Окраина. Дилогия (СИ)

– Квасок, – констатировал Генка. – Для запаху, значит. Что делаем?

– В дом. И без стеснения, – прорычал Андрей, ловчась посильнее заехать босой пяткой в подбородок заворочавшемуся мужику. Хрустнула челюсть, мужик замычал, хватаясь за веник бороды.

– Без стеснения так без стеснения, – согласился Генка, подхватывая колун.

Собственно, тихо действовать уже никак не получалось. Ктото орал у флигеля, собаки на псарне словно взбесились, визжали бабы за оградой. В доме тоже было неладно – там глухо вопили, чтото упало с резким треском, зазвенело окно.

Андрей с вилами наперевес бежал за Генкой к барским дверям. Кровь бурлила, даже боль в руках притупилась. Видимо, проснулись гены прадедушки, комсомольца первого призыва.

Генка поудобнее перехватил колун.

– Осторожнее, пальнут в упор, как в кандальников, – предупредил Андрей.

Генка злобно хохотнул.

Дверь с грохотом распахнулась прямо перед носом фээспешников. На ступеньки вылетело чтото небольшое и жутко воинственно настроенное. При ближайшем рассмотрении выяснилось: Мариэтта – босая, полуголая, в спортивном топикелифчике, неизменных оранжевых трусиках, но с громадным револьвером в руках.

– У вас, гражданин начальник, день Нептуна, что ли? – проорала осквернительница могил с теми же злобными Генкиными интонациями. – Бросайте трезубец, драпаем.

– К реке, – живо сориентировался Генка.

Мариэтта перепуганной белкой слетела с крыльца, Генка уже бежал вдоль дома. Андрей, вилы всетаки не бросивший, кинулся догонять. У конюшни топтались фигуры с кольями, но спешить наперерез пока не спешили. За спиной с грохотом распахнулись двери:

– Взять их, живо!!!

Мариэтта, ни мгновения не раздумывая, на бегу развернулась, вскинула револьвер. «Смитвессон» громыхнул. Понятно, что навыков у девчонки было ноль, да и почти полуторакилограммовая «пушка» была не по руке. Даже в дверь не попала: пуля разнесла фонарь над крыльцом, ступени осыпало осколками. Двери живо захлопнулись, изнутри невнятно закричали, грозя дыбой и петлей.

Беглецы проскочили за ограду. Впереди простирался длинный пологий спуск к реке. Сзади снова закричали, на этот раз грозно, – бахнул выстрел. Картечь с визгом пронеслась над головой. Мариэтта пискнула, споткнулась, проехалась по траве. Вовремя – второй заряд прошел точнее. Андрей подхватил девчонку, ставя на ноги:

– Мань, еще пробежаться нужно.

Капчага взвыла – на миг показалось, что ее картечиной зацепило.

– Да бегу я, бегу! Только не лапайте.

За спиной торопливо хлопали револьверные выстрелы. Ну, это ерунда – пули неопасно жужжали в вышине. Зато начали надрываться собаки.

Генка на бегу оглянулся:

– Блин, псовую охоту открыли. Белогвардейцы херовы.

– Крепостники мудацкие, – поддержала летящая степной козой Мариэтта. – Андрей, ты как?

– Нормально. Не отстаю же, – огрызнулся начальник. Колено действительно скрипело, но пока не предавало. Только берег приближался слишком медленно – яростный лай за спиной накатывал куда быстрей.

– Сергеич, или «скользим», или дрессировать собачек придется, – заметил Генка, оглядываясь.

– Тут разве сконцентрируешься, – Мариэтта тоже оглянулась. – Занесет еще хуже.

– До воды добираемся, – прохрипел Андрей. – Огрызаясь…

– Понял, – Генка оглянулся, на этот раз оценивающе. – Мань, дайка ствол на секунду.

– Всегда грабите, – пожаловалась Мариэтта, но револьвер отдала.

За спиной лаяли и рычали – уже взахлеб, торжествующе. Дюжина поджарых борзых, следом два чуть отставших лохматых волкодава. За ними неслись с дюжину разномастных барбосов«дворян». Люди виднелись много дальше, еще у усадьбы. Фигура в мундире взмахивала рукой – исправник отдавал указания.

– Ген, пора, – скомандовал Андрей.

Мужчины разом остановились, Мариэтта проскочила по инерции еще шагов с десяток, затормозила, хватаясь руками за траву.

– У воды жди, – рявкнул Андрей. – Генка, с лохматых…

– А как же, – Генка припал на одно колено, утвердил граненый ствол «смитвессона» на сгибе левой руки.

