Война Бессмертных

Механический монстр не дремал. Едва я пришел в себя, как над забором показался серебристый короб. Он демонстративно поднял двухметровую железную ограду, разорвал ее, будто бумажку, и со скрежетом смял в шар размером с футбольный мяч. Затем положил его перед собой и словно футболист врезал по нему ногой. Не знаю метил ли он в меня, но необлицованное пятиэтажное здание, около которого я лежал, пробило насквозь в метре надо мной.

Я уже приготовился к смерти и наблюдал приближающуюся широкими шагами машину, как вдруг у нее за спиной раздался взрыв и она обернулась. На шиферной крыше одного из зданий через пару дворов стоял Ас. Его бета-доспех еще не разрядился.

- Экс, уйди оттуда! - прокричал он.

“С удовольствием”, - подумал я, спотыкаясь, убегая подальше.

Я не знал, чем стрелял Ас, но доспех-переросток едва держался на ногах от попаданий быстрых зарядов, оставляющих за собой в воздухе синие следы. Когда на соседней с Асом крыше появился Дилм, но уже без своего бета-доспеха, серебристый гигант выпрямился и поднял похожую на колотушку левую руку. Увидев это Ас, не раздумывая, спрыгнул с крыши, как матрос с палубы тонущего корабля.

Выдвинувшийся из запястья монстра замысловатый ствол с глухим треском обрушил на Миротворцев поток тех импульсов, которые пульсар манжеты и по два в секунду с трудом выпускал. То, что я видел, можно было назвать только тотальным разрушением. Все строения в зоне поражения практически синхронно обращались вздымающимися облаками осколков и пыли, пока не осталось ничего кроме серого заслона, накрывшего половину квартала.

Прекратив стрельбу, исполин вновь повернулся ко мне и угрожающе распахнул четыре пальца-клешни на правой руке.

“Теперь мне точно конец”.

Бежать было некуда: со всех сторон вздымались поднявшиеся дыбом пласты земли и зияли черные котлованы.

Но в этот момент мое внимание отвлекли раскатистые хлопки где-то в небе. Скользнув взглядом над домами, я увидел вдалеке пылающую подобно факелу крышу того девятиэтажного здания, с которого я спрыгнул с Анной на руках. Оно падало набок, как срубленное дерево. А правее и выше, на фоне пришедших в движение лоз, заслоняющих небо, снижалось горящее и взрывающееся серебристое блюдце. Оно не меняло направления, но быстро увеличивалось, а, значит, падало прямо на меня.

Оглянувшись, гамма-доспех разом потерял ко мне всякий интерес, и бросился в сторону. Я не упустил момента и последовал его примеру, только устремился в другом направлении.

Блюдце носом врезалось в землю в начале квартала, и словно гигантская соха принялось вспахивать ее, сметая дома и вздыбившиеся пласты. В конце концов, оно остановилось всего в полусотне метров позади меня.

Притормозив отдышаться, я заметил, что дыхание происходит как-то странно и внутри меня что-то булькает. Однако от этой мысли меня отвлекало механическое гудение и знакомый металлический стук. Угол ближайшего дома разлетелся на куски. Ко мне шагало разъяренное гамма-чудовище.

“Да что ж ты будешь делать…” - мысленно простонал я.

Неожиданно раздался стремительно нарастающий свист, и между мной и бронированным монстром в землю врезалось еще одно чудовище, только черное и с крыльями. Рок посмотрел на меня. Взгляд его сияющих глаз как будто пронзил мою душу насквозь. Возникло ощущение, словно меня вытащили на обозрение тысяч осуждающих взглядов, словно я в чем-то страшно провинился.

Затем он обернулся к серебристому коробу и прорычал:

- Ты совершил огромную ошибку, обезьяна.

Гамма-доспех ответил на английском:

- Надо же, оно еще и разговаривает.

Взревев, Рок набросился на исполина. Тот успел защититься левой рукой, а правой нанести ответный удар, отправивший черную горгулью в стену ближайшего дома. Однако Рок не ударился о стену, а стукнулся в нее ногами и тут же оттолкнулся обратно. На этот раз он в воздухе повернул в сторону от гиганта, тем самым увернувшись от его размаха и моментально облетев короб сбоку. Исполину хватило долей секунды, чтобы повернуться, но Рок нанес удар быстрее, отшатнув механического монстра. Затем он бил еще, и еще, свирепо, как дикое животное, в прыжках, размахиваясь сцепленными в замок лапами, не давая шагающему назад доспеху опомниться для контратаки. Рассекающие удары оставляли на корпусе машины глубокие бороды, но не пробивали броню.

