Фактор Z (сборник) (СИ)

Куля потупился, на лице отпечаталось непонимание. В другой раз он бы засмеялся или перевел все в шутку, но сейчас мои слова его явно озадачили.

— На философию пробило? Очень вовремя! Ты можешь шевельнуться?

Я пропустил его вопрос мимо ушей.

— Еще скажи, что я неправ. Хреново, что умру вот так… без смысла.

— Братуха, соберись! — Куля раздраженно дернул головой, отчего волосы на затылке вздыбились и растрепались. — Мы почти у цели! Даже думать забудь о смерти. Я еще планирую нажраться у тебя на свадьбе!

Я издал нервный смешок, почувствовал, как губы расползаются в улыбке.

Слева зашуршали заросли, послышались неторопливые шаги. Я скосил глаза — левее от меня остановились чьи-то ноги в кирзовых ботинках.

Белобрысая голова Кули повернулась влево.

Секундой позже я услышал молодой сочувствующий голос:

— Что это с ним?

— А ты не видишь? Помирает, блин. Как тебя зовут?

— Леша, — к Куле потянулась тощая рука в перчатке.

— Слушай, Леша, — тот махнул рукой, проигнорировав рукопожатие. — Ты не знаешь, где у вас тут медицинский центр «Форкс»? Если такой, конечно, существует.

Ответом послужило томное молчание, заглушаемое шелестом листвы.

— Это в десяти минут ходьбы отсюда. В самом центре зоны безопасности.

— А может, ты еще и с Кригером знаком? — без особой надежды поинтересовался Куля.

На этот раз невидимый собеседник быстро среагировал:

— Кто ж его не знает! На него сейчас все выжившие молятся. Приехал, мол, талантливый ученый из Москвы и говорит, что знает, как победить вирус.

Куля от радости чуть не подпрыгнул, а в глазах всплеснулось ликование. Потом он вмиг посерьезнел, внимательно взглянув на парня.

— Отвести нас к нему сможешь?

Следующие несколько минут я помнил как в тумане.

Над ухом спешно топотало, и меня трясло, как поролоновую куклу. Волосы топорщились от ветра, по щекам колючими пощечинами били проносящиеся мимо ветки. Куля, тащивший меня на себе, с трудом дышал, но все же продолжал идти без остановки. Рядом слышалось пыхтение спешащего парня, что показывал дорогу.

Вскоре зазвенели чьи-то голоса. Похоже, рядом появились люди.

А потом весь мир как будто бы застыл.

Куля, несущий меня на плече, остановился. Рубашка стала влажная и липкая от пота. Слышалось, как тяжело вздымается грудь друга и колотится взбесившееся сердце.

Тонко скрипнула открывшаяся дверь.

В глаза ударил яркий свет.

Я приоткрыл глаза. Вгляделся.

Комната. Просторная, большая, светлая. Вокруг — голые стены, в центре белого, как мрамор, потолка сияет, расплываясь, яркое пятно.

Раздался топот. Секундой позже к нему добавились густые голоса: мужские, женские. Кто-то кричал, кто-то носился, как ужаленный, но было ясно: вся это возня сейчас из-за меня.

Через минуту чьи-то руки обхватили меня за лодыжки и легонько потянули на себя. Сзади кто-то взял меня за руки — и я ощутил, как отрываюсь от плеча лучшего друга. Спину обдало прохладой.

В тот же миг в спину уперлось что-то твердое и жесткое, похожее на больничную кушетку. Руки, словно плети, спали на пол. Пальцы обожгла холодная поверхность кафеля.

— Японский бог… А его точно таким никто не видел?!

— Нет, — знакомый голос Кули. — Только один солдат.

— Да ты совсем больной, пацан?! Если военные узнают, кого ты сюда притащил, они нас обоих к стенке поставят!

Шорох. Лязг упавшего железа. Крепкий мат.

Рядом что-то быстро прошуршало. Тишину взорвал скрипучий неприятный голос:

— В операционную его!

— А если… — робкий женский голосок.

— Быстро, я сказал! Не знаю, что из этого получится, но я попробую!

Снова чьи-то руки взяли меня за ноги и за руки. Кушетка оторвалась от спины, и мир пришел в движение.

Лязгнули створки металлических дверей, и меня вышвырнуло из сознания.

