Фактор Z (сборник) (СИ)

А на счёт того, что я могу повернуть в любой момент, Петрович был абсолютно прав. В округе ещё немало мест, где скапливались выжившие, и везде опытные мародёры пользовались неизменным спросом. Взять хотя бы войсковую часть на Северном шоссе, там как раз сейчас группа пропала…

Массивные ворота распахнулись, и нас пустили внутрь. До того, как всё случилось, Солнечный был элитным посёлком, где жили исключительно солидные люди, предпочитавшие покой и тишину — вот поэтому дворцы и опоясывала внушительная стена, прерывавшаяся только укреплённым КПП.

Тут мы отбивались от первой и самой тяжёлой волны зомби, когда на троих была всего одна единица оружия, и приходилось сражаться чуть ли не врукопашную. Спустя полгода посёлок обзавёлся внушительным рвом и двумя смотровыми вышками, где как раз заканчивали устанавливать тяжёлые пулемёты. Можно сказать, что жизнь стала налаживаться, но нас было много, слишком много — три сотни боеспособных бойцов плюс около шестисот гражданских. И до эвакуации на новое место жительства всех нужно кормить.

Возле главного склада, под который выделили один из коттеджей, нас нетерпеливо поджидал Рафик с командой грузчиков.

— Сколько привезли? — тут же поинтересовался он, едва мы покинули машины.

— Не беспокойся, Рафаил, — я похлопал его по плечу. — Мы как всегда под завязку.

— Отлично! Слушай, Тихий, там тебя Батя звал, как приедешь…

— Что ж, пойду, раз зовёт. Калина, проследи за погрузкой! Остальным отдыхать.

Рафик всплеснул руками:

— Да что же ты, не доверяешь что ли…

— Нет, — честно ответил я и пошёл по аллее вглубь посёлка.

К слову, Рафаил — единственный из обитателей Солнечного, который смог пережить эти страшные полгода. Большинство из его соседей-приятелей скоропостижно заразились ещё в первую неделю, но сам он был заядлым охотником и сумел отстоять своё право на жизнь.

На вертолётной площадке обнаружились стразу две винтокрылые машины, охранявшиеся несколькими бойцами. Наши неодобрительно качали головой, видя такие предосторожности, но обходили площадку стороной.

Я тоже не стал искушать охранников и повернул в сторону насосной станции, установленной прямо над артезианской скважиной. Заодно напьюсь и приведу себя в порядок перед встречей с начальством.

Возле скважины у нас образовался стихийный рынок, где предприимчивые гражданские начали торговать зеленью и овощами, выращенными на декоративных лужайках. Со временем ассортимент здесь значительно вырос, в основном, благодаря усилиям мародёрских групп, а вот товарообмен остался исключительно натуральным. Калина как-то предложил ввести местные деньги, в виде крышечек из-под кока-колы, но его всем посёлком подняли на смех.

Возле палаток как всегда крутилась мелкая детвора. Я вытряс из разгрузки горсть мятных леденцов, которые немного подтаяли на раскалённой крыше, и сразу же оказался окружённым гомонящей толпой. Малолетние вымогатели вытрясли всё, что я смог прихватить им на этот раз, и только потом соизволили пропустить к скважине.

— Вы им нравитесь, — заметил женский голос за моей спиной. — Хоть от вас за версту несёт смертью.

— Им нравятся леденцы и прочие сласти, которые я регулярно привожу с собой, — возразил я и открыл кран.

Вода была холодной и вкусной. Я залпом выпил целую кружку, но со второй торопиться не стал, позволяя организму неспешно насытиться влагой.

— Нам надо поговорить.

Вот же упрямая!

— Мне нечего вам сказать. Люди, которые разговаоивают на разных языках, никогда не достигнут взаимопонимания.

Я повернулся, и отметил, что обычно спокойная Мария встревожена, хоть и старается держать себя в руках. Такие сильные эмоции улавливаются лучше всего, странно, что я не почувствовал этого раньше. Впрочем, толпа счастливых ребятишек своей звонкой радостью может заглушить кого угодно.

— Вы тоже это ощутили? — с надеждой спросила девушка. — Сегодня, около полудня…

— Да, — подтвердил я. — В этот раз особенно жутко. Сейчас весь город, как кипящий котёл.

