Смерть под псевдонимом

Ухватившись за нее, лже-Доринда дернула так, точно хотела свалить меня на пол, однако я без особого труда воспрепятствовал этой попытке и поставил ее на ноги прежде, чем она успела что-то сообразить. На благодарность рассчитывать не стоило.

— Извинение принимается, — буркнула лже-Доринда.

— Спасибо, — отозвался я. Необходимость извиняться перед ней по какому бы то ни было поводу вызывала досаду, поскольку я чувствовал себя более уязвленным. Само ее присутствие здесь оскорбляло меня. Однако пока еще не время предъявлять претензии.

— Я, пожалуй, тоже поприсутствую на вашей сегодняшней лекции, — как можно миролюбивее продолжал я. — Очень любопытно послушать о тонкостях написания романов про смелых женщин, занимающихся частным сыском.

— Думаю, что-то новое вы наверняка узнаете, — холодно произнесла лже-Доринда, отряхивая брюки. — Я впервые на литературной конференции, но уверена, что мне есть о чем рассказать. Мое творчество оценивается столь высоко, что я чувствую себя просто обязанной поделиться ценными мыслями с начинающими литераторами.

Это ж надо быть такой наглой! Мне так и хотелось придушить ее на этом самом месте. Если бы моя кровь еще могла кипеть, она бы тут же забурлила. Мысль о том, что эта женщина будет расхаживать здесь, выдавая себя за Доринду, высокомерно и чванливо разглагольствовать от ее имени, вызывала во мне ярость.

А лже-Доринда даже не замечала моего мрачного взгляда.

— В своих книгах я некоторым образом преобразую детективный жанр, хотя должна заметить, что вовсе не считаю себя создательницей детективов, — заявила она, произнеся последнее слово с некоторым пренебрежением. — Прежде чем начать писать, я прочитала два или три детектива и поняла, что запросто могу сотворить что-нибудь и получше, и посерьезнее. Даже используя при этом те или иные детективные элементы.

Я заставил себя отступить на шаг назад, опасаясь, что не удержусь от какого-нибудь физического воздействия. Что за претенциозный вздор! Эту женщину нужно остановить как можно скорее. Пусть для этого придется раскрыться, пожертвовать своей анонимностью, но я не могу позволить ей нести тут всякую чушь и тем самым порочить мое… ну, то есть как бы мое, доброе имя.

— Мне наверняка удастся почерпнуть из вашего выступления что-то ценное для себя, — выдавил я сквозь стиснутые зубы. Удивительно, как это еще лже-Доринде удалось разобрать мои слова.

Она снисходительно улыбнулась и прошла мимо меня в столовую.

Какое-то время я стоял неподвижно, кипя от негодования и пытаясь взять себя в руки. А также борясь с искушением разнести что-нибудь к чертовой матери. Хотя это было бы даже благим делом, учитывая крайнюю безвкусность некоторых так называемых произведений искусства, украшающих комнаты Кинсейл-Хауса. Начать можно было хотя бы вон с тех аляповато раскрашенных фигурок на ближайшем столе, изображавших членов королевского семейства.

Если бы в эту самую минуту не появился Джайлз, от некоторых из них уже осталась бы кучка осколков.

— Саймон! — воскликнул мой помощник. — Что с тобой? Видел бы ты свое лицо!

В нескольких словах я объяснил, что произошло. Джайлз присвистнул.

— Вот стерва! И что же мы будем делать?

— Я, Джайлз, сейчас пойду на ее семинар и постараюсь там держать себя в руках, — ответил я. — А для тебя есть одно задание. Я хочу, чтобы ты немного полюбезничал с Мэри Монкли, помощницей леди Гермионы, и попытался выяснить об этой лже-Доринде все, что возможно. Может быть, тебе попадется на глаза какая-нибудь переписка между ней и леди Гермионой. Если получится, добудь адрес или что-то в этом роде. В общем, я хочу узнать, кто такая эта женщина.

Джайлз вздохнул:

— Я бы скорее предпочел сесть на муравейник, чем общаться с этой мышью, с мисс Монкли. Да она, наверное, в обморок упадет при моем приближении!

— Джайлз, по-моему, ты недооцениваешь свою способность очаровывать дам определенного возраста. Похлопай перед ней своими густыми ресницами, скажи что-нибудь своим вкрадчивым бархатистым голосом, и минут через пять она будет ворковать с тобой, позабыв про всякую робость.

