Легион

В комнате всё стихло. Один из солдат вытащил пистолет с глушителем и в панике выстрелил в Разона. Учёный упал, уставившись мёртвыми открытыми глазами. Пистолет Салика выскользнул из его руки.

– Бедный человек, – сказала Калиани, становясь на колени рядом с ним.

В этот момент, кто-то снаружи схватился с одним из солдат у двери, уронив его.

Тут же началась стрельба. Я спрыгнул со стула, пытаясь достать камеру. Салик успел передо мной, схватив устройство одной рукой. Потом он кинулся к своему пистолету, лежавшему на полу.

Я выругался, и резко прыгнул в сторону, прячась за кучей ящиков, где несколько секунд назад укрылась Калиани. Оружейный огонь прорвался в комнату. Один из ящиков, окружавших меня, разлетелся от выстрелов в щепки.

– Это Моника! – крикнула Айви, укрываясь рядом со столом. – Она освободилась и теперь атакует их.

Я осмелился оглядеться, и увидел, как один человек в форме группировки Абу Сайафа упал от выстрела, опрокинувшись в центре комнаты рядом с телом Разона. Остальные стреляли в Монику, которая укрылась в лестничном пролете, который вёл вниз, туда, где нас держали связанными.

– Святой ад! – выругался Джей Си, присев рядом со мной. – Она сбежала самостоятельно. Мне начинает нравиться эта женщина!

Салик кричал на тагальском. Он не стал преследовать меня, а укрылся рядом с охранниками. Он прижал камеру поближе к себе и присоединился к двум другим солдатам, которые побежали по лестнице наверх.

Я полагал, что выстрелы вскоре привлекут внимание. Но не так скоро как хотелось. Они прижали Монику. Я едва её видел. Она пряталась в пролёте, пытаясь найти путь к выходу, продолжая отстреливаться оружием, отнятым у поверженного охранника. В двери, около нее, торчали его ноги.

– Хорошо, дохляк, – сказал Джей Си. – Это твой шанс. Что-то нужно делать. Они достанут её, до того как придет помощь, и мы потеряем камеру. Пришло время геройских подвигов.

– Я ...

– Ты можешь бежать, Стивен, – сообщил Тобиас. – Прямо за нами есть комната. Там должны быть окна. Я не говорю, что ты должен сделать это; я просто предлагаю тебе варианты.

Калиани хныкала, забившись в угол. Айви лежала под столом, заткнув уши пальцами,  наблюдая за перестрелкой с всё более расширяющимися глазами.

Моника пыталась пригнуться и стрелять, но пули разрывали стену за ней, вынуждая её отступить. Салик всё ещё что-то кричал. Несколько солдат открыли по мне огонь, заставив отступить в укрытие.

Пули били по стене над моей головой, осколки кладки сыпались мне на голову. Я вздохнул и выдохнул.

– Не могу, Джей Си!

– Можешь, – ответил он. – Смотри, они несут гранаты. Видел те штуки на ремнях у солдат? Один из них догадается бросить гранату на лестницу. И Моника умрёт. Конец.

Если они сохранят камеру – это будет козырем в их руках...

Моника завопила.

– Она ранена! – крикнула Айви.

Я вскарабкался по ящикам и побежал к убитому солдату в центре комнаты. Его пистолет лежал рядом. Салик заметил, что я пытаюсь дотянуться до него и прицелился в меня. Мои руки дрожали и тряслись.

Не получится! У меня не выйдет! Это невозможно.

Я умру.

– Не беспокойся, мальчик, – сказал Джей Си, беря меня за запястье. – Я сделаю это.

Он потянул мою руку в сторону и стрелял, почти не глядя, затем перевёл ствол несколькими движениями, делая короткие паузы, всё время, нажимая на курок. Всё было кончено за секунду.

Все вооруженные люди пали. В комнате воцарилось полное спокойствие. Джей Си освободил мою руку, налившуюся к тому времени свинцом.

– Мы сделали это? – спросил я, глядя на убитых людей.

– Чёрт, – промолвила Айви, убрав пальцы от ушей. – Я знала, что есть смысл держать тебя, Джей Си.

– Следи за языком, Айви, – сказал он, улыбаясь.

Я бросил пистолет, вероятно, не самое умное, что я когда-либо делал, но, опять-таки, я был не в своем уме. Я бросился к Разону. Пульса нет. Я закрыл ему глаза, но оставил улыбку на его губах.

