Пожизненно. Цитадель в огне

— Док, тут опасно. Вы о радиации знаете? Ну, излучение такое.

— Ионизирующее? Честно говоря, я этими открытиями не слишком интересовался.

— Возможно, шахта ракетная. Ядерная. В смысле, для ядерного оружия. Значит, все вокруг ядовитое. В смысле, радиоактивное. Вот мутировали здесь все.

— Дария, откуда здесь оружие? При чем тут мутации? Ты мне о ядерном оружии весьма бегло рассказывала.

— Так кто мог знать?! Собственно, оружия здесь нет. Следы, возможно, — Даша всхлипнула. — Давайте отсюда побыстрее уйдем. Можешь Лампусу объяснить?

— Сокращенную версию, отчего же. Но для паники нет причин. Болотники и рабы здесь живут, очевидно, не первый год и…

— Так они все идиоты!

— Склонен согласиться. Но внешне мутации никак не проявились. Болотники похожи друг на друга. Скорее всего, просто странная порода дарков. Короче, несколько часов пребывания в этом месте вряд ли окажутся для нас летальными. С Лампусом я поговорю. Ночевать будем вне форта. Кроме всего прочего, здесь жуткая вонь.

— Ладно, — Даша перевела дух. — Наверное, я слишком сгущаю краски. Но…

— Ты совершенно права. В любом случае, крайне неприятное место.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Форт остался позади. Флотские, ясен бивень, не удержались и подпалили навесы. Впрочем, дымный столб уже развеялся. Даша надеялась, что и повешенные болотники тоже сгорели. Вися на стене, они выглядели… как удавленники они выглядели.

Вообще у форта отряд чересчур задержался. Еще одна ночевка явно была лишней. Ладно, доели несчастного Чернохвоста. Воды вдоволь. На вид чистой, но… Глупо, но в темноте Даша боялась увидеть какое-нибудь голубоватое свечение. Тьфу, совсем одичала. В принципе, небольшие дозы радиации даже полезны. И вообще кто сказал, что шахта та самая?

Все перестирали, вымылись сами. На какое-то время о радиации вообще пришлось забыть, поскольку отмывали девчонку.

Узница болотников оказалась вроде как немая, понимающая исключительно жестикуляцию и вообще, очевидно, не человеческая. Особь…

Эле сняла с безвольной жертвы тряпку, очевидно изображавшую платье, и взяла за хрупкую руку:

— Ясно. Выудил косолапый себе подругу.

Даша посмотрела на кукольную четырехпалую ладошку девочки и пробормотала:

— Наш не косолапый.

— Да уж, красавец писаный. Один орлиный нос чего стоит. С другой стороны, конечно, получше этих костяшек.

Добыча из шахты действительно отличалась редкой субтильностью. Даша и в свои худшие дни в Каннуте была куда поплотнее сложением. Даже с поправкой на нормальный человеческий рост. А эта — Дюймовочка с войлоком на голове.

— Резать будем, — Эле сгребла кудлатую шевелюру спасенной. — Модная прическа ей не повредит. Давай ножницы.

— Тут шеуном пилить нужно… — Даша осеклась, увидев спину девочки. Вернее два шрама на выпирающих прозрачных лопатках. Симметричные корявые рубцы — левый более рваный. Расположены так, как будто Дюймовочке отсекли… ну, что можно на спине отсечь?

Эле посмотрела на открытый рот названной дочери, заглянула за спину безвольной костлявой куклы. Помолчала…

— Ладно, не наше дело. Развели, понимаешь, дарков разномастных. Мелочь в полмешка весом, а туда же. Продохнуть от них невозможно.

— Слушай, может, дока позвать? — неуверенно предложила Даша.

— Что, наш лорд Дул костей не видел, что ли? Я ему потом расскажу. Тут если что и было, пришивать-то поздно. Да и не занимался наш лекарь курами полудохлыми. Ты лучше скажи коротконогому, чтобы не вертелся под боком. Схлопочет.

Мин действительно шуршал за кустами, делал вид, что хворост собирает. Пребывал полукровка в великих сомнениях: вообще-то ему нравились женщины с формами, яркие и красивые. Вроде Эле. Или Машки, которую полудикий видел, пусть и издали, но проникся. А здесь мелкая, грязная, и непонятно в чем душа держится. Может, конечно, она еще поправится и подкормится. Но, значит, и в высоту вымахает? Почему они все растут? С другой стороны, как спаситель и честный воин, он просто обязан…

— Иди ты, ради бога, отсюда, — сказала Даша кустам. — Тут всем в себя прийти нужно. А подсматривать вообще некрасиво.

