В зоне тумана

15

Я увидел его не сразу. Он был слишком далеко. А еще хромал, хотя шел уверенно. И выглядел он устало. Но все же он выбрался оттуда! Сам, без моей помощи. И теперь, по всей вероятности, искал меня.

В нем не было ничего от того Хлюпика, которого я встретил в «Ста рентгенах» несколько недель назад. Зона сломала. Или не сломала, а закалила. Не знаю. Я поймал себя на том, что ничего теперь не знаю наверняка.

Хлюпик шел по склону холма вдоль кромки тумана. Неторопливо, с грустным достоинством меряя шаги. При этом сам он был какой-то ссутуленный, помятый, несчастный. Скромное очарование буржуа. Образно говоря, интеллигент в телогрейке. Но не потерянный, нет.

Поломанная, но не сломленная, серая фигура норовила слиться с пейзажем, растаять, как сон. Будто его пытались стереть ластиком из схемы сегодняшнего дня. Ан нет, не вышло.

Звать я не стал, пусть он и шел в противоположную от меня сторону. Зачем кричать, привлекать лишнее внимание? Здесь территория хоть и дикая, но люди уже случаются.

Я поднялся, вскинул рюкзак на плечо и пошел за ним, наращивая темп. Оказалось, что, несмотря на прихрамывание, он идет довольно быстро. Расстояние сокращалось медленнее, чем предполагалось. Желание окликнуть росло и крепло с каждой секундой. Я открыл было рот, но крик застрял у меня поперек глотки.

Жуткая мысль ударила в голову, как острый приступ боли. До испарины, до холодного пота, до тошноты. А вдруг это не он? Уже не он! Кто знает, что могло случиться с ним за молочной стеной аномального тумана? Возможно, вместо Хлюпика с упертой целенаправленностью по склону холма шлендрает сейчас лишь его тело с вскипевшими мозгами.

Господи, только бы с ним все было в порядке. Я ускорил шаг. На пути, словно в насмешку, встали стеной заросли колючих кустов с мелкими пожухлыми листьями. Черт! Я почти перешел на бег, стараясь обогнуть нескончаемые кусты.

Прихрамывающую фигурку было хоть и плохо, но видно. Она была теперь значительно ближе. Десятка три метров, если напрямую через кусты.

— А ну-ка стой!

Голос донесся издалека. Я подпрыгнул и завертел головой. Понял, что кричали не мне, только когда краем глаза поймал замершую фигуру за кустами. И еще две фигуры. Знакомые до икоты.

Рано я их похоронил. Вот тебе, Угрюмый, урок на будущее: никогда не причисляй к покойникам того, кого не видел мертвым своими глазами.

Один из однояйцевых мордоворотов покойного Кабана преградил Хлюпику путь и неторопливо приближался, держа его на мушке. Второй заходил сзади, держа в руках нацеленный в спину жертве автомат. Натуральный гоп-стоп.

Баю-бай, мы подошли из-за угла, — как спел бы один мой знакомый сталкер на мотив песенки из детской передачи, — баю-бай, ты много на себя взяла. Теперь оправдываться поздно, посмотри на эти звезды, глазки закрывай, баю-бай.

А вот у Хлюпика ствол, как обычно, оказался не наготове. Все же он неисправим.

— Оружие на землю, — приказал тот из двоих, что стоял перед Хлюпиком.

Хромая фигура надломилась, нагибаясь. Хлюпик разоружился и картинно задрал руки кверху. Подошедший сзади мордоворот отстранил Хлюпика. Его копия спереди подошла и подняла брошенное Хлюпиком добро.

— Вот теперь поговорим, — возвестил тот, что был сзади.

Тот, что спереди, кивнул и заговорил что-то. Быстро, но не громко. Понять, что он говорит, с такого расстояния было невозможно.

Стараясь двигаться как можно тише и неприметнее, благо кусты позволяли, я принялся подбираться ближе.

Если Хлюпик не начал палить сразу, а еще и повиновался, значит, опасения мои вздорны. Все у него с мозгами в порядке. А если «двое из ларца» решили поговорить, то стрелять на месте они его не станут. Значит, у меня есть время в запасе.

Я замер. Теперь меня от гопстопников и Хлюпика отделяло всего метров двадцать, а то и меньше. И стена кустов. И если еще пару минут назад я костерил кусты последними словами, то сейчас готов был молиться и благодарить всех известных мне богов за то, что ниспослали эти заросли.

