Ностальгия

На этот раз руки мне не скручивают, а сковывают наручниками за спиной. Воспринимаю это как знак своего возросшего статуса. Тех, кого изымали на допрос до меня, сначала били в морду. Для профилактики. Меня просто выводят из камеры. Конвоир напряжен. Сеньор капитан Кейрош приказал быть внимательным. Без нужды не бить.

Снова длинный частокол арматурных прутьев. Первое, что строит революция в освобожденном городе — революционную тюрьму.

— Sucesso, amigo! — тихо желает мне кто-то из темноты.

— Para plugged! Заткнуться! — часовой стучит по прутьям деревянной дубинкой.

Второй конвоир присоединяется к нам на лестнице. Оба они сосредоточены и настороже. Один идет немного сзади. Если я взбрыкну, он всадит мне очередь в спину. У него четкие инструкции. Роберту Велозу — убежденный революционер. Его братья погибли в партизанском отряде два месяца назад. Дядя сгинул где-то в Английской зоне, во время подавления беспорядков. Дальних родственников с юга сожгла имперская авиация, когда они работали в поле. Поэтому он с удовольствием выполнит свой долг. Он ждет, когда я замешкаюсь или проявлю неподчинение. Он думает, что я империалистическая свинья, которая вскоре ответит за преступления оголтелой военщины. Мысли у него — как параллельные линии на занятиях по геометрии. Такие же четкие и простые. И никогда не пересекаются.

— Меня зовут капитан Кейрош, — представляется мне среднего роста черноволосый человек в традиционных шортах после того, как меня пристегнули наручниками к массивной металлической стойке.

Я догадываюсь, для чего она нужна, эта стойка. Паркетный пол вокруг нее потемнел и испещрен темными пятнами.

— Я знаю кто вы, господин капитан, — отвечаю спокойно.

— Вот как? Интересно, интересно. — приговаривает капитан, обходя меня вокруг.

Он хорошо пахнет. Чисто выбрит. Ему действительно интересно. Он прикидывает, с чего начать мое истязание. Живой морпех тут — редкое явление, это блюдо поедается не спеша, со смаком. На болтовню придурковатого конвойного, решившего что я — агент Безопасности, внимания не обратил, конечно. Попадая сюда, многие приписывают себе черт знает какие заслуги и должности. Лишь бы остаться в живых. Наивные дурачки…

— Вы — капитан Фернанду Кейрош. Занимаете пост начальника революционной комендатуры третьего революционного района города Коста де Сауипе. До этого были командиром революционной ячейки в Ресифи, потом служили в группе революционного перевоспитания. Нынешнюю свою должность вы получили, передав сеньору Жилберту некую информацию на его партийных товарищей. На основании этих данных, означенные товарищи были привлечены к ответственности и прошли курс “перевоспитания”. Сеньор Жилберту при этом, занял пост начальника штаба Восьмого революционного округа. В настоящее время проживаете на улице Руа де Джозеф холи, в квартире сеньоры Бетании, которую вы силой и угрозами принудили к сожительству. Ее отец расстрелян два месяца назад за связь с подрывными элементами, но сеньора Бетания этого не знает, вы принимаете от нее письма и передачи для ее отца…

Я читаю мозги перепуганного палача, как грязную засаленную бульварную книжонку. На середине моего монолога он вышибает конвой, ожидающий развлечения, за дверь. Тяжелые створки захлопываются за моей спиной. Он падает на стул и в два глотка выхлебывает стакан минеральной воды.

— Хотите? — спрашивает он неуверенно.

— Капитан, я выполнил важное задание Революционной безопасности и с трудом проник через линию фронта, выдав себя за имперца. Меня необходимо срочно переправить в Ресифи, в региональный комитет Безопасности, — говорю я так уверенно, что сам начинаю проникаться собственной значимостью, — И снимите, наконец, эти железки! Если бы я был морпехом, я бы давно передушил ваших придурковатых конвойных!

— Сеньор, — пытается сопротивляться Кейрош, — Поймите меня правильно, я не могу вас отпустить так просто. У вас нет документов, никто не может подтвердить вашу личность…

— Капитан, если кто-нибудь подтвердит мою личность, то оба вы будете уничтожены. Я глубоко законспирирован. В лицо меня знают всего трое сотрудников Безопасности в Ресифи. Кодовая кличка — “Француз”. Большего вам знать не положено. Для вашей же пользы. Хотя… — я задумчиво смотрю на напряженно вытянувшего шею капитана, -… теперь вы тоже знаете меня в лицо.

Я многозначительно умолкаю. Капитан нервно крутит в руках ключ от наручников. Он не знает, что делать. Но он не рядовой дурачок. Он выкручивался и не из таких ситуаций. Он прикидывает, как бы устроить мне попытку побега со смертельным исходом. Ведь меня тут никто не знает. Так почему бы не решить проблему радикально?

— Не советую вам стрелять мне в спину, капитан, — сеньор Кейрош нервно вздрагивает и смотрит на меня с выражением почти детской обиды на лице, — Члены моей группы наблюдают за комендатурой. Предлагаю вам произвести мою перевозку в Ресифи под видом пленного, обладающего ценной информацией. Никто ничего не должен знать. Конвоира, который проговорился вам, кто я — расстрелять по-тихому. После того, как я передам информацию своему начальнику, нужно будет организовать мой побег и переход назад, через линию фронта. Никто ничего не должен заподозрить, в том числе мое начальство по ту сторону фронта. Моя работа еще продолжается.

— Но сеньор Француз…

— Зовите меня просто — Ивен.

— Сеньор Ивен, — Ресифи отрезан от нашего города! Имперские специальные силы контролируют пространство между городами. В конце концов — это просто не в моей власти! Я просто начальник комендатуры. Может быть, я передам вас в местную Безопасность? Я знаком с ее начальником, сеньором…

— Вы с ума сошли, капитан! Какая местная Безопасность! Моя миссия строго секретна! Вы что, боитесь взять на себя ответственность? В конце концов… — я понижаю голос, -… нам известны многие из ваших шалостей. Мы знаем даже номера счетов в банках, где хранятся утаенные от революции средства. Но мы входим в ваше тяжелое положение. Понимаем, что бедному командиру надо на что-то жить. Я полностью разделяю такой подход. Но, если служба делу революции больше не является главным приоритетом вашей жизни…