Куля добрых пять минут смотрел на Кригера и понимал, что представлял его совсем другим. По крайней мере, думал, что профессору должно быть минимум лет пятьдесят.

А этот выглядел моложе сорока.

Сутулый, остролицый, с русыми приглаженными волосами, аккуратно выбритой бородкой и тяжелым, как у змея, взглядом. Единственное, что делало его похожим на врача, — белый халат, да и тот походил на неудачно подобранную деталь гардероба. Какой он, к черту, профессор?

Куля с Кригером стояли в светлой комнате, похожей на просторную гостиную. Она была заставлена стеклянными шкафами, полными пробирок и шприцов.

Кригер размахивал руками и бродил туда-сюда, словно о чем-то скрупулезно думал. На модельно-безупречном лице отпечатался страх вперемешку с яростью. И страха было явно больше.

— Даже слышать не хочу, как вы сюда попали! И куда только охрана смотрит? Зараженного приперли в медицинский центр!

— Но как? — опешил Куля. — Вы же профессор, врач. Единственный, кто может нам помочь!

Кригер замер, точно вкопанный. Лицо стало бумажно-белым.

— Врач, но не волшебник. Или ты думаешь, что я умею мертвых воскрешать?

— Но у вас же есть вакцина!

Кригер рассмеялся дребезжащим мерзким смехом.

— Идиот? Не существует никакой вакцины! И вряд ли она будет создана в ближайшие лет десять! Все это вранье!

— Но как? По радио я слышал…

— Мало ли что ты там слышал! — огрызнулся «профессор». — Мне приказали так сказать, чтобы народ немного успокоить. Мол, пускай эти бараны верят, что добрый дядя их спасет, лишь бы панику не разводили. А на самом деле ни я, ни кто другой еще не создал никакой вакцины.

На Кулю наползло оцепенение. В горле встал твердый комок, возникло ощущение, словно его ударили в кадык.

— Т-то есть как?

— Мордой об косяк, дружок. Вы зря сюда пришли.

— Но как тогда вы будете его лечить?

— Это я у тебя хотел спросить! — Кригер развел руками. — Ты сам себе устроил геморрой, сам и выкручивайся.

Куля окончательно опешил. И этот человек вселил в него надежду? Этот бессердечный циник?! Неужели он вот так позволит Ване умереть?!

— Но он тогда не выживет…

— Это было ясно с самого начала. После укуса зомбака никто не выживает, — четко, словно заклинание, процитировал Кригер. — Никогда.

— Зачем тогда вы приказали отнести его в операционную?

— Чтоб ты не видел, как мучительно и долго твой приятель склеивает ласты. Когда, говоришь, его укусили?

Куля сник и опустился на кушетку, на которой только что был Ваня. Слезы градом покатились по щекам. Какое-то время он не отвечал, потом, поймав на себе пристальный взгляд Кригера, ответил, словно вспомнил о его существовании:

— Часа четыре-пять назад.

— Чего? — глаза «профессора» округлились. — Ты ничего не перепутал?

Куля покачал головой.

— Приятель, это невозможно. Обращение длится полчаса, максимум час. Поверь, я постоянно с этим сталкиваюсь. Никогда еще не было дольше. Может, его просто не кусали?

— Сам я этого не видел, но… Бывают же, наверное, исключения?

— Японский бог! — Кригер всплеснул руками. — Какие исключения?! У него явное заражение. Если он сейчас там не откинулся, это большое чудо.

Кригер развернулся и потопал к металлическим дверям, за которые унесли Ваню. Куля подскочил с кушетки.

— Вы куда?

— Возьму анализ крови, — бросил тот, не оборачиваясь. — Меня смущает, что твоего друга укусили так давно, а он еще живой. Такого просто не бывает.

— Вы ему поможете?

— Ты просишь невозможного. Я просто проведу обследование, а там посмотрим. Никуда не уходи.

Двери распахнулись и захлопнулись со звонким лязгом.

Куля опустился на кушетку, уронив голову на грудь.

Комната оформилась перед глазами, как внезапно всплывшая картинка на экране монитора. Четкая и ослепительная.

Лампа покачивается над головой, как маятник, и будто бы гипнотизирует. Подо мной — больничная кровать. Руки лежат, словно прикованные к ней, по телу разливается приятное тепло. Веки слипаются и хочется уже захлопнуть их, но какая-то часть сознания не хочет, чтобы я снова «отключался».