Гвалт и лай вокруг стояли страшные. Настигшие добычу первыми борзые слегка растерялись – стоящий впереди человек помахивал вилами, двое других замерли, не выражая особого страха. Борзые рассыпались полукругом, заливались растерянным лаем. Но сзади тяжелым махом настигали волкодавы. Вываленные широкие языки, пасти в пене… Передний, черножелтый, разметав легких борзых, подлетел к людям…

Бах!

Тяжелая пуля снесла верх черепной коробки. Тяжелое тело покатилось к ногам Андрея, конвульсивно задергало лапами, все еще продолжая азартный бег. Не сообразившие, что случилось, борзые было рванулись вперед, – первую Андрей поддел на вилы и отшвырнул, кольнул другую – отскочила с жалобным визгом. Генка, не отвлекаясь, отвесил могучего пинка еще одной поджарой твари. Стволом револьвера вел второго волкодава – тот, умно прикрываясь борзыми, пошел полукругом, подобрался для прыжка… «Смитвессон» рявкнул чуть раньше – псина отлетела, тут же попыталась вскочить. Взвыла – перебитый позвоночник и задние лапы отказывались служить. За спиной тоже выли. Мариэтта на траве грызлась с белой борзой. Андрей двинул легкую псину в бок, тут же поддел под ребра крайними зубьями вил.

– А раньше никак было нельзя? – сварливо поинтересовалась осквернительница, тряся укушенной рукой.

– Прости.

– Ладно уж.

– Три патрона осталось, – сказал Генка, следя за откатившимися собаками. – Может, нам пора?

– Шестизарядный, значит? – прохрипела Мариэтта, поднимаясь. – Не потеряй. Мой ствол.

– Вот жмотина. Тебе сейчас отдать?

– По окончании, – девица лизнула кровоточащую руку. – Уходим?

Псы надрывались лаем. Табунок уцелевших борзых кружился шагах в тридцати от беглецов. Благоразумные беспородные шавки выражали свою ненависть с более отдаленного расстояния. Спешили по склону люди, но до них было еще далеко.

– Уходим резво, но не провоцируя, – скомандовал Андрей.

Издали хлопнул ружейный дуплет – картечины стеганули тростник чуть в стороне. Остатки Отделения «КП29», пригибаясь, вошли в воду.

– А теперь водные процедуры, – скалясь, объявил Генка. – Желающих тонуть не имеется?

– Разве что командир вздумает, – Мариэтта, морщась, отпихнула желтую кувшинку. – У меня и так развлечений навалом было.

Плыли не торопясь. Бурая вода Москвыреки была даже приятна, хотя запястья и укушенную голень порядком щипало, да и вилы оказались мало удобны для форсирования водных преград. Мариэтта без труда плыла чуть впереди, Генка, придерживающий револьвер на голове, греб левее, и Андрей чувствовал себя почти спокойным. С берега бабахнули, вновь разрядив стволы дуплетом, но это уже исключительно для острастки. Теперь наверняка к лодкам побегут – река здесь относительно широкая.

– Хорошо, что здесь погода не наша, – заметила Мариэтта, выбираясь на обрывистый берег. – Почти лето, – на этом замечании девчонку пошатнуло, и она чуть не села в ракитовый куст.

– Тебя не зацепило? – Андрей ухватил ее за руку.

– Нет. То есть зацепило, но исключительно морально. – Ладошка у осквернительницы подрагивала, но освобождаться она не спешила. – Абздольц, какие сволочи на свете водятся, а, гражданин начальник?

– Это точно. Но мы это дома обсудим.

– Но сюдато мы вернемся? Договорить нужно. А то вообще полный абзац получается.

– Договорим, – откликнулся Генка, выжимающий за кустом штаны. – Но для начала нужно нам переформирование провести. Еще непонятно, как мы без этого старого козла «перескользнем».

– Давайте не тянуть, – угрюмо сказал Андрей. – Дома обсушимся. Вон полянка, там по направлению «скольжения» сконцентрируемся.

Мариэтта, морщась и цепляясь за ветки, полезла к полянке. Андрей понял, почему ее трусики кажутся широкими, почти приличными, и ахнул: кожа под тоненькими яркими кружевами оказалась сплошь иссечена багровыми полосами.

– Капчага…

– Чего такого? – Мариэтта попыталась натянуть трусишки на полосы, дернулась. – Подверглась телесным наказаниям. Здесь это сплошь и рядом. Могли бы тактично сделать вид, что не заметили. Я, между прочим, про ваши синяки молчу. Кстати, отчего у вас на руках тряпки намотаны?