Техническое задание (СИ)

— Анна! — мне пришлось перекрикивать не только рёв двигателя, но и бьющий в лицо воздушный поток (довольно неслабый на такой скорости, да ещё и без ветрового стекла), удерживая развёрнутый к водителю-командиру планшет, чтобы принцесса смогла увидеть всю необходимую ей информацию.

— Масштаб! — приказала магесса. — Квадрат четырнадцать — подробно… Теперь двадцать третий… Теперь тринадцатый… Подробно — тринадцать-а… Нужен двадцать четвёртый — более подробно…

И так несколько раз. В какой-то момент наша машина отвернула от путеводной нити железнодорожного полотна — видимо, Рюрикова увидела всё, что хотела, и теперь ориентировалась уже только по информации воздушного разведчика, изредка прося показать ей захватывающую всё большие территории и всё сильнее уточняющуюся интерактивную карту. У меня даже мелькнула мысль, что именно так должна была пройти демонстрация «фурии» над Полигоном: Агата нарезала бы круг за кругом над территорией военной базы, находясь в «мёртвом» для радаров высотном коридоре и ловко огибала бы обнаруженные точки ПВО против низколетящих целей. Но разведка — это была только половина её возможностей. И сейчас мой палец так и чесался выставить приоритетные цели для применения второй половины…

Во время поездки у меня наконец-то появилось время и возможность сделать то, что стоило проделать сразу по возвращении «фурии» — просмотреть её память. Не всю, разумеется, только несколько ключевых отрывков:

Агату, стоящую на платформе переделанного в «вертолётоносец» СВП-катера, освобождают от транспортировочных креплений, и попутно задают тестовое полётное задание — я в это время как раз «выгуливал» Ирис по Ундерхаану. Маркулов долго, слишком долго гоняет тестирование программной части — заметил, как сильно вырос обменный трафик между автономным воздушным модулем и Глобальной Сетью и загрузка процессора. И, похоже, так и не приходит ни к какому решению: остальным вихрёвцам надоедает ждать, они ставят вопрос ребром — и Иван всё-таки разрешает старт. Сложная полётная задача — нужно отыскать несколько запрятанных в степи обычных и замаскированных «целей» и уничтожить, используя весь спектр оружия, которое в этот раз навесили необычайно щедро. Часть — днём, часть — вечером, в сложных условиях освещённости, часть — сразу после заката, в темноте. Последние оказываются самыми сложными — внезапно пропадает спутниковая связь, потом БИУС замечает сбой системы спутникового позиционирования. Однако, «фурия» справляется — всё-таки она боевая машина с полным комплектом навигационных приборов, а ситуация для неё — штатная. Последняя цель занимается пламенем — и вертолёт летит к точке старта для получения следующих инструкций… И находит ещё чадящий, полностью выгоревший остов катера.

Я догадывался, что случилось с испытательной группой — сложно было не догадаться, когда Агата нашла нас. До того — оставалась пусть слабая, но всё-таки надежда, теперь же стало окончательно ясно: в этом мире я остался не только без дома, но и без единственных более-менее близких мне людей. Хотя оставался ещё Абишев — на вчерашних испытаниях Агаты была только лабораторная группа и наши же дружинники…

…Без последнего обновления Агата скорее всего так и осталась бы висеть над точкой ожидания, пока топливо не ушло бы в ноль, но теперь управляющая программа находит верное решение, используя последний активный императив: получить дальнейшие указания. И летит искать того, кто эти указания имеет право отдать. Сначала действует строго по шаблону — идёт по расширяющейся спирали, но чем больше проходит времени, тем более сложным становится модель поведения. Ситуация заставляет БИУС напряженно «думать», образуя всё новые и новые когнитивные связи и переиндексируя старые. В какой-то момент управляющая программа самостоятельно снимает ограничения на использование модуля РЭБ: это позволяет увеличить радиус и качество поиска и сэкономить топливо, которого осталось только половина. «Фурия» идёт от одного обнаруженного источника радиопередачи к другому, однажды натыкается на орденцев под маскировочным пологом, но никак себя не обнаруживает — АВМ показываться на глаза посторонним было строго запрещено. И вот, наконец, отслеживая пойманный сигнал сотового телефона, находит место недавней авиакатастрофы. И Дмитрия Соломина рядом с ним. Выверт машинной логики или, можно сказать, жест отчаяния — если бы речь шла о живом существе: Агата изворотливо обходит приказ на запрет контактов (включив профиль социальной мимикрии), взламывает при помощи «Осоки» простенький телефон имперского аудитора и пытается получить хоть какую-нибудь информацию, которая даст ей возможность построить план дальнейших действий.

Дальше мне в общих чертах было всё известно. Правда, некоторые частности оказались сюрпризом — например, багги для Дмитрия «фурия» просто нашла… едущей по степи без водителя. У меня сразу же закрались очень конкретные подозрения: два движущихся лёгких внедорожника без экипажа (живого) примерно в одном и том же районе — это маловероятно. С другой стороны, вернувшийся ко мне через несколько часов тот же трофей самого первого боя с равновесниками — совсем уж какое-то нереальное совпадение… Но ведь произошло же? Кстати, моя паранойя оказалась не напрасной: рации на вездеходах периодически передавали в эфир короткий сигнал, работая как маяк… И, если опять о совпадениях: встретить и спасти одну из наследных принцесс Империи — это куда круче.

Наконец, после просмотра видеозаписей и сопровождающих логов, я смог заняться работой системы принятия решений БИУС. Строго говоря, именно эта задача должна была быть первоочередной: если в общей массе решения Ирис и Агаты вполне последовательны, то некоторые далеко выбивались из общего поля решений. У «цветка» чаще, у «фурии» реже, но… как бы это выразится… мощнее. Агата этой ночью вообще, как сказали бы в моём мире, «адски жгла»: это же нужно было додуматься использовать постороннего человека как внешний логический блок. Или белую мышь в эксперименте, если хотите. При этом самой притвориться человеком (точнее, не-вертолётом), а в целях конспирации использовать связь через мобильник! Самое удивительное, что Агате, несмотря на нецелевые настройки мимикрии и массу программных запретов, помешавших задавать прямые вопросы, всё удалось — своей цели она добилась и меня нашла. Даже сомневаюсь, чьей удачи тут больше — моей или её собственной… М-да. Я сам это сказал.

Я разглядывал графический рисунок когнитивных связей, позволивших «фурии» так повести себя, и у меня, собственно, был только один вопрос: можно ли то, что я видел, назвать «сознанием», или нет? В смысле — «пока нет»? Мой непосредственный начальник — я про Ивана — очень не любил словосочетание «искусственный интеллект», и приучил всех попаданцев, включая меня, им не пользоваться. Считал, что термин изначально был некорректный, а после массовой популяризации в фантастике вообще стал означать непонятно что. Ведь строго говоря, даже обычный автопилот реактивного истребителя — искин, просто очень сильно специализированный. Нет, ну а что? Решения, опираясь на контроль внешней обстановки и собственные данные принимает? Да. Верно? Опять да. Ну а что сочинять стихи не может, или общаться на естественном для человека языке — так на то он и интеллект, а не разум. После очередного повторения этой сентенции Маркулов начинал обычно приводить в пример наш БИУС: вот, программа распознавания речи, подкреплённая избытком процессорной мощности есть — пожалуйста, вот свободное общение. Стала ли программа управления от этого разумной? Нет, не стала. Ну а что люди обманываются внешним видом и как бы сознательными ответами — говорит отнюдь не в пользу этих людей.