Паутина

— Боб, привет от Ники, привет от Ники. Как понял, Боб?

Передатчик молчал, только треск раздавался в наушниках. Джек снова и снова повторил сигнал и наконец услышал уже на пределе слышимости:

— Понял, Джек, удачи, удачи…

Голос замер, исчез. Джек, размахнувшись, с силой швырнул ненужный теперь передатчик в Болото и шагнул на тропу. Экспедиция закончилась.

Лечащий врач был старожилом Бэты. Осмотрев слишком чистую, прямо-таки образцовую рану поручика Сибирцева, он с пониманием хмыкнул и, отослав медсестру, сам сделал перевязку. С действием «паутинки» он сталкивался не впервые. Правда, этот поручик не был похож на любителя болотного зелья, да и когда бы он успел попробовать его? Не на Болоте же засовывал себе под гермошлем! А уж у входного тамбура его встретили, помогли снять снаряжение и тут же отправили в карантин.

Циклов десять тому назад врач, может быть, и заинтересовался бы необыкновенным случаем, тем более что и анализы дали сомнительные результаты, но теперь его больше всего заботило собственное спокойствие. И, взвесив предстоящие хлопоты, он с чистой совестью записали соответствующей графе: «Результаты анализа отрицательные…»

В палате, куда попал Джек, было, еще пятеро больных. Один из них, пожилой грузный мужчина с испуганными бесцветными глазами, ночью тяжело стонал, а проснувшись, начинал жаловаться на бессонницу. Да, это было не офицерское отделение. Стараясь не реагировать на окружающее, Джек часами лежал на койке, мысленно переигрывая свой поход на Болото.

Сколько же он натворил глупостей! Не стоило наобум лезть в шахту… хотя ситуация была сложной. Не стоило отправляться вниз на разведку. Хотя без этого весь поход оказался бы безрезультатным — сама по себе заброшенная шахта ничего не стоила. Но вот после осмотра разгромленной лаборатории и уж в любом случае после первой встречи с бэтаменами необходимо было возвращаться… И тогда они не просто бы выполнили задание, но и достигли бы великолепных результатов. Подумать только, два курсанта за два ДНЯ находят и легендарное поселение, и новую расу людей, и разгадывают загадку исчезновения Вайцуля!

А теперь… Да, и поселение они нашли, и бэтаменов, и с Вайцулем разобрались, но об этом приходится молчать. А рыжий. Инглз навсегда остался там, в заброшенной шахте. Джек снова вспомнил полутемный туннель, уходящий в недра Болота, и его передернуло.

Пожалуй, теперь ему придется уйти из Федеркома при первом же случае. Самому уйти, не то совесть заест. Нельзя работать там и одновременно утаивать от начальства столь ценную информацию. И поделиться-то не с кем. Герману тоже, пожалуй, рассказывать не стоит, как-никак оперативник. Зачем морочить ему голову и заставлять нарушать свой служебный долг! А все-таки что же ему делать дальше?

Сибирцев вытянулся на койке, внимательно глядя в потолок, словно видел там свое будущее. Пожалуй, выход у него есть. На Болото действительно собираются посылать научную экспедицию, это не Федерком придумал. Можно предложить свои услуги, серьезно заняться Болотом. Глядишь, со временем выпадет шанс и с Инглзом встретиться. Да и Германа надо вытаскивать с его хутора — сколько там можно с пузырями воевать. Он топограф. Болото знает, как никто. А уж вдвоем-то они многого добьются. Постой, а почему же вдвоем? Есть ведь еще Лиза…

При мысли о Лизе Джек сразу почувствовал себя лучше. В последние дни он редко вспоминал о ней, да и понятно, слишком много всего навалилось. Но теперь он с удивительной ясностью понял, как нужна ему эта женщина. Им было так хорошо и легко вдвоем! Джек нетерпеливо повернулся в постели, вспомнив кое-какие подробности последнего свидания, и вдруг замер. Он в госпитале уже три дня, так неужели Лиза не сообразила поискать его здесь? Хорошо, пусть карантин, пусть никого к нему не пускают, но весточку о себе подать не возбраняется!

Джек накинул пижаму и выбрался в коридор. Общий видеофон, как водится, был отключен, а служебный аппарат нахально поблескивал за прозрачной стеной сестринского поста. Самой же сестры, конечно, и след простыл.

