Наират-1. Смерть ничего не решает

И когти «птичей лапы» поддевают кость, тянут.

— Здесь уместно приложить усилие, — пояснил Ирджин. — И…

Скрип, переходящий в сочный, точно на жука наступили, хруст и чавкающий вздох болотной жижи.

— …видим мозг. Отметим великолепно развитые большие полушария, что не характерно для ящеров.

Это походило на два клубка бело-розовых червей, склеившихся друг с другом. Поверхность поблескивала влагой, кое-где виднелись редкие, размытые пятна крови.

— Если все сделано правильно, то внешних повреждений быть не должно. Улла, пузырь.

Толстяк подал чашу, в которой плавали куски бычьего пузыря. Ирджин, подцепив один щипцами, осторожно положил на обнаженный мозг, растянул, чтобы тонкая пленка прикрыла всю левую долю, после проделал то же самое с правой.

— Нельзя допустить пересыхания.

Эти пояснения никому не были нужны, но Ирджину нравилось объяснять. Он вообще получал от происходящего огромное удовольствие.

Сволочь! Еще одна наирская сволочь.

— Теперь основной процесс. Смотрите, коллега, действуя крайне аккуратно, слегка раздвигаем мозговые доли, чтобы…

Туран отвернулся.

— …достичь щупом нужного нам участка…

Один из шаров наполнился слабым сиянием. А спустя минуту и второй.

— …гипоталамуса. Преинтереснейшая штука, скажу я вам.

Еще две иглы, являвшиеся, как заметил Туран, продолжением золотой паутины прибора, и два шара.

— И самое важное — вещества подкорки. Здесь направление не вертикальное, но параллельно основанию черепа. Разумеется, жизнедеятельность объекта должна поддерживаться искусственно, ибо подобные манипуляции летальны. Ну вот примерно так. Впереди самое интересное.

Сеть сияла, то вспыхивая, яростно, зло, то, напротив, почти угасая. Был еще звон, едва различимый ухом, но вместе с тем сводящий с ума. Это его, Турана, вскрывали, совали иглы, норовя добраться… до чего? Если у сцерха могут разум вынуть, то, значит, и у человека тоже? Не нужно допрашивать, не нужно ломать. Достаточно к столу прикрутить, вскрыть голову и поместить найденное в голема.

Умеют ли големы говорить? А ненавидеть так, как Туран ненавидел сейчас всех, собравшихся в подвале?

— Кажется, все в норме. Начинать?

— Да. — Ирджин снова вытер руки и, похлопав сцерху по плечу, пробормотал: — Прости, милая.

— Что вы сейчас делаете? — спросил Куна, пялясь на прибор. — Зачем оно?

— Оно, как вы изволили выразиться, извлекает из мозгового вещества сцерхи некий энергетический концентрат, каковой присутствует в любом организме, и делает с него эмановый слепок. А с помощью него делает оттиск на кристаллах управляющего блока голема. Сейчас мы меняем привычные установки, которые задействуют погонщики и камы-водящие, и пытаемся хотя бы частично внедрить на их место сцерховы.

— Представляете, Куна, сколько людей сможет сожрать железный сцерх? — обронил мэтр Аттонио, отвлекаясь от рисования. — Вам это должно понравиться.

— Увы, боюсь, уважаемый Куна, да и мы все, еще очень не скоро сможем полюбоваться полноценным сцерх-големом. Это лишь эксперимент, один из длинного ряда. — Ирджин легкими прикосновениями к сети изменил ее конфигурацию. Шары один за другим погасли, но ненадолго. Теперь они наполнялись не светом, но белесой мутью, которая густела и оседала на дно рваными хлопьями вещества.

— Об успехах говорить пока рано. Улла, десятая часть… скорость?

— Нормально, но второй сектор отстает, слишком слабые токи… Нет, уже тоже нормально. В третьем падение. Стимулировать?

— Критически?

— Ну… в теории нет.

— В теории, — сплюнул Ирджин. — Ты задницей такие вещи чувствовать должен, а не в теории… Пока ждем, если упадет еще, тогда простимулируем.

Голем неподвижен, сцерха тоже, глаза закатились, дышит прерывисто, но пока жива. Это из-за эмана. Сколько жизней можно было бы спасти благодаря ему? Уж одну Карьину — точно. Но наир даже то единственное, что даровал Всевидящий лишь им, тратят на смерть.

— До трети уже… больше… Не выдержит, — сделал вывод Улла, бросив взгляд на ящера.