— Кто подсматривает? Я за берегом присматриваю. Выползет кто… — ответили кусты.

— Иди, пока тебя самого с москитом не перепутали, — посоветовала суровая Эле.

Страж обиженно завздыхал и, размышляя о явной недооценке боевых качеств метателей камней, поплелся к мужским кострам.

Даша задумалась о том, почему она мысли некоторых дарков даже на расстоянии абсолютно ясно понимает, а соображения других исключительно рваными проблесками мелькают. Но думать было некогда. Девочке-даркше отпилили колтуны, тут как раз и вода согрелась. Начали отмывать. Худышка безмолвно вздрагивала. Даша на всякий случай разбавила воду.

— Да она просто отвыкла, — проворчала Эле. — Зови все-таки моего. Тут болячка на болячке.

Даша сходила за доком. Обработали спиртным раны и нарывы на запястьях и щиколотках, смазали бальзамом. Куда больше времени заняли воспаленные и гноящиеся глаза. Дуллитл бурчал нехорошие слова. О шрамах на спине ему, естественно, забыли сказать, доктор увидел сам и даже руками всплеснул:

— Боже милостивый! Неужели истинная фейри?!

— Она на классическую фею похожа. Отдаленно, — предположила Даша.

— Не болтай! — возмутилась Эле. — О фейрях я сроду не слышала. Но в бардаках бывать приходилось. По долгу службы. Феи на эту кроху вообще не похожи.

Док хмыкнул:

— Дария имеет в виду именно классических фей. Не гулящих. О них сказки рассказывают.

— Да какие тут сказки? Вон еще чиряк. Обрабатывайте…

Фея бескрылая так и не произнесла ни звука. Сидела с закрытыми глазами, с забинтованными руками и ногами и местами блестела от жирного бальзама.

— Ее, наверное, кормить нужно крайне осторожно, — с беспокойством заметила Даша. — Дети после длительного голодания…

Знаменитые лекари-целители зафыркали.

— С пищей, несомненно, нужно соблюдать осторожность, — согласился док. — Насчет возраста…

— Девка. Вполне на выданье, — снисходительно буркнула Эле. — Вон как сложена.

— Да какое там сложение?! — изумилась Даша.

— Ты, Аша, шибко жалостливая. Глядишь на нее, как на поросенка полудохлого, которого молоком выкармливать нужно. Оно частично и так. Может помереть. Но ты глаза все-таки разуй и глянь с умом.

Не на что там было глядеть. Фанерка забинтованная, узница лагеря смерти. Руки и ноги, правда, соразмерные, но…

— Да сколько же ей лет, по-вашему?

— Одни боги знают. Только наши герои Севера когда разглядят, полезут. Не сразу, понятно. Сначала откормят.

— Ну что ты за гадости говоришь?! Нашим флотским и Бочечка худовата.

— Спокойно, Дарья. У наших друзей полно иных забот. А если говорить в целом, то интересно было бы глянуть, как бы улов нашего артиллериста выглядел, пребывая в добром здравии и, гм, полной комплектности…

Лекари ушли к кострам, где громогласно обсуждались подробности славного штурма и планы разгадывания ловушек болотников на Стезе. Даша посмотрела в сторону вздыхающего болота, придвинула ближе дротик. Налила в кружку отвара, выловила из миски разбухшую дольку кураги. Протянула на ложке:

— Эй, давай-ка осторожненько. Только жуй хорошенько. И запивай. Понятно?

Девочка приоткрыла глаза: на миг показалось, что зрачки у нее огромные, невыносимой кобальтовой голубизны. Показалось, естественно. От костра какой свет? Фея недосушенная взяла двумя пальчиками курагу, надкусила. Фу, как с таким крошечным ртом вообще существовать можно? Девочка еще раз глянула, поблагодарила наклоном головы. Снова смежились клейкие от гноя ресницы.

— Ты пей, — поворчала Даша. — Тебе жидкость полезна.

Смотреть, как хрупкая рука подносит к губам глиняную кружку, было мучительно. Того и гляди посуда те пальцы хрупкие надломит. И не кружка, а вазон какой-то цветочный. А ведь казалась кружка вполне изящной. Ну и лапы у вас, Дарья Георгиевна.