Берег дна

У Маши был план. И сейчас, слушая Милкино щебетание о том, какие у них на даче клевые пацаны и девчонки в соседях, Маша ждала нужного момента. Она уже знала, что на повороте на Пироговичи Милкин брат всегда останавливается и пьет пиво в небольшой кафешке — дальше гаишников можно не бояться, приехали уже почти, километров пять до дома. После того как брат выпьет пива — можно начинать действовать. А пока Маша проверяла — все ли у нее с собой. Письмо она уничтожила, выучив его наизусть. Карточка с деньгами была надежно спрятана в потайном кармашке — не будем уточнять где. В рюкзачке — проверенный ПДА, любимый папин многолезвийный ножик «Викторинокс», смена белья, комбинезон по типу сталкерского, новые кроссовки. Немного наличности — тоже спрятано. В очень-очень надежном месте! Под подкладкой кожаной курточки.

На груди под футболкой — кулон. Тот самый подарок на день рождения, что папа упоминал в письме. Кулон папа сам сделал из опытного образца миниатюрного полупроводникового лазера. Лазер выдавал луч необычайно красивого бирюзового цвета, но в производство так и не был пущен — его себестоимость сильно превышала цену серийных китайских красных, синих и зеленых лазеров. Папа тогда гордо сказал, что дарит дочке уникальный экспонат, один из трех сделанных. Уникальностью частоты излучения Маша тогда не вдохновилась, но кулончик был весьма изящным, да и с котом было играть прикольно — за бирюзовым пятном кот носился с гораздо большим энтузиазмом, чем за красным от дешевого брелка-указки.

Поворот на Пироговичи приближался. Петя съехал с трассы и остановился у небольшого павильончика со странной вывеской «Вдали от жен». Это и был искомый бар. Петя велел не скучать пять минут и скрылся в дверях питейного заведения.

— Про пять минут врет! — недовольно заметила Милка. — За пять минут только одну можно выпить, а ему минимум три подавай! А нас уже там девчонки заждались, шашлык готов небось!

Маша рассеянно кивнула. Она смотрела на проезжавшие по трассе машины и пыталась разглядеть хоть какой-нибудь местный автобус. Надо, чтобы он шел навстречу, в сторону Киева. Левую руку Маша держала в кармане куртки, в руке был зажат телефон. Большой палец лежал на кнопке «PLAY» — чуть надави и телефон заиграет музыкальную тему, ту самую, что всегда звучит у Маши при входящих звонках.

— Ну и где же этот отмор? — Милка начинала кипятиться, вот-вот взорвется от нетерпения. Уж очень ей хотелось к девчонкам, пацанам, шашлыкам и красному сухому вину. О том, что на даче они иногда тайком пьют с друзьями вино, Милка успела Маше сообщить загадочным шепотом на ушко еще до того, как они сели в машину.

В это время Маша заметила на горизонте автобус — древнюю дребезжащую тарантайку. Неважно, куда он шел — в Киев или куда-нибудь еще, но он шел навстречу. Надо было действовать. Маша нажала «PLAY» — телефон заиграл любимую «Money for Nothing».

— Ой, помолчи секунду, ладно, — доставая телефон и прикладывая его к уху, попросила Маша продолжавшую распаляться Милку. — Але, я слушаю. Да, тетя. Ой, что случилось? Да ты что?!! Я сейчас приеду!

Маша стала выбираться из машины.

— Ты куда? Ты с ума сошла? Что случилось? Ты обратно? А как мы? — испуганно и расстроенно запричитала Милка.

— Мил, ты прости, — прервала пулеметную очередь из вопросов Маша, — у меня тут аварийная ситуация. Это тетя звонила. Она просто бестолочь какая-то — зашла в нашу квартиру, хотела запереть дверь изнутри, а ключ в замке сломался. Теперь она не может выйти, надо дверь снаружи моим ключом открыть. Мне надо ехать, а то у тети какие-то важные дела и она грозится вызвать спасателей, чтобы они ломали дверь или доставали ее через окно… Ага, через окно — она же полтора центнера небось весит, лестница сломается… Короче, ехать надо. Срочно.