До утра Сибирцев не мог уснуть, все гадал, что случилось, почему Лиза до сих пор не отыскала его. И как только в отделении зашевелились, заговорили, Джек поднялся и кинулся к служебному видеофону. На сей раз сестра оказалась на месте и даже позволила позвонить.

Звонок поднял портье если не из могилы, то уж точно из постели. Ждать ответа пришлось не меньше пяти минут. Наконец экран ожил, и заспанный, небритый человек мрачно уставился на Сибирцева.

— Прошу прощения, — с максимально возможной вежливостью обратился к нему Джек, — я один из ваших постояльцев. Пришлось временно задержаться в госпитале. У вас еще проживает Лиза Ребане?

— Все справки платные и только за наличные, — равнодушно зевнул портье и отключил связь.

Лиза так и не пришла, ее номер в отеле на звонки не отвечал. Космопорт справок об улетевших тоже не давал, по крайней мере по видеофону. Джек постепенно пришел в состояние крайнего раздражения. И надо же, чтобы именно в этот день к нему явился полицейский офицер в сопровождении представителя штаба ЭК — как-никак речь шла о человеке, пропавшем без вести на Болоте.

История, рассказанная Джеком, была достаточно убедительной и выглядела банально. Разрешение на выход из Городка имелось, в отдаленном секторе Джек и Инглз оказались в соответствии с утвержденным планом экспедиции, а нападение пауков в тех местах было почти неизбежным. Покалеченный «болотник», пулевое ранение (автоматы, давно снятые с вооружения, были только у пауков), данные электронного планшета — все подтверждало версию Сибирцева. Полицейского смутило отсутствие тела, но тут уже не выдержал штабной офицер:

— Достаточно, — сказал он. — Парень побывал в такой передряге, товарища потерял, зато получил пулю, а тут вы прицепились. Какое тело! Тут со взводом не всегда убитого вытащишь, а он был один. Как сам-то вышел, удивительно.

После этого полицейский, отбросив все сомнения, скучным официальным голосом заявил, что на основании данных, заложенных в память болотохода, электронного планшета и показаний самого Сибирцева, дело закрывается. Роберт Инглз, член научной экспедиции, официально признан был «пропавшим в результате несчастного случая на Болоте без вести».

Все кончается, кончились и эти пять затянувшихся дней карантина. Рука заживала хорошо, и врач не возражал против выписки. Мест в госпитале, как всегда, не хватало…

Джек сидел внизу, в приемной, дожидаясь, когда вернется сестра с его вещами. В это время ко входу подъехала тележка, и дежурные санитары быстро и привычно выгрузили из нее на пол четверо носилок. Следом за носилками с тележки соскочил патрульный с бластером на плече.

От нечего делать Джек стал разглядывать привезенных. Все они, очевидно, были шахтерами, и в госпиталь попали прямо со смены — в рабочей одежде, в сапогах, на которых засохла грязь Болота.

— Что случилось? — спросил он одного из санитаров. Тот, не оборачиваясь, буркнул:

— Известно что, авария в шахте. Третья за декаду. Что они там себе думают, не понимаю. Штрафники тоже люди все-таки.

— Что еще за штрафники? — удивился Сибирцев. В его бытность на Бэте ни о чем подобном не слыхивали.

— Ты что, с Альфы свалился? Уже второй цикл в шахтах штрафники работают. Кто же туда по своей воле пойдет? То пауки, то лучевка, а то и обвал, сам видишь.

— Но ведь считается, что они проходят психокоррекцию, — растерянно пробормотал Джек, — наблюдение врачей, общественно полезная деятельность…

Санитар хохотнул:

— Все правильно. Тут им и психокоррекция, и общественно полезная деятельность — актиноиды добывают. А вот и врач.

Быстрыми шагами вошел врач в мятом синем халате с закатанными по локоть рукавами. Рядом семенила миниатюрная медсестра.

— Этого в операционную, быстро. Этого… в диагностику. Этого тоже готовить. Этого… Нет, этот уже не жилец, — по каким-то только ему понятным приметам определил врач, заворачивая веко бледного худого человека, неестественно закинувшего голову с ежиком седых волос.