Стрелок Чёрной Скалы (СИ)

   - И что?

   - На следующий день снова приехал Рыжик. Снова нахмурился, глядючи на каменюку, и сказал "Слишком светлый. Устранить".

   - Какой изобретательный начальник, однако...

   - Придурок он. Ну, и мы тоже. Короче, камень мы снова покрасили. Но теперь уже в чёрный цвет. Рыжик вернулся на следующий день, увидел валун и сказал "Слишком темно. Устранить". С матами сковырнули всё краску... Но Рыжик, увидев валун, вновь остался недоволен - "Устранить - это значит убрать к чёртовой матери!".

   - Сразу же это, естественно было сказать нельзя...

   - Ни в коем случае. Так что в итоге дали нам ломы с кувалдами и натравили на несчастный булыжник. А потом пришёл грустный прапор и засунул в несколько выдолбленных нами трещин взрывпакеты... В общем, мы эту каменюку как того слона съели - маленькими посильными порциями.

   - Слушай, Вайс, я эту историю уже раза три слышал, только с разными концовками. Ты бы ещё рассказал про то, как при сдаче пистолета в оружейку некое тело делало контрольные выстрелы при невытащенном магазине.

   - О, да никак эта ещё одна наша история по всей стране известной оказалась...

   Вот так вот болтая и травя байки, мы и шли по заброшенному городу древних. А заброшен он был давно и основательно. Про многие вещи порой говорят, что они знавали лучшие времена... Глядя на руины Кроатлана даже на это было мало надежды.

   Полуразрушенные пирамиды и храмы, заросшие улицы, некогда мощённые камнем. Неконтролируемо разросшиеся деревья, превратившие древний город в лесной пригород. Ну, и без гадких людишек тут не обошлось - мусор, граффити и выбоины от пуль.

   Очарование от ощущения себя кем-то вроде Индианы Джонса ушло, едва появившись.

   - Пусть это древний город, где наверняка приносили человеческие жертвы, нужной атмосферы здесь нет, - вынес я свой вердикт, когда мы вышли к центру города - круглой каменной площади с полуразрушенным пьедесталом в центре. - Это ложный след.

   - Что ты имеешь в виду под атмосферой? - спросил Датч.

   - Здесь нет чувства загадочности. Тайны. Мистики. Ничего. Просто куча развалин. Таких хватает в любом городе. Не настраивает хлам вокруг на благоговейный трепет перед древней цивилизацией как-то...

   - Хмм... Знаешь, а ты пожалуй прав, Вайс...

   - Конечно, прав. Я всегда прав. Так что хватит уже здесь прогулок - надо искать что-то другое.

   - Что именно?

   - Ты же у нас знаток всяких баек и легенд? Есть что-нибудь на Тортуге из разряда городских легенд?

   - Ну, если подумать... - задумчиво почесал подбородок Датч.

   43.

   - "Тропикал Таэур", - прочитал я изрядно поеденную ржавчиной надпись над входом в тот самый большой на Тортуге, но всё-таки недостроенный небоскрёб.

   - Эту башню называют Оставляющая Вдов, - произнёс Датч, задирая голову вверх. - При её строительстве погибли даже не десятки, а почти три сотни рабочих.

   - Тут битва за неё была, что ли?

   - Нет. Вроде бы всё - просто несчастные случаи... Рухнувший кран, обвалившиеся перекрытия, врезавшийся в толпу потерявший управление грузовик, обрывы троса, просадка грунта...

   - Но три сотни...

   - Во-во. Так что "Тропикал Тауэр" считается самым натуральным надгробием старой Санта-Марии и всей Республики Сорно.

   Я подошёл поближе к сетчатому забору, окружавшему место так и незаконченной стройки. Конечно, окружавшему - это громко сказано. Почти повсюду в нём зияли дыры, а сама рабица была изрядно проржавевшей.

   - Хочу тут немного осмотреться, - произнёс я, оглядываясь по сторонам.

   - Чтобы облазить эту башню сверху донизу потребуется не одна неделя...

   - Я не собираюсь прочёсывать её от и до - просто немного осмотрюсь.

   - Тогда я подожду тебя здесь, - произнёс Датч, приваливаясь к "хамви". - Неохота ломать ноги в темноте.

   - Добро, - кивнул я, беря небольшой фонарик и доставая пистолет. - Я недолго.