По крайней мере, получилось всё так, как и он хотел. Он действительно думал, что лучше умереть, чем выдать им свои секреты под пытками. Затем, проверяя кое-какие свои догадки, я сунул руку ему в карман…

Что-то укололо мои пальцы. Я достал руку окровавленной.

– Что за…?

Я не ожидал этого.

– Лидс? – сказал голос Моники. Я посмотрел вверх. Она стояла в дверях комнаты, придерживая руку, из которой текла кровь. – Ты это сделал?

– Джей Си, это он, – ответил я.

– Твоя галлюцинация? Застрелила этих людей?

– Да. Нет. Я ...

Я не был уверен. Я встал и подошёл к Салику, который был застрелен точным попаданием в лоб. Я наклонился и подобрал камеру, открутил одну деталь, стоя спиной к Монике.

– Эмм... Мистер Стив? – сказала Калиани, указывая. – Я не думаю, что этот мёртв. О, Боже.

Я посмотрел. Один из охранников, которого я застрелил, перевернулся. Он что-то держал в окровавленной руке.

Граната.

– Бежим! – я крикнул Монике, схватил её за руку и резко кинулся вон из комнаты.

Взрыв ударил меня сзади, как грохочущая волна.

***

Месяц спустя я сидел в своём особняке и пил лимонад. Моя спина ещё болела, но осколочные ранения уже заживали. Всё было не так уж и плохо.

Моника не уделяла загипсованной руке много внимания. Она сидела с чашкой на том же самом месте, где я в первый раз увидел её.

Сегодняшнее предложение Моники было неожиданным.

– Боюсь, – промолвил я, – вы обратились не к тому человеку. Я вынужден отказаться.

– Понимаю, – ответила Моника.

– Она работает над своим угрюмым видом, – изрёк Джи Си, прислонившись к стене. – Уже лучше.

– Если вы посмотрите на камеру... – Моника продолжила говорить.

– Когда я видел их в прошлый раз, их было, по крайней мере, шестнадцать штук, – сказал я. – Там почти ничего не надо делать.

Она, прищурившись, посмотрела на меня. Моника всё ещё подозревала меня в том, что я намеренно уронил камеру, когда произошёл взрыв. Не мог пойти мне на пользу и тот факт, что тело Разона обгорело до неузнаваемости в последующем за взрывом пожаре. Все вещи, которые у него были, секреты, объясняющие, как на самом деле работает камера, были уничтожены.

– Согласен, – ответил я, наклоняясь вперед, – мне не так уж и жаль, что вы не можете её починить. Я не уверен, что мир готов к информации, которую она может дать. Или, по крайней мере, я не уверен, что мир готов к тому, что люди подобные вам контролируют эту информацию.

– Но…

– Моника, я не знаю, что я могу сделать такого, чего не могут ваши инженеры. Давайте просто признаём факт, что технология умерла вместе с Разоном. Если только его работа не была мистификацией. Честно говоря, я всё больше убеждаюсь, что это всё, как раз, такой случай. Разона пытали так усердно, что простой ученый не смог бы вынести подобное и не выдать террористам то, чего они хотели. Он просто не мог этого сделать. Всё было обманом.

Она вздохнула и встала.

– Вы отказываетесь от могущества, мистер Лидс.

– Моя дорогая, – произнёс я, вставая. – Вы должны знать, что я им уже обладал. И променял его на заурядность и немного здравомыслия.

– Думаю, вам стоит обратиться куда-нибудь, чтобы вернуть могущество обратно, – ответила она. – Потому, что я не уверена, что вы обладаете упомянутыми качествами, – она взяла что-то из кармана и бросила на стол. Большой конверт.

– И что это? – спросил я, принимая его.

– Мы обнаружили запись на камере, – сообщила она в ответ. – Только одно изображение восстановлено.

Я запнулся, фотография выскользнула из рук. Она была чёрно-белой, как и другие. На ней – человек, с бородой и в мантии, сидевший на чём-то. Его лицо было поразительно. Не из-за своего облика, а потому как он непосредственно выглядел перед камерой. Перед камерой, которой не будет создана ещё две тысячи лет.

– Мы считаем, это фотография – Вход Господень в Иерусалим, – продолжила она. – По крайней мере, на заднем плане, что-то похожее на Золотые врата. Тяжело точно сказать.