Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры (СИ)

За три дня, идя на 9 узлах, "Полярный лис" достиг острова Хоккайдо и лег в дрейф в 20 милях от Токийского залива. Именно сюда приходила большая часть американских судов и именно отсюда вывозились японские товары произведенные на многочисленных заводах и предприятиях префектур Канагава, Токио и Тиба. Поскольку изначально было принято решение не действовать против судов ходящих под флагами не японского флота, независимо от их груза, Иенишу пришлось изрядно погонять свой небольшой крейсер, постоянно уклоняясь от встреч с европейскими и американскими пароходами, с любого из которых могли сообщить о неизвестном военном корабле, что, учитывая близость к Военно-Морскому арсеналу Йокосука, являвшемуся базой для учебных кораблей японского флота, могло привести к весьма нежелательной встрече. По этой же причине постоянно приходилось бегать от рыбацких джонок, толпами сновавших вблизи побережья. Лишь на следующий день им повезло заметить небольшой пароход под японским флагом. Невезунчиком оказался "Сумидагава-Мару" шедший в Нагасаки с грузом ткани. Захват судна прошел без сучка, без задоринки. Стоило прибалдевшим японским морякам разглядеть цинский флаг и направленные на их небольшое судно орудия, как они тут же подняли лапки вверх. Все же на дворе стоял январь, и отправляться купаться в неприветливо холодные воды Тихого океана ни у кого из команды японского транспорта не было никакого желания.

Сменив экипаж на десять человек с призовой партии, очередной трофей отправился на встречу с вставшей на якоре у острова Мицуне "Находкой". С одной стороны, этот остров лежал весьма близко, чтобы не гонять крейсер на прием угля за тридевять земель, с другой стороны, он находился в стороне от торговых маршрутов и потому риск попасться кому-нибудь на глаза был минимален.

Не успел скрыть за горизонтом "Сумидагава-Мару" как Протопопов разглядел в бинокль еще один пароход появившийся со стороны Токийского залива. В отличие от предыдущей жертвы этот не собирался идти вдоль берега, а двигался прямиком на минный крейсер, отчего невозможно было определить его класс и принадлежность. Лишь через некоторое время последующее наблюдение показало, что это колесный пароход, но по какой причине он принялся удаляться от берега так и осталось тайной. Тем не менее, упускать идущие в руки деньги никто не собирался и "Полярный лис" сам двинулся навстречу японцу.

Какого же было удивление русских моряков, когда при проходе бортами на дистанции всего в кабельтов они разглядели развивающийся на корме парохода японский военно-морской флаг. Едва опомнившиеся канониры начали суетиться около своих орудий, как с борта японца ударил выстрел, за ним другой, третий.

Построенный как императорская яхта, "Дзингэй" пробыл в столь почетном статусе всего пять лет, после чего был передан флоту для обучения команд миноносцев. Неизвестно чем полуторатысячетонный деревянный колесный пароход походил на миноносец, тем более что минных аппаратов на него так и не смонтировали, но в списках флота он начал числиться корветом и после понесенных флотом потерь принялся совершать регулярные выходы на патрулирование восточных берегов страны. Сперва на его борту тоже долго не могли опознать идущий навстречу корабль, но налетевший ветер весьма неудачно для экипажа "Полярного лиса" развернул цинский флаг на обозрение японских моряков, так что, сложив два и два, они весьма быстро получили четыре и принялись активно суетиться вокруг четырех имевшихся на борту орудий. Прекрасно зная, чем закончилась встреча с русским минным крейсером для прочих корветов японского флота и сравнив характеристики своего корабля с уже погибшими, никто из экипажа "Дзингэй" не строили больших иллюзий на свой счет. Все готовились к неизбежной смерти, поскольку ни отбиться, ни убежать от "Полярного лиса" у них не было ни единого шанса. Оставалось единственное – продать свою жизнь подороже.

