Харон. На переломе эпох (СИ)

РП с интересом глянул на грязных служивых и предложил сходить пообщаться с народом. На что предложил ему собрать всех в ангаре, так как и у меня люди посреди поля считай брошены. На этом и разошлись.

Тягомотина сборов и взаимных разговоров-прощупываний тянулась битый час. Единственно, что меня примеряло с такой потерей времени - тут летчиков было полно, чуть ли не больше, чем уцелело на Станции. Такой "ресурс" ценнее самолетов.

Сказочник развернулся в новом коллективе во всей красе, быстро найдя общий язык с РП и развернув перед заслушавшейся публикой мираж "Нью Васюков". Порой, даже обидно, что не умею так играть словами. Вроде он и не врет напрямую, но умалчивает, что перспективы увидят разве что наши дети.

Заход солнца сегодня назначен на двадцать один сорок семь, время еще не поджимало, но если выгребать отсюда все, что летает вплоть до мотодельтапланов, то скорость последних восемьдесят километров в час, то есть вылететь надо не позже двадцати одного пятнадцати, но лучше бы раньше. Лететь курсом двести девяносто, тридцать пять километров. Даже подросток на мотодельтаплане справится с этой задачей - а подростки тут в большинстве "оперившиеся".

Не буду описывать этот очередной пожар в публичном доме во время наводнения. Конечно, Сказочник всех уговорил. Да и я кое с кем из смутно знакомых обменялся мнениями и даже озвучил условия работы в гидропорту, у нас ведь там, в дебаркадере, вполне неплохие квартирки на втором этаже будут.

Начались сборы и подготовка к вылету всего, что летает. Что не летает, грузили в кукурузники и распихивали по остальным самолетам. Я сразу сказал, что могу лететь на Пайпере или на ЭЛке. На Пайпере много кто умел летать, а вот хозяин ЭЛки до аэродрома так и не добрался и вопрос решился сам собой. Второй гидроплан, оказавшийся редкостью необычайной, четырехместным хруничевским Фламинго, взялся пилотировать Олег Юрьевич, из местных членов клуба, который дал понять, что он с семейством не против поселится в нашем гидропорте. Крейсерские скорости ЭЛки и Фламинго примерно одинаковы, так что, пойдем парой, и свое семейство Олег сразу посадит к себе. Со мной полетят бармалеи. Бойцы Димыча полетят с комфортом во втором представительском двухмоторном Пайпере. Не было его тут раньше! Знал бы, сразу сюда сунулся, и обошлось без дырочек в ЭЛке.

Один кукурузник набили парашютами, обычными и парапланами с двигателями. Народ весьма буквально воспринял идею брать все, что потенциально может летать и учить новичков. Я имел глупость пошутить, что надо еще топливные емкости выкопать. Аборигены засуетились, и пошла вторая волна с распихиванием топлива, куда только можно. Даже к мотодельтам пристегивали по паре канистр. Зарекся сегодня шутить и все чаще поглядывал на часы, уже дважды подходя к РП и Сказочнику, выразительно указывая на время. А у них - то радиооборудование еще разбирают, то "еще минуточку" на снятие компьютеров требуется. Благо, что грузоподъемность нашего авиафлота не бесконечна, и кровати со шкафами не грузили.

Вылетели в двадцать сорок. По крайней мере, мы с Олегом вылетали в это время, и на аэродроме оставалось еще пяток машин. Все тихоходы ушли в первых рядах, и нам, более скоростным машинам, при пролете вменялось в обязанность проконтролировать, как они летят. Перед вылетом был настоящий брифинг, РП расписывал порядок взлета и следования по маршруту, Сказочник рисовал картину посадки. Все как в старые, добрые времена вплоть до подписей в журнале. Порадовался.

Перелет получился будничным. Если бы не высматривали и не пересчитывали летящие мотодельтапланы, маленькие самолетики из серии "сижу на жердочке в руках мотор" и не искали куда-то улетевший вертолетик, вообще говорить было бы не о чем - всего-то десять минут полета для нашей скорости.

