Окраина. Дилогия (СИ)

– Херня тряпки. Это кто сделал? – Андрей пытался не смотреть и не мог отвести взгляда от бедер девушки.

– Это сделал противник. – Мариэтта слабо улыбнулась. – На войне как на войне. Переживаете за меня, да, гражданин начальник? Спасибо. Я глупо рада.

– Вернемся сюда, – деревянно сказал Андрей.

– А я что говорю, – из кустов выбрался Генка, протянул рукоятью вперед громоздкий револьвер. – Пожрем, обуемся и поговорим серьезно с этим дворянством.

Мариэтта кивнула и ухватилась за «смитвессон».

– Слушай, а как ты ствол добыла? – поинтересовался Генка.

– Обыкновенно. Я же шалава и мурловка. Полицай решил для начала меня допросить. Я же ваша сучка, гражданин начальник, – Мариэтта смотрела в глаза командиру Отделения. – Так, по крайней мере, считают некоторые наши бывшие коллеги. А здешние баре им почемуто верят. В общем, допрашивать меня взялись задушевно, что значит – с глазу на глаз. Я девушка современная, без комплексов, если нужно на коленки опуститься по важному поводу, так я особо не задумаюсь. Секс всего лишь одна из сторон человеческого бытия.

– Буду последним человеком, кто тебя осудит, – пробормотал Андрей.

– Спасибо, – Мариэтта улыбнулась почти понастоящему. – Вообщето я только вас люблю. Впрочем, до интимных услуг дело не дошло. Между прочим, ткань на здешних полицейских формах классная. Застежка кобуры тоже ничего. А вот шнур револьвера я едва отодрала. Хорошо, ошалел этот усатый от неожиданности. Абздольц, что за мордища была! Андрей Сергеич, вы меня правда чуточку ревнуете или мне кажется?

Глава 6

Вот, новый поворот

1517 апреля

ИТАР ТАСС – «Новая серия разрушительных землетрясений в Швеции и Норвегии».

Reuters – «Бои в провинции Северный Вазиристан продолжаются. Город МиранШах полностью уничтожен авиацией и ракетами коалиции. Немецкие и итальянские бронетанковые подразделения несут самые чувствительные потери с начала года».

«Московский кроманьонец» – «Большинство продаваемой в столице виагры поддельно и опасно для здоровья».

«Соскользнули» так себе: вместо спортзала оказались в школьном коридоре, прямо напротив туалетов. Выплывающая из сортира развитая старшеклассница онемела, увидев троих полуголых грязных незнакомцев.

Остатки «КП29» спешно ретировались в спортзал. Андрей рванул дверь с приклеенной скотчем надписью «Ремонт».

– С возвращением, – координатор, уже другой, очкастый и волосатый, бросил журнал и подскочил с матов. Оператор схватился за камеру.

– Интервью и отчеты потом, – рыкнул Андрей. – Операция не закончена. Через три часа стартуем обратно. Машину давайте.

Набирая номер на мобильном, координатор заметил:

– Вам в госпиталь нужно.

– Нам нужна машина, – резко сказал Андрей. – Желательно с сухпаями. Пожрем на ходу.

В больницу всетаки пришлось заехать. Андрей слушал, как придушенно ругается в соседнем кабинете Мариэтта, и сам терпел, стиснув зубы. Врач многозначительно крутил головой и настаивал на госпитализации. Медсестра, делающая перевязку, дважды пыталась узнать, что же такое произошло. Ожог на левом запястье действительно был глубоким. Андрей бормотал про ремонт электродвигателя, торопил. Поскольку странных пострадавших привезли на серьезной машине с мигалкой, медперсонал ругаться и настаивать не решался.

В самый неподходящий момент, когда обработанные руки покрывали толстым слоем мази, вперлась наглая Капчага. Посмотрела, сглотнула и, мотнув мешком отвисших на заднице штанов, спешно доставленных Михалычем, исчезла в коридоре.

Из травматологии прямиком понеслись к себе в «Боспор». Андрей мечтал добраться до пачки спогана. Уколы, что вкатили в больничке, действовали чтото слабовато. Генка сидел, отставив руку с аристократически оттопыренными и запечатанными в белое мизинцем и безымянным, – пальцы оказались сломанными. Мариэтта неудобно возлежала на заднем сиденье – сидеть нормально она никак не могла. Андрею вдруг показалась, что она всхлипывает.