   - О'кей, буду ждать.

   Я шагнул в вырезанную в металлической сетке дыру и направился к недостроенному зданию.

   Земля была неровной, с то и дело попадающимися ямами разной глубины и просто валяющимся тут и там мусором. Так что под ноги приходилось смотреть очень внимательно - запнуться, упасть и сломать шею или пропороть себе горло ржавой железкой. Что за бесславный конец для наёмника! Хуже него только смерть в собственной постели в окружении пары десятков отпрысков первого и второго ранга в возрасте лет девяноста...

   Странно, правда? Я вот тоже всё удивляюсь выводам, к которым пришёл.

   У меня могла быть совсем иная жизнь. Сытая, спокойная... ну или голодная, но тоже спокойная. Без пыли в лицо и ножей в бок, без визга осколков и взрывающихся вертолётов. Возможно, я бы выбрал именно такую жизнь. Я ведь не авантюрист и никогда им не был - мне близко то же, что и любому нормальному человеку. Жизнь длинную, долгую. Скучную, но лишённую опасностей.

   Увы, но не я делал выбор - его сделали за меня. Кто? Да кто его знает. Может Иисус, может Люцифер или мойры. В любом случае выбор был сделан.

   И вот теперь я - это я. Не больше, но и не меньше. И дороги назад больше нет. Мне почти тридцать, а что я умею в этой жизни? Драться, стрелять и совершать прочие негуманные поступки. Бухгалтера или адвоката из меня уже не получится. А значит приходится привыкать к той жизни, которая у меня есть. Если ты не можешь от чего-то избавиться - полюби и прими это. Не можешь предотвратить, так возглавь - простая истина.

   Поэтому мне и нравится моя жизнь. И я даже сам верю в этот бред, что несу. Да, я ловлю кайф, взрывая из гранатомёта машины, поливая из винтовки от бедра или вышибая кому-то зубы. Увы, но у меня просто нет иного выхода, кроме как ловить кайф от всего этого.

   Потому что иначе будет очень плохо. Очень-очень-очень плохо. Потому что иначе я начну вспоминать, как жил когда-то - мирно, спокойно... А это всё равно, что вытаскивать пассатижами засевший в теле осколок. Перекрученный, иззубренный и горячий осколок.

   Я смирился, да смирился. Смирился и с тем, что вряд ли проживу долгую жизнь. Слишком многие, кого я знал, гибли не дожив до старости. Естественный отбор - ты стареешь, становишься слабее и медленнее. И тебя выбраковывают как негодный более экземпляр. Как товар с истекшим сроком годности.

   И в этом нет никакой романтики. Война - любая война - это грязь. Высокие слова о доблести и чести умирают в первом же бою. Вместе со справедливостью. В этом мире нет справедливости - только статистика.

   В этом нет ничего хорошего, но такие как я просто горим очень ярко. Офисный клерк - тлеющий уголёк, который будет отдавать тепло очень-очень долго. А мы - порох. Паф! Вспышка, и мы сгорели. Но успели осветить за мгновение даже самые свои тёмные уголки...

   Тёмных уголков хватает у всех. Чем ярче свет - тем сильнее тень. В каждом из нас, как пёс, таится хищный и опасный зверь. Кто-то выводит его погулять постоянно, а у кого-то он томится на цепи всю жизнь. Цепь - это жёстко, но зато прохожим за забором твоих костей черепа будет спокойнее. Твой зверь внутри и крепко связан, ты не натравливаешь его время от времени на других...

   Но вот если он всё-таки сорвётся, вырвется и оторвётся... Копящаяся слишком долго злоба, может быть очень и очень опасна...

   Фонарь в моей руке неожиданно мигнул и погас.

   Я спрятал пистолет в кобуру и начал пытаться вернуть источник света, путём похлопывания по корпусу. Хотя я и понимал, что, скорее всего, лопнула нить накаливания в лампочке, так что все мои манипуляции бессмысленны чуть менее, чем полностью.

   Пока мои глаза понемногу привыкали к темноте, я машинально продолжал шагать, правда чуть замедлив ход, чтобы не запнуться о что-нибудь во мраке. Обогнул старый покосивший жилой вагончик...

   И неожиданно увидел перед собой внушительного размера фигуру, стоящую ко мне спиной.