Когда же доспех сумел изловчиться и схватить Рока левой рукой, он поднял его в воздух и начал сдавливать. Механические пальцы гудели от напряжения, но эффекта не было. Затем рука машины сама начала опускаться к земле, скрипя, словно держала непосильную ношу. Компьютер фиксировал нагнетание массы. За несколько секунд Рок потяжелел на сорок тонн. Ему было достаточно просто встать на ноги, и когда это произошло он, упираясь, точно борец сумо, дернул огромную конечность в одну сторону, отпрыгнул, вывернув ее за спину гиганту, вновь сбросил массу и, хлопнув крыльями, оторвал конечность ОКСП.

Но на этом он не остановился. Отбросив железяку, он с удвоенным остервенением принялся наскоками дубасить короб, оставляя на нем глубокие вмятины. При этом раздавался звон, как при падении десятипудовой гири на толстый лист стали.

Когда вмятина в центре верхней части гиганта стала достаточно глубокой, Рок вцепился в ее края когтями, и под его натиском металл со скрежетом начал расходиться в стороны, обнажая внутренности машины. Едва показавшийся пилот в серебристом альфа-доспехе был схвачен за горло и выдернут наружу. Он что-то кричал, но его слов невозможно было разобрать. Рок просто держал его за горло, а человек вопил, срываясь на хрип. Его кожа начала краснеть и лопаться, глаза вспучились и выскочили из глазниц, а из ушей хлынула кровавая пена. В конце концов, лоб Эонца хлопком разорвался кровавыми ошметками, и всего его тело вспыхнуло как факел. Рок отшвырнул горящий труп и, подпрыгнув на поверженной машине, оглушительно ударил крыльями, исчезнув из виду.

Уже через считанные секунды на крышах изуродованных строений вокруг появились другие Эонцы. Они смотрели на меня, как стервятники на добычу. Однако в тот же момент в конце двора показались серые от пыли Ас с Дилмом и раненный Неман. Все они уже были без бета-доспехов.

Схватка была неизбежна, но когда до бойни оставалось лишь мгновение, меня куда-то унесло. Вряд ли это можно было назвать видением. Скорее сном.

Я видел, как рождаюсь, видел, как со мной нянчится мама, как я росту. Все это я видел в реальном времени, но как-то со стороны, словно проносясь мимо. Все чувства я испытывал в полной мере. Пока я был младенцем, преобладали чувства утраты и бессилия что-либо изменить, настолько сильные, что я рыдал. Постоянно рыдал.

Когда я подрос, оказалось, что это не совсем моя жизнь, хотя я и переживал все наблюдаемое так, будто это происходило лично со мной. В этой жизни все пошло иначе. Встреча выпускников закончилась нормально, прорыва не случилось, и я не встретил Миротворцев. Я продолжил жить в съемной квартире, пока в 34 года не встретил женщину похожую на Анну, только звали ее Марией. Тогда ко мне пришло понимание, что Анна мне все-таки нравилась.

У нас родилось двое детей. Потом я отметил пятидесятилетний юбилей. А затем мой отец умер от старости. Момент, когда я присутствовал на его похоронах, выделился особенно ярко. Мама не выдержала этого удара, и у нее случился инсульт, приковавший ее к постели. Я ухаживал за ней в течение десяти лет, пока она тоже не умерла. И снова я стоял на похоронах, кидал горсть земли на гроб.

Спустя еще несколько лет я видел себя в зеркале, созерцал свое старческое лицо. Меня переполняла необъяснимая злость, но я не понимал, на что гневаюсь.

А потом я умер и почувствовал безграничное облегчение. Но оно быстро улетучилось, когда я ощутил что сливаюсь с пустотой, исчезаю во мраке.

После этого я родился вновь. Но в другом месте, меня кормила грудью другая мать, и я рос в другой семье. Я повзрослел, выучился, нашел работу, создал семью и вновь был вынужден видеть, как умирают мои близкие люди. Опять я стоял перед зеркалом, с чувством дежавю щупая свое одрябшее лицо.