– Мань, ты что? Сейчас приедем, я тебе нормальную таблеточку дам. Как рукой снимет.

– Может, анальгину сглотнете? Проверенное средство, – предложил Михалыч.

– Да не от боли она, – пробурчал Генка. – Руки Сергеича увидела. Не думала, что так поджарился.

Позади Мариэтта скорбно шмыгнула носом.

– Так я что, нарочно, что ли? – ошарашенно сказал Андрей. – Вы это прекратите. Все пострадали, и все терпим. Потом будем раны зализывать. Время поджимает.

– Никуда они не денутся, – рассудительно откликнулся Генка. – Ведьма, конечно, понимает, что мы вернемся. Но раньше завтрашнего дня с места не сдернется. Без старика она нищета последняя, а барина еще нужно уговорить с места сорваться.

– Уговорит. Дар убеждения, отработанный на школярах, она имеет. Хотя барина она вряд ли часто лупит.

– Ага, интересно, как она этого мухомора захомутала? Вот уж не думал, что завучи обольщать умеют, – Генка покрутил головой.

– У них хобби общее, – мрачно сообщила Мариэтта. – И почему нам на садистов и псинлюдоедов так везет?

– Стоп. Статистические выборки потом делать будем, – сказал Андрей. – Первая задача – не дать ей уйти. Гоняться за нехорошей женщиной по всей Российской империи не имею желания. Второе – вернуть казенное и личное имущество. Иначе както стыдно получается. Третье – «транслятор». Про него мы так ничего и не узнали. Возможно, его вообще нет, а шалости Нины Ниловны – просто стечение обстоятельств. Четвертое – Алексей Валентинович. Как бы там ни было, бросать его на произвол судьбы мы не имеем права.

– Кстати про «имущество». – Генка полюбовался своими белоснежными пальцами. – В усадьбе уже наверняка провели мобилизацию мужиков с раздачей кольев, оглобель, ухватов и прочих дубин. Мы окажемся в меньшинстве, следовательно…

– Это понятно, – Андрей поморщился. – Попробуем изыскать материальные резервы. Насчет БеркутТомова мнения есть?

– Какие мнения?! – неожиданно взорвалась Мариэтта. – Козлина старая, стукач вонючий. Изза него меня, как девчонку… Еще и бормотал чтото назидательное, даун престарелый. Жиловна его в консультанты по научной части зачислила. Башку бы ему прострелить. Нет, я понимаю, гражданин начальник, так не положено. Но моя бы воля… «Я, деточка, всегда тяготел к приличному и образованному обществу». У нас в ФСПП трибунал имеется?

– Без всякого трибунала по своей старой статье на зону загремит дворянский жир растрясать, – пообещал Андрей. – Только давай, Маня, без самосуда. Мы работаем.

– Раз работаем, так я рабочую версию имею, – проворчала девушка. – Насчет «транслятора». Помоему, это мальчишка.

– Какой еще мальчишка? – удивился Генка.

– Обыкновенный. На вид лет семь, сопливый, на левой кисти болячка. Все время ее ковыряет, за что по лапам получает. Он то ли воспитанник, то ли сирота, на откорм взятый. Жиловна все время его при себе держит. Я уж в педофилии ее заподозрила, да уж слишком сопляк непрезентабельный, – Мариэтта заерзала, пытаясь устроиться удобнее. – В общем, есть у меня такое ощущение – он.

– По соплям определяешь? – Генка с сомнением покрутил подбитой рукой. – Неубедительно.

– Ой, эстет какой. Меня когда помяли и повязали, барин решил лично диковинную добычу разглядеть. Ну, больше на мои стринги глазел, а наш баран БеркутТомов все досье на меня вываливал. «Любовница главаря шайки», то да се, «с раннего возраста по рукам пошла». Жиловна наводящие вопросы задавала, чтобы разговор в сторону «скольжения» не повернул. Она, как я поняла, роль беглой сербской дворянки играет, а мы, значит, злоумышленники, янычарскими заговорщиками подосланные. Не знаю, как барин на такую туфту купился, но я даже польщена была. Иностранный террор мне еще ни разу не шили. Так вот, мальчишка весь допрососмотр в уголке тихонько сидел. Дрожал больше, чем я, честное слово. Глаз с меня не сводил. И, помоему, пытался сканировать. У него гдето девятьдесять единиц «Экста». Резко так концентрируется, как ножом. Аж мороз по копчику. Ну, потомто мне копчик согрели…