Сага о сотнике. Перстни легатов.

- Овсов, - говорю, - это захват. Им наш дознаватель нужен. Следовательно, рядом еще группа для вывоза пленных и трофеев.

- Занимайтесь своим делом, подполковник, - рычит не хуже Акеллы.

Послал, короче. Противник в цепь развернулся. Со стрельбища по ним два ствола работают, очень точных. Уже десятка полтора уложили. Бронза, девочка, хватит, меняй позицию и затаись! Мы скоро прилетим. А штурмовики через минуту будут!

И тут они по стрелкам из гранатометов ударили. Четыре дымных следа протянулись, и растеклось по земле озеро горящей плазмы. У меня сразу дыхание перехватило и ноги заныли. Смотрю на огонь и ни одной мысли в голове. Как же так? Ведь там Бронза, мой маленький кусочек счастья, артефакт прямо из Зоны. Какая сволочь здесь поет песню смерти чернобыльских псов?

Это я. Мой личный счет к богам всего мира стал воистину астрономическим. Если мы встретимся, они мне за все заплатят. Последние девять в атаку пошли. Ленку за волосы схватить, в переход затащить и одного хватит. Потом со своей стороны туннель пространственный закроют, и мы сидим на попе ровно, махорку курим. У них наш единственный контролер, а мы по уши в фекалиях. В дерьме, проще говоря, для тех, кто латынью не владеет. Восемь в дом вломились, девятый к задней двери бежит.

Взвод прикрытия «Монолита» тоже сюда двинулся, но проблемы у них возникли. Защелкали со стороны транспортного узла винтовочные выстрелы, пулеметы застрочили. Китайский спецназ через наш переход явился.

Не зря противник запасной выход перекрыл, только не знали сектанты, с кем столкнуться придется. Открылась дверь резко во всю ширь, и метнулся оттуда дикий зверь – пес чернобыльский матерый. Ветерана «Монолита» ничем не удивишь. Кто Камень увидел, тому ничего больше в жизни не надо. Один я на него посмотрел издалека и мимо прошел. Знал я, что нельзя было в том огне выжить, а все равно надеялся. Сразу на этом же вертолете к роднику полетим и плевать на секретность.

Пусть потом весь мир передерется за право своих дряхлых правителей припасть губами к живой воде, зато моя девочка будет со мной. Обе. Сразу. Сейчас казалось диким, что меня еще утром такая ситуация смущала. Нет в ней ничего странного. Ничего, подружатся. Лишь бы живая была. Штурмовики над базой в боевое пике зашли.

Нет для них целей. Китайцы весь заслон сектантов перестреляли. Восемь в казарме укрылись. Мы их уже не видим. Зато девятому туго приходится. Пока уходит от зубов пса, только уже бежит от ангара остальная стая. Вся пятерка с Агропрома. Там как раз одна девочка лишняя была, может, еще одна семья псов сложится. Сейчас они его порвут, подумал я злорадно. Ленка со щенками из дверей выбежала. Что там, в казарме происходит? Уже не важно. Майор Багрова с молодежью удирает во всю прыть, а у дверей возможную погоню шесть псов поджидают. Не дадут они «монолитовцам» артефакт перехода активизировать. Не выполнил отряд задачу. Врезали нам крепко и Бронзу убили. Твари, как я их всех ненавижу. Будет время, всех убью затейливо. Мясник может себя счастливчиком считать. С них я буду кожу целиком снимать, узкими полосками, чтоб больнее было.

- Давай сразу к стрельбищу, - пилоту нашего вертолета говорю. – Садись, двигатель не глуши. Может, сразу в Зону пойдем.

Хороши у нас гвардейцы, даже глазом не моргнули, в Зону, так в Зону. Метра два до земли оставалось, когда я из вертолета выпрыгнул. На бок упал, перекатился и к неподвижному телу бросился. Опять я без заместителя остался. Лежит Бамбук Савада с «винторезом» в руках. Весь мир прошел, а на почти родной земле не уцелел. Пусть Зона будет к тебе милостива, сталкер. Огляделся по сторонам, сначала ствол увидел. Бронза с мелкокалиберной винтовкой фирмы «Браунинг» занималась. Она ведь к соревнованиям готовилась, не к войне. Лежит в дренажной канавке и на ней ни царапины.

- Бронза! – кричу и на руки хватаю.

Тут она у меня в руках и рассыпалась. Такая вот штука – газовая плазма из кумулятивной гранаты. Облачко пыли вместо человека, и все. Сел я рядом и попросил у Черного Сталкера дождя. Сам я это смести не смог бы, а любого другого убил бы на месте. Минут через десять ливень и хлынул. Я мог бы и подождать. Хоть день, хоть неделю. В темноте я стволы от винтовок подобрал, приклады тоже в пепел превратились. Рядом со мной уже Умник стоял, наверное, давно. В виде тележки с пулеметом. Щит аварийный подняли, она и вырвалась на оперативный простор. Сложил я на платформу грузовую железо обгорелое и пошел к оцеплению вокруг нашей казармы.

- Датчики наличия живых объектов в доме не фиксируют, - доложил офицер из контрразведки.

Овсов за какую-то ниточку уцепился, сейчас весь клубок разматывал.

- Ушли они давно, - объясняю. – Это у нас артефакт перехода на вес брильянтов, а у «Монолита» рядовое снаряжение. Пошли, только саперов возьми. Не хватает еще на радость врагам на мине подорваться.

Саперы минут пять двери осматривали, только потом открыли.

И понял, что кое-что из виду упустил. И что никто никуда не ушел. Все здесь были. Пока заварушка начиналась, Скрип успел до ангара доскочить за «Эскалибуром» и в холле их встретил.

Спохватились о нем только в среду, дверь сломали и в хату вошли, а на них водовоз Грибоедов, улыбаясь, смотрел из петли.

Вспомнил я о тебе поздно, брат-легат, прости, а в остальном бард ошибся. У нас не по тексту пошло.

Эффект неожиданности Марк Аврелий Скрип-Север на всю катушку использовал. Вон три головы в углу лежат. Стоял он чуть сбоку, чтоб меч на просторе вольно шел. Они в дверь заскакивали, а он их рубил. Потом сразу парочка вошла. Вот рука правая, по плечо отрубленная, а второго колющим выпадом в горло встретил. Но в это время еще двое успели внутрь протиснуться. Заметались, закружились. Экран очередью прострелен. Мы за воем штурмовиков и вертолетов не слышали ничего. Некоторые бы в отчаяние впали, но среди них нет и не будет воинов Рима. Кругом одни враги? Это же прекрасно. Своего по ошибке не заденешь. Руби все, что шевелится, пока не перестанет.

И Скрип оторвался на всю катушку. Кисть отсеченная, приклад напополам, кто-то пытался им закрыться, а потом у «монолитовца» нервы сдали, и он в стену из гранатомета выстрелил. Такой вариант массового самоубийства. Но и Скрипа с собой на тот свет прихватили. Восемь – один. Боевая ничья. Поэтому за Еленой Прекрасной никто и не гнался. Некому было.

От меча только рукоятка осталась. Лезвие мелкими осколками разлетелось. Изумруд из перстня легата в зеленый порошок превратился. Снял я его с руки, мозоли кровавые на пальцах. Вспомнил, как сам лозу виноградную рубил на холме за домом. Я легат Митра из дома Агриппа. Отец мой, Марк Виспаний, соратник Августа, воздвиг Пантеон. Я тоже люблю этот город. Хватит ему в развалинах стоять. Буду термы Каракаллы восстанавливать. Деньги у меня есть.

- Умник, у тебя есть объяснение, почему мне чужая память и навыки передаются?

- Артефакт «Скальп Контролера» считывает старую информацию с кристаллических структур и передает ее новому владельцу. То есть, тебе. С камня в перстне или с полупроводников в записной электронной книжке. Без разницы.

- Я примерно так и думал, - говорю. – Значит, нас сейчас пятеро. Ревизор, немного Стрелок, Сотник и Клинок, и легат империи до кучи. Нам скучно не будет.

- Выпей, - предлагает тележка, - и стакан манипулятором протягивает в двери с крыльца. – Залпом, не раздумывая.

Выпил я, какая гадость! Побежал зубы чистить, на бегу и уснул. В госпиталь меня Леха с Завхозом перетащили. Они и за ремонтниками в нашей казарме приглядели во время работ.

Утром в коридор выхожу, на посту медсестры нет и медбрата тоже. Пусто в лазарете. Реалии современной войны. Пораниться можно, банку с пивом открывая. А если по тебе стреляют, то наверняка убьют.

Вдруг из одной палаты щелчки слышу. Кто-то обойму набивает. Подхожу к дверям.

- Не стреляй, - говорю, - я свой.

- Свой своему поневоле брат, - мне отвечают. – Заходи.

Лежит на койке Ирокез, пальцы-протезы разрабатывает.