— Это Он подаёт нам знак, — зачастила Мария, вцепившись в мою руку. — Не отворачивайтесь от Него!

Я насколько мог мягко освободился и покачал головой:

— Свой крест я выбросил в унитаз и спустил воду. Что бы ни творилось сейчас в городе, не стоит искать в этом какой-то сакральный смысл.

Мария понуро попустила повязанную платком голову.

— Вы не понимаете…

Я развернулся и пошёл прочь. Хорошая она девушка, а в том, что в православие ударилась после всего этого ужаса, ничего странного нет. Потерять маленького ребёнка с мужем всегда легче, если это всего лишь испытание, ниспосланное Им… Тьфу!

Другое дело, что её способности куда выше моих, но для мародёрского дела она, увы, не годилась — не могла руку на зомби поднять.

Предчувствие. Сколько людей оно спасало? Большинство слепо шагают навстречу смерти в полной уверенности, что ничего не случится, и намного меньше тех, кто иногда способен ощутить опасность, подстерегающую за углом. А таких, как мы с Марией, вообще считанные единицы.

У меня этот дар от прадеда. В далёкую Великую Отечественную он угодил в штрафбат и смог выжить только благодаря небыкновенному чутью на опасность. Отец рассказывал, как однажды прадед развернул продовольственную колонну, поехав в обход просто потому, что почувствовал — вперёд нельзя. Как оказалось потом — на ту дорогу высадились немецкие десантники, которые успели покрошить немало грузовиков, прежде чем скрыться в лесу.

С этими мыслями я подошёл к нашему импровизированному штабу, который располагался в бывшем здании службы безопасности посёлка. На входе, помимо наших бойцов, стояли еще четверо, с штурмовыми винтовками наперевес. Меня вежливо попросили оставить оружие и амуницию снаружи и только потом пропустили внутрь.

В узком коридорчике отчаянно пахло выпечкой и свежезаваренным чаем. Я кивнул одноногому сержанту Володько, который разбирал бумаги в приёмной, и постучал в дверь бывшего начальника охраны. Старую табличку давно уже сняли, заменив трафаретной надписью «Кирилов А. С.», а ниже кто-то приписал, вроде как для пояснения, крупными буквами — БАТЯ.

— Войдите!

За дверью запах усилился, но в воздухе я почувствовал сильную нотку раздражения, похоже, до меня тут шёл оживлённый спор. Андрей — теперешний хозяин кабинета, нервно барабанил пальцами по деревянной столешнице, а дорогие гости с интересом уставились на меня.

Их оказалось двое. Немолодой, но ещё крепкий полковник и сухощавый мужчина с короткой бородкой и длинными каштановыми волосами. Ну, прям мессия в полевой форме без знаков различия.

— Здравствуйте, — я сел на свободный стул и уточнил. — Вызывали?

Андрей хмуро кивнул, не сводя тяжелого взгляда с полковника. Тот, нисколько не смущаясь, продолжал меня рассматривать, будто автомобиль в салоне выбирал.

— Меня зовут Николай, — между тем представился длинноволосый. — А вы…

— Тихий.

— А нормальное имя у тебя есть? — поинтересовался полковник.

— Уже нет.

Военный раздражённо фыркнул, но промолчал.

— Послушай, — подал, наконец, голос Андрей. — У нас серьёзные проблемы, но если ты откажешься, то…

— Да ладно тебе, — махнул рукой я. — Нужен проводник в город?

— А ты соображаешь, — отметил полковник. — Это очень хорошо.

— Надеюсь не прямо сейчас, ведь город напоминает растревоженный улей, — напомнил я.

— Сожалею, но выдвигаться нужно как можно скорее, — грустно улыбнулся Николай.

Ну как всегда, у таких людей всё должно быть уже «вчера».

— А почему нельзя подождать, когда всё утихнет?

— Потому что дальше будет только хуже.

* * *

— Как вы знаете, первые инфицированные появились в нескольких небольших городах по всему миру, — Николай переключился на новый слайд. — Денвер, Уишань, Новокубанск, Манила, Тьерра-Колорадо…

— Если бы зараза пошла с одного места, её смогли бы остановить, — добавил полковник. — Но потом волна заболеваний прокатилась и по мегаполисам.