— Маш, ну я щас Петьке скажу, он тебя обратно отвезет, — опрометчиво предложила Милка. Потом резко загрустила. — Хотя, наверное, сначала убьет. Но затем отвезет…

— Ну куда он отвезет, он же выпил уже. Даже не дергай его. Вон видишь, автобус идет, я на нем. Деньги на билет есть. Все, побежала, не обижайся, привет соседям и шашлыкам, я рванула, пока-пока, я позвоню, чмоки-чмоки! — с одного вдоха выпалила Маша, схватила рюкзачок, выскочила из машины и побежала к остановке, что серела через шоссе напротив.

Милка так и осталась сидеть с открытым от неожиданного поворота событий ртом. И когда Маша, даже не посмотрев, куда направляется полупустое дребезжащее колесное чудо ретро-техники, вскочила в него, сунула шоферу мелкую бумажку, невнятно пробормотав «До поворота, тут рядом», и пробралась на сиденье у левого окна, чтобы помахать на прощанье рукой, рот у Милки все еще был открыт.

На следующей же остановке Маша сошла. Перешла шоссе обратно. Наступала более сложная фаза плана — ловля попутки до Дитяток. День был в самом разгаре, ярко светило наконец освободившееся от путы туч осеннее солнышко. Хотя ветерок был все же прохладный, но Маша, как любой самоуверенный подросток, не сомневалась, что замерзнуть не успеет. Деньги у нее есть, заплатить она сможет, сейчас не ночь — и всяких маньяков можно не бояться. Да и в Дитятки ездят только благородные люди, почти такие же благородные, как сталкеры. Про то, что сталкеры очень благородные, Маша читала в беллетристике и еще в газете «Мидянская правда» в заметках знаменитого журналиста Василия Горихова. На этом познания Маши о сталкерах и заканчивались, разве что еще из заметок Горихова было ясно, что любимый напиток сталкеров — коктейль «Хемуль», получаемый из мескаля, настоянного на хитрых червеобразных артефактах. А Мотя, когда бывал у Титаренок дома, ничего про зону не рассказывал. Точнее, Маше не рассказывал. А с Машиным отцом они доставали из морозильника бутылку, запирались на кухне и гудели там до утра.

Первые несколько машин, в основном легковушек, просто проигнорировали поднятую руку. Маше даже пришлось чуть пройтись по шоссе от остановки — возле остановки на трассе была лужа, и проезжающие транспортные средства так и норовили окатить девочку грязной осенней жижей. Ветерок не стихал — Маше становилось зябко. И кто придумал делать остановки в чистом поле, да еще ни одного киоска рядом? Хоть бы чаю попить горячего! Маша достала из рюкзачка пакетик орешков, почему-то вспомнила журналиста Горихова и стала потихоньку потреблять сей калорийный продукт, не забывая салютовать проезжающим автомобилям.

Наконец было повезло. Обшарпанная бортовая «Газель» притормозила, из нее высунулась небритая носатая физиономия, и, цыкнув зубом, вопросила: «Куда тэбе, дэвочка, маладая-красывая?» Ноги сами отнесли Машу метров на двадцать назад, подальше от сального взгляда. Водила разочарованно плюнул, но больше ни на что не решился — «Газель», фырча и дымя, скрылась за горизонтом.

Маша вдруг почувствовала, что уверенность начинает покидать ее. Вот ведь, рядом Милкина дача, там шашлыки, там костер, там можно клево потусоваться… Провести ночь в тепле, а завтра утром придумать что-нибудь еще — и рвануть. А папа… Его несколько месяцев не было, подождет еще денек, в конце концов. Маша ругала себя, обзывала всякими словами, пытаясь бороться с таким вот внутренним голосом, съедавшим ее решимость. Потому что был еще один внутренний голос (надо же — а их ведь целых два, внутренних голоса, хмыкнула Маша), который ясно давал понять: надо спешить, иначе может что-то случиться.

Внутреннюю борьбу между ангелом и бесом в Машиной душе решил счастливый случай. А точнее, дальнобойный КАМАЗ, тормознувший на инстинктивно поднятую Машину руку.

— Куда тебе? — пожилой усатый водитель вызывал невольное доверие. Лицо было усталое и доброе.

— В Дитятки, дяденька, не подбросите? — Маша скорчила умильно-просящее выражение, как у кота из «Шрека-2». — У меня деньги есть, не беспокойтесь… Сколько надо?

— Да какие, дочка, деньги? Все равно туда еду. Залезай!

Маша торопливо впрыгнула в кабину, уселась на пассажирское сиденье. В кабине было жарко, и Маша даже немного поежилась от накатившего тепла.