— Выдержит. Сейчас. — Ирджин взял с подноса флакон и вылил содержимое в одну из колб. Жидкость тотчас потемнела, а сцерха задышала чаще.

— Две трети. Осталось немного… Первый готов. Второй вот-вот. Третий отстает, четвертый и пятый идут ровно, с нормальным зазором.

— Что это значит? — Куна подошел почти вплотную к столу.

— То, что данный этап почти завершен. И даже удачнее, чем мы предполагали.

Отчетливое шипение, вонь паленой плоти, стремительно расползающееся серое желе в открытом черепе. Поверхность вздрогнула, зашевелилась вязкой, закипающей грязью и, вспучившись пузырями, плеснула брызгами горячей плоти.

— Готово! — радостно выпалил Улла.

— Готова, — добавил Куна.

— Что ж, и то, и другое — закономерно. Многоуважаемый Куна, а теперь я настоятельно прошу вас отойти и не мешаться. Мы не можем прогнозировать всех последствий, а уж объяснять вашему дяде… Это, кстати, касается всех, кроме ассистентов. Улла, дублектор.

Ничего не происходило. Пульсировали шары, заставляя клубок звенеть всё громче. Возмущенный Куна занял место у двери, к нему же перебрался и мэтр Аттонио, прихватив с собой Кусечку, и Заир с Ыйрамом. По уму и Турану следует поступить так же, но… но его причислили к помощникам. И он не трус.

— Стимуляция? — поинтересовался Улла.

— Почему нет? Пускай. Жаль, что модель анатомически не полностью идентична объекту… Туран, будь добр, подойди. Да, вот здесь стань. Твоя задача — наблюдать. Смотреть. Сличать реакции.

Голем неподвижен. Какие реакции у груды металла? Какие вообще реакции и с чем он должен сличать? А золотой клубок гудит теперь, что огромный улей.

— Завершающая стадия! — крикнул Улла. — Внешние показатели в норме.

— Сотри хотя бы идиотское выражение с лица, — прошипел Ирджин, проходя мимо Турана. — Просто внимательно следи за механомом.

Так это все не настоящее? Сцерха, голем, операция? Нет, быть того не может, слишком сложно и дорого для того, чтобы быть обманом.

— Три… два… готово!

Тишина.

Скрежет Кусечкиных сочленений, стон — чей, не разобрать. Снова звон. Неужели никто не слышит этот сводящий с ума звон? Жужжание. Закрутились шестерни, сначала медленно, но все быстрее и быстрее. Натянулась проволока, напряглись искусственные мышцы, шелохнулись пальцы. Приподнялся и стукнул по полу хвост.

— Получилось, да? — шепотом спросил Куна, не сводя с голема настороженного взгляда.

В следующее мгонвенье механом рванулся, пытаясь встать на дыбы. Запутался, упал, снова вскочил, заваливаясь на бок. С треском лопнула одна из цепей и впечаталась в стену рядом с Турановой головой. Брызнула каменная крошка, заорал, отбегая, Улла.

Уходить. К двери. Он же вырвется сейчас, непременно вырвется!

Но Туран, застыв, продолжал смотреть на голема.

Агонизирует. Железная пасть запрокинута, беспомощно хватает воздух, лапы скребут пол, оставляя глубокие борозды в камне. Он ведь умирает. Вместо Желтоглазой, которой так и не дали нормально этого сделать, накачав эманом.

Звон слетающих оков, треск выдираемых клиньев, тяжелая голова, беспомощно мотающаяся из стороны в сторону. Туша, всей своей массой ударяющая о стену. Раз, другой. Меловая пыль на губах. Рев и жар. Хлопнувшая дверь и понимание, что отступать некуда.

Туран очнулся, только когда одно из звеньев угодило в плечо. Осторожно, стараясь не привлекать внимание голема, он шагнул назад. Уперся в стену, двинулся влево, к бочкам. Если спрятаться за ними…

Механом не позволил. Освободившись от части цепей, он завертелся на месте, упал, поднялся, припав на передние лапы и неуклюже оттопырив короткий хвост. Повел головой, озираясь. И заметил Турана. Точно заметил, сомнений нет. Подрагивающая до того башка замерла на чуть опущенной шее. Так замирают сцерхи, завидев свинью. А этот совсем близко, зажал между штабелями бочек и стеной так, что не проскочить.

Вот и все. Один бросок и либо когтистые лапы, либо железные челюсти…