Садились мы с Олегом в порт. Очень удобный ориентир - Копорское шоссе. Посадочный курс идет параллельно дороге, остающейся по левому борту - не ошибешься. Первый раз я садился в новом гидропорту и сразу сделал несколько выводов. Надо световую разметку делать и надо садиться чуть раньше, а то западная стенка мола, которой заканчивается ковш гидропорта, настолько быстро приблизилась, что думал мы парой в нее и воткнемся. Пронесло. Самолеты грузно осели в воду, потеряв скорость и избежав удара о камни. Надо будет перед торцом ковша натянуть сетку аэрофинишера, если удастся ее где-то смародерить.

Олег вообще мог подумать, что так все и было рассчитано, ибо мы остановились практически напротив дебаркадера у мола.

Затем я заслуженно получал по шапке от супруги, свято заверил ее, что завтра она сама будет перегонять ЭЛку с аэропорта в гидропорт. Полетаем и даже попрыгаем, если ее так на адреналин потянуло. Следом отзванивался начальникам, бармалеям, общался с обустраивающимся Олегом. Не заметил, как опять заполночь лег.

Воскресенье, двадцать девятое апреля, началось в семь утра с бодрой супруги, воодушевленной предстоящим летным днем. В девять мы уже были в городке Сказочника и проводили предполетный осмотр ЭЛки. Проводила супруга, а я скорее по сторонам глазел, так как было на что. Ровными рядами стояли самолеты, разделенные по площадкам, размеченным флажками и натянутыми у земли лентами. Глядишь, и построят тут космопорт еще при моих внуках.

Потом ходили во "временную" будку РП, где дремал проспавший наше появление дежурный. Там, слово за слово, рассказали нам о гигантской вечерней пьянке, от которой народ еще отсыпается. Расписавшись в журнале, послали дежурного, как положено, к черту и двинулись до самолета. Уже минут через десять были в воздухе.

После "восьмерки" над городом и станцией супруга, с горящими глазами, спросила "и куда полетим?!". Что тут скажешь?

- Курс сто четыре, высота полторы тысячи, дальность семьдесят пять. Работайте, пилот!

Двадцать минут полета я покусывал губы и сомневался, не совершаем ли мы ошибку. Потом в очередной раз себе напоминал, что время пустоты истекает, скоро анклавы утрясут свои внутренние проблемы и с собственническим интересом начнут осматривать окружающее.

Над аэродромом Пушкино, что в пяти километрах западнее Павловска и примерно шести юго-западнее Пушкина, сделали круг, высматривая состояние дел. Первое, что порадовало - по нам не стреляли. Не радовало, что один из вертолетов начал раскручивать винт. И наконец удивило - никто не отвечал на наши запросы по радио.

Поднявшийся винтокрыл продемонстрировал нам с Катюхой экипаж из служивых, явных агрессивных намерений не проявляющих, но настойчиво указывающих на посадку. Все равно на ЭЛке от вертушки не уйти, есть смысл сделать, как просят.

Сесть в Пушкине можно куда угодно. Полоса два с половиной километра, рулежки по полкилометра, стоянки километра полтора - везде может сесть легкий самолетик. Прикинув, нацелился на семисотметровую пустую стоянку, что поперек взлетной полосы. Когда-то, в сороковых, это была ВПП аэродрома, теперь стоянка. Оттуда ближе всего до КДП идти будет.

Никто мне не мешал сесть, как нравится. Не скозлил, чем даже слегка возгордился - как-никак, третья посадка на колеса нового, для меня, самолета. Катюхе посадку не доверил, обещая, что по возвращению в воду гидропорта она ЭЛку плюхнет сама.

Сопроводивший нас на посадку вертолет отлетел к началу вертолетной стоянки и там сел, замедляя вращение винтов. От него в сторону диспетчерской побежали две фигурки. А оттуда, нам, катящимся на пробеге, навстречу выехал синий жигуленок, четверка. Поморгав фарами, развернулся и неторопливо поехал обратно, приглашая следовать за собой. Мог бы и на буксир взять! Я же вижу, какой он себе фаркоп отрастил!

Благополучно доехав до конца старого ВПП, свернули налево, к КДП, оставляя справа одну из вертолетных стоянок, а прямо - какую-то стройку.

Заглушив двигатель, прислушался к аэродрому. Тут стреляли. Много и даже порой истерично. Мнение об аэродроме сразу поменялось. Сверху казалось, он вальяжно самостоятельный - теперь кажется, что это смертельно раненный, проигрывающий борьбу за свою жизнь. Вот такие странные ассоциации вызвали длинные очереди и взрывы где-то в районе железнодорожной насыпи.