Разговор до меня долетал ошметками. Но смысл стал понятен довольно быстро. Обрывки фраз сложились в простую картинку. Два не обремененных интеллектом гопстопника хотели того же, чего так жаждал их безвременно ушедший в вечность главарь, — моих денег.

Вот так, наверное, было и с Мунлайтом пару дней назад. Он стоял безоружным окруженный стадом, жаждущим денег и не желающим ничего понимать или принимать какие-то условия. Стоял и искал выход. И не находил. А жить хотелось. И тогда он нашел выход. Предложил жадным до бабла ублюдкам чужие деньги. Мои.

Теперь то же самое мог предложить им Хлюпик.

В обмен на жизнь.

Мордоворот окончил очередную тираду и посмотрел на Хлюпика. Я напрягся, вслушиваясь, желая услышать ответ.

— Я не знаю, — ответил Хлюпик.

Я облегченно выдохнул. Он не мог сказать ничего другого. По определению не мог. Он не знал, где находится моя нычка. Никто не знал, кроме меня. И не знает. И не узнает. Но почему-то от его ответа мне стало удивительно легко на душе.

— Значит, по-хорошему не хочешь, — кивнул мордоворот. — Придется по-плохому.

Вид сквозь кусты был паршивый, потому я не сразу понял, что произошло в следующий момент. Шевельнулся первый, дернулся второй. Одновременно хлопнул выстрел. Хлюпик, которого мне было видно гораздо лучше, дернулся, вскрикнул и схватился за бедро. Из-под пальцев сочилась кровь.

Я сдержал порыв выскочить прямо сейчас. Надо подойти ближе. Их двое, и оба с оружием. Времени меня будет немного, потому права на ошибку нет. Два выстрела — два трупа. Иначе нельзя.

Осторожно, стараясь не издать ни единого звука, я высвободился из лямок рюкзака. Руку похолодила рукоять БП. Второй рукой я осторожно пригнул ветки и втиснулся в гущу куста.

— Ты чего? — зарычал один из головорезов на второго. Тот, который стрелял, на того, который ударил под руку, изменив траекторию выстрела. Если б не это, Хлюпик сейчас бы уже хромал на обе ноги. Так, судя по всему, пуля прошла скользяком. Повезло.

— Это ты чего? — окрысился второй. — Зачем ему ноги отстреливать? А если там показывать надо, а на словах не объяснишь, тогда что? На руках его тащить?

— Не подумал, — признал первый.

Я, потихоньку раздвигая ветки перед собой и придерживая их позади, на полусогнутых протискивался в гущу кустарника.

В руке второго мелькнуло лезвие ножа.

— Зачем же ноги отстреливать? — протянул он плотоядно, подходя ближе к Хлюпику. — Он нам и без этого все расскажет. А если не расскажет, я ему палец отрежу. Один. Потом второй.

Рука мордоворота вцепилась в запястье побелевшего Хлюпика. Он потянул на себя. Лезвие оказалось между пальцами. Хлюпик остолбенел, глаза заблестели отчаянием.

— Пальцев много, — продолжал однояйцевый с приторными садистскими нотками в голосе. — Если не скажешь на первых пяти, перейдем на вторую руку. А ты ведь скажешь. Где тайничок? Ну? Ведь он тебе наверняка показывал. Вы же друзья не разлей вода. Ты же даже жил у него.

— Я не знаю, — осипшим голосом выдавил Хлюпик.

— Ну и дурак, — огорчился мордоворот. — Скажи пальчику: «До свидания».

Блеснуло лезвие занесенного для удара ножа. А может, не блеснуло, может, это разыгравшаяся фантазия подкидывала мне подсмотренные где-то когда-то искусственные образы.

Не успеваю!

Я отпустил ветки, хватая пистолет двумя руками для упора. Как еще недавно учил Хлюпика. Поднялся на ноги. Несмотря на всю мою молниеносность, ветки оказались быстрее и успели хлестануть по щеке. Больно. Но боли я не заметил.

Выстрелил, практически не целясь. Навскидку.

БП тихонько хлопнул. Очень деликатно. И не скажешь, что стреляли, если не знать.

Кровь брызнула Хлюпику в лицо, от чего тот побледнел еще больше. Пуля вошла садисту чуть выше уха. А с обратной стороны, наверное, разворотила полчерепа. Смотреть, как заваливается труп, я не стал.

Шаг вперед, разворот на тридцать градусов и…