Обе 57-мм пушки способные вести огонь на левый борт принялись всаживать в небольшой русский крейсер снаряд за снарядом, стоило тому подставить борт. До того как противник ответил, японские канониры успели произвести семь точных выстрелов, а потом вести огонь стало некому. Два 120-мм снаряда прилетевших в ответ мгновенно снесли одно орудие вместе немалой частью борта и выкосили расчет второго, оставив японский корвет без половины зубов. Еще три снаряда разорвались внутри корпуса, пробив тонкий деревянный борт и уничтожив большую часть роскошной внутренней отделки, что когда-то должна была услаждать взор японского императора. Красивейшее дерево покрытое не одним слоем лака мгновенно занялось огнем, обеспечив работой десятки японских моряков.

За последующие две минуты "Дзингэй" получил еще семь попаданий, после которых о спасении корабля нечего было и мечтать. Помимо разгорающегося пожара во внутренних помещениях, огонь принялся пожирать верхнюю палубу сразу в двух местах, а врывающаяся через пробоину вода постепенно затапливала один за другим кормовые отсеки корабля. Единственной возможностью для спасения оказался остров Осима находившийся в трех милях прямо по курсу. Точнее, это был шанс спасти экипаж обреченного корабля, поскольку если не пожар, то прибрежные скалы грозили деревянному пароходу неминуемой гибелью.

Иениш, не желавший более подставлять свой корабль под вражеский огонь, отвел "Полярного лиса" на три мили от агонизирующего японца и принялся наблюдать за развитием событий. Они более чем серьезно потрепали столь неожиданного противника, так что оставалось дождаться, когда полученные тем повреждения окончательно скажутся на живучести корвета.

За пол часа прошедших после столь скоротечного двухминутного боя неимоверно упертым японцам удалось не только справиться с многочисленными пожарами, но и сдержать постепенно прибывающую через пробоины воду. Но вздохнуть с облегчением его команда смогла лишь, когда днище заметно севшего в воду корабля заскрежетало о прибрежные камни. Подводная часть обшивки тут же обзавелась новыми пробоинами увеличившими поступление воды, но вовремя стравленный из котлов пар позволил избежать их подрыва и начать операцию по спасению уцелевшей части команды.

Естественно, находясь в подобном состоянии "Дзингэй" не смог оказать какого-либо сопротивления подлетевшему с кормы минному крейсеру. Попытка же японцев с помощью ружейного огня отогнать наглый рейдер закончилась тремя выстрелами из носового 120-мм минного крейсера и разнесенной вдребезги кормой японского корабля. Вместе с частью борта и палубы разлетелась в стороны и вся веселая компания любителей пострелять. Так же один снаряд лег в воду недалеко от уже спущенной на воду шлюпки, наглядно показывая, кто в доме хозяин. Убедившись, что противник более не имеет возможности оказывать сопротивление, Иениш приказал спустить катера и готовить призовые партии.

Поскольку все старшие офицеры корабля погибли от последнего снаряда, на очередной раунд переговоров пришлось идти младшему механику как старшему из всех уцелевших. Вообще, сперва Иениш планировал добить подранка и не мучаться, но полученные в бою повреждения требовали взымания хоть какой-либо компенсации за исключением моральной и потому прежде чем топить японца, он планировал снять с него все, что плохо лежит или не прибито насмерть. Брать же в качестве трофея сам корабль уже не имело никакого смысла – слишком сильные повреждения он получил и более не представлял из себя какой-либо ценности.

Отправленный на шлюпке господин Цун, вернулся минут через пятнадцать с категорическим отказом последнего японского офицера сдавать корабль. Пожав плечами, Иениш дал отмашку артиллеристам и как только очередной снаряд поразит и так изрядно покореженную корму, направил переговорщика теперь уже к забитым спасательным шлюпкам. Терять из-за глупой отваги молодого японца то, что он уже считал своим, Иениш не собирался.