Мой беспечный тон, по всей видимости, не очень-то подействовал на парня.

— Саймон, если ты и впредь будешь поручать мне подобные миссии, я потребую прибавки к жалованью. — Он немного помолчал. — Или скорее буду настаивать на дополнительных льготах определенного характера.

— Джайлз, в общем, сделай, о чем я прошу, — сказал я, игнорируя похотливую ухмылку на его лице. — Результатов ожидаю к полудню.

— Слушаюсь, сэр! — Джайлз вскинул ладонь к виску и щелкнул каблуками. — Не возражаете, если я сначала позавтракаю?

Взмахом руки я позволил ему идти, и он прошествовал в столовую. Сам же я, усмехаясь, чувствуя, что ко мне возвращается хорошее настроение, направился наверх, в свои апартаменты, чтобы захватить то, что могло понадобиться мне для утреннего заседания.

Минут через десять я снова спустился вниз, прошел в ту комнату, где намечалось выступление лже-Доринды, и выбрал себе место в задних рядах. Пока я сидел и ждал, заходили другие участники конференции, занимали стулья. Кто-то переговаривался, кто-то открывал блокноты, готовясь записывать мудрые советы, ожидаемые от Доринды Дарлингтон.

И наконец, задержавшись всего лишь минут на пять, появилась сама госпожа лекторша. Она сразу же прошла в переднюю часть этой небольшой гостиной, превращенной в конференц-зал при помощи двух десятков стульев, расставленных в несколько коротких рядов. Встав спиной к роскошному мраморному камину, лже-Доринда потеребила стопку листов, которые положила перед собой на кафедру.

Она не стала особо представляться — назвала лишь имя да упомянула пару книг, которые якобы написала. Я начал закипать. Как и предполагал, сохранять спокойствие было нелегко.

Но все оказалось даже хуже, чем я ожидал.

— Я не пишу детективы, — сразу же заявила лже-Доринда. — Я пишу романы, в которых имеют место случаи загадочных смертей, и кое-кому — а именно моей главной героине — приходится разбираться в произошедшем. По этой причине на меня и навесили ярлык писательницы-детективщицы, и даже издатели помещают на обложках моих книг фразу «захватывающий роман». — Она выдержала эффектную паузу. — Однако то, что я пишу, — это серьезная проза, в которой, помимо прочего, речь идет о преступлениях и убийствах.

Прежде чем она успела продолжить дальше, в переднем ряду поднялась рука.

— Да, слушаю вас, — холодным тоном произнесла лже-Доринда.

— Так, значит, вы не расскажете, как писать детективные романы? — спросил кто-то из присутствующих.

— Если вы немного потерпите и выслушаете меня до конца, — ответила самозванка, — то узнаете, как писать именно романы. Так что сидите и не перебивайте.

После ее слов по комнате прокатился ропот, который исходил не только от меня. С ходу грубить слушателям — не лучший способ начинать лекцию. Каждый раз открывая рот, лже-Доринда все глубже и глубже выкапывала себе яму, и я только выжидал момент, чтобы столкнуть ее туда и завалить, образно говоря, слоем грязи.

Несколько секунд лже-Доринда вглядывалась в свои записи, затем подняла глаза и вновь заговорила:

— Все вы, конечно же, читали мои книги и, вероятно, полагаете, что знаете, о чем они. Однако я собираюсь проанализировать свои произведения в вашем присутствии и объяснить, что же там в действительности происходит. Уверена, вы лучше поймете, когда я использую методы текстологии применительно к собственному творчеству. Вы увидите: то, что многие ошибочно относят к определенному жанру прозы, на самом деле является чем-то иным.

На мгновение мне показалось, что я попал в какое-то другое измерение. Я всегда считал, что пишу весьма качественные детективные романы, а не просто примитивные истории на тему «кто это сделал». И тот напыщенный вздор, что несла самозванка, вся эта несусветная чушь ничем иным и не было — сплошная чушь и вздор. Наверное, многие писатели испытывали чувства, сходные с моими, когда слышали или читали отзывы о своих работах. С одной стороны, конечно, забавно услышать «авторскую» интерпретацию собственного творчества. Но с другой… все это опять же было отъявленной, несусветной чушью, поскольку она не написала ни единого слова в тех книгах, которые разбирала сейчас по косточкам.