываться.