Харон. На переломе эпох (СИ)

- Пан, а кто к тебе из моих бармалеев на доклад бегает?

Димыч качнул головой - Не поверишь! Я сам хожу и расспрашиваю о положении дел. Никаких вербовок и тайных свиданий. Цени! Кровавая гебня тебе полностью доверяет.

- Кровавая гебня из меня все соки выпила и теперь еще виноватит. Злые вы, идите от меня!

На этом тогда с Димычем и расстались, он, сытый и довольный ушел трясти Кулибиных, а я сел писать длинный список потребного для гидропорта. Нам ведь и бетонные плиты нужны, и свай для ангаров забивать, и стены с крышами чем-то покрывать. Судя по рассказам Пана, Станцию ждет гигантский строительный бум со страшным дефицитом стройматериалов. Самое время подготовить списки всего, что нам надо и в нужный момент эти списки отоварить. А то, собрались они ВЯшки на форты ставить! Угу! А делать их кто будет? Вот и обменяемся, пушки "под ключ", на стопки стройматериалов. Но вообще - проблема отсутствия денег становится безобразно острой!

А потом наступил вторник, Первое Мая, объявленный праздничным днем. Правда, новый вариант станка для пушки мы все равно отстреляли, набрав еще листочек замечаний, связанных с разбалтывающимися креплениями.

По Копорскому шоссе, на участке между Станцией и Аэропортом прошла демонстрация, довольно людная. Обязательный митинг и довольно интересный концерт с песнями и плясками. Топы жирный плюсик за праздничную атмосферу вполне заслужили.

Вечером сидели в Зале Мастерской большим коллективом. Мы с Димычем, Василичем и Сказочником приехали сюда прямо с официального "мероприятия" Топов. Там опять много говорили, но более продуктивно, так как люди уже выгрызли себе "фронт работ", и теперь начинают зарабатывать себе "авторитет" на новых работах. Они только начинают, а мы уже давно заработали! Теперь, пользуясь этим, Димыч старательно "вербует союзников", расширяя влияние "береговой группировки".

Посиделки ближнего круга в Мастерской вышли душевные. И пили и пели как в давно забытые, даже мною, семидесятые. Что навело на мысли, а так ли правильно мы жили, что соседей по лестничной площадке не знали. Вот пришла беда, и люди сблизились, прижались друг к другу, чтоб чувствовать локоть соседа. И уже плачь младенца, за стеной, не раздражает и визгливый голос чей-то супруги вызывает только улыбку - раз плачут и ругаются, значит, живые.

Второго мая, в среду, закончили платформу Дома. Все внутренности дебаркадера почистили, переделали и покрасили. Теперь во внутренние баки мы могли принять пятнадцать кубов топлива и десять кубов воды. Оборудовали два длинных кессона под "смотровые ямы", в вокруг которых организовали склады запчастей и прочих железок, пластиковых канистр с жидкостями и прочих, милых сердцу автомеханика, радостей. Чуть-чуть не успели со "сдачей объекта к празднику". Зато сделали "для себя" и в ближайшие лет двадцать ремонтировать не придется точно. Теперь будем приступать к возведению на этой палубе ангара и жилых помещений. Проект опять чуть изменили, и второй этаж будет над всем паромом, а "лужайка" переехала выше, на крышу жилого этажа.

Так бы мирно второе мая и закончилось, но прилетела наша птичка Арабу, заламывая крылья и выдергивая перья, не буду говорить откуда. Даже не сразу понял, о чем так страдает Димыч. Оказывается, Кулибины ничего подходящего вдоль набережных еще не нашли, а запасы керосина уже показали дно.

Я сделал вид, что страшно ему сочувствую, но никакого отношения к проблеме не имею. Пан намекнул, что мне надо принять более активное участие. На что обрисовал проблемы решаемые Мастерской, и заверил в массе неотложных забот, одной из которых было строительство гидропорта. Уловив, куда я клоню, Димыч приступил к торговле, а я вытащил список материалов для строительства и предъявил "цену", ниже которой я "не упаду". А то начальнику порта можно гигантизмом страдать, начальнику аэропорта можно Нью Васюки строить, а мне бетонных плит не дают!

Торговались мы самозабвенно, можно подумать, Димыч личные плиты мне отдает. А что еще любопытнее, Пан уже не говорил, что хозяйством не управляет, а оперировал цифрами наличия материалов на складах вполне осведомленно. Но куда этому вояке против меня, прошедшего "в бизнесе" девяностые. Напоследок сдавшийся Димыч только спросил, как я собираюсь переплюнуть в информированности Кулибиных. Заявил в очередной раз, что все зло от компьютеров, и надо просто чаще выходить на улицу, садится на самолетик и летать вдоль набережных, высматривая топливные танки, цистерны, бочки, машины и даже живых людей. А так же корабли и портовые сооружения. Андестенд?

Пан демонстративно похлопал в ладоши и замер, уставившись в мои округлившиеся глаза.

- Что опять не так?! - спросил он.

- Димыч, мы.... А особенно ты! Бараны редкостные. Все понимаю, забот полон мозг. Но почему мы проблемы сами себе создаем на ровном месте? Ладно, мы забыли проверить состояние с девяностых годов строящегося в сорока километрах от нас порта в Лужской губе. Там все вилами по воде писано, хотя и был нефтяной терминал из восьми топливных танков. Но как мы могли забыть про ближайших, особенно к твоей службе, соседей?!

Пан подобрался, зная мои периодические озарения.

- А уж тебе вообще надо о стену головой биться! Вот скажи, один я знаю про огромный топливный терминал в Выборгском заливе на острове Высоцком в пятнадцати километрах от моей дачи и в шестнадцати километрах от твоей службы? Там, на архипелаге островов народу тысячи две должно выжить, и от нежити им отбиваться легко, так как дорога к ним только через мост. Вооружены аборигены почти все и самое главное.... Ну, продолжишь?

Димыч встал и постучался головой о переборку. Задумчиво закончив мою фразу.

- Там стоят "Вторые Обер Псыки" - и Пан, почти по слогам, стукая кулаком по переборке, в такт словам, протянул - Вторая. Отдельная. Бригада. Пограничных. Сторожевых. Кораблей. В составе четырнадцати сторожевых "Тарантулов" по двести пятьдесят тонн водоизмещения, почти как наш Шутник, вооруженные двумя тридцатимиллиметровыми двустволками в башнях, бомбометами и торпедными аппаратами. Шикарный корабль по нынешним временам. И треть ребят я там знаю, мы не раз в Выборге "заседали"! - закончил Пан ударом кулака по лбу. - Харон! Почему ты раньше не сообразил!!!

Пожал плечами, глядя в темень за окном. Не рассказывать же что только сейчас мозг начинает отходить от удара непонимания, неприятия происходящего. И ответил

- Упреждая твое дальнейшее предложение, сейчас не полетим. Темно. Завтра слетаем на двух гидросамолетах, сядем прямо в Большую Пихтовую бухту и выясним, кто там живой и чем народ дышит. Второй самолет, от греха, пусть сверху полетает, понаблюдает, как у нас дела пойдут. Так что, иди, отсыпайся, утром вылетим рано.

- Лех, по хорошему туда надо на паре тройке "Крокодилов" лететь. Для солидности и на всякий случай. Пара беленьких гидросамолетиков только насмешить аборигенов Высоцка могут.

Махнул рукой - Так лети на "Крокодилах"! Что мешает?

- Топлива лишнего нет! Обидно. Ты бы хоть на день раньше додумался! - после паузы Димыч закончил - Ладно, давай на гидропланах слетаем, может, там и не выжил никто. Хотя, маловероятно такое. В Лужскую губу с утра отправлю катера, пусть проверят стройку, может, действительно все под боком, а мы "сложности преодолеваем".

На этом и разошлись. Катюха порадовалась, что завтра, наконец, полетаем. Мне, случайно высказанная идея, про забытых людей и поиске их с самолета, запала в душу - только с самолета до них не докричишься. Значит, будем выкидывать записки, которых понадобится много. Посадил Катюху за ноут сочинять коротенькую, но емкую "кричалку" для сброса с самолета. В идеале, в две строчки уложить - тогда будет удобно печатать, и резать стандартный лист на ленточки. Уложились в четыре строчки, что тоже неплохо. Две строчки зазывальные - про сладкую жизнь в Ломоносовском анклаве, с указанием дежурных радиочастот. Еще две строчки с описанием нежити, откуда берется и как ее упокаивать. Потом Катюха отправила "кричалку" на печать, и ушла спать, а я резаком нарезал пачку отпечатанных листов на полоски. Наделал полный полиэтиленовый пакет "ленточек", но сильно не выспался.