Ветер и сталь (изд. 1997 г. с иллюстрациями)

— Пахнет Метрополией?

— Опять-таки: милорд Майкрофт стоял до того хорошо, что, говорят, претендовал на портфель министра экономики в следующем правительстве. Это, понятно, не шуточки. Он многое поставил на это дело, очень многое. Но, Алекс, политическая камарилья не действует откровенно гангстерскими методами!..

— По-моему, методы у них бывают еще те. Вспомни, к примеру, предвыборную кампанию милорда Борна.

— Да, но не убийство эсбэшного генерала! Или они тоже модифицируются?

— Давай не будем пока раскапывать все эти чисто политические моменты, Ларе. Попробуем обсосать посылку об абсолютной неожиданности происходящего. Скажем себе: это — из ряда вон.

— И дальше? Станем гадать на пальцах? Выдергивать волосы из задницы? Понимаешь, я не верю в чудеса. Да, мы живем в удивительном бедламе, но этот самый бедлам более-менее стабилен, правила игры не меняются, ибо именно стабильность выгодна большинству. И я мыслю логикой этой стабильности. А логика стабильности ведет нас в мир масок. Ты никогда не задумывался о том, что мы живем в мире масок?

— Ну, каждая разумная раса имеет свой стереотипный ряд. Но стереотипы тоже эволюционируют, да и оценка стереотипа не может производиться в узкой психокоординатной системе…

— Слишком умно. То есть да, конечно, но нельзя мыслить такими размазанными категориями. Психокоординатная оценка… а ты представь себе именно маски — причем представь весомо… этакий длинный ряд стандартов, шаблонов. Вот, к примеру, префект из Метрополии — паренек лет сорока, дорогой костюм, терминал под мышкой, наклеенная улыбочка, ослепительные зубки и взгляд сквозь тебя. И усыпляющий такой баритон. И башка у него, как на шарнире — вжик-вжик, вперед-назад. А? Или колониальный шериф: здоровенный бубен, седеющая голова, висячие прокуренные усы, полные свинского самодовольства глаза, сигара в кармашке и большие пальцы, засунутые под подтяжки. Видел таких?

— Видел, — рассмеялся я, — очень похоже.

— Вот я и говорю, что мы живем в мире масок. Тот, на кого маску надеть нельзя, человек или очень опасный, или очень полезный. Но представить такого человека мне лично непросто. Я таких знаю всего лишь несколько. Поэтому я и считаю, что исходить следует из все той же логики масок. И в рамках этой логики я могу допустить, что где-то появился кто-то, кто решился сильно рискнуть и схватить в итоге большой жирный кусок. Но «где-то» — это, убей меня Бог, в Метрополии. И когда мы сумеем вычислить его маску, мы сможем думать и о том куске, на который он разинул пасть.

— Знаешь, Ларе, я, конечно, не верю в чудеса, но в Галактике бывает всякое. В данный момент во мне сидит нечто, что говорит мне: это не просто интриги, нет, это нечто странное и пугающее.

Фишер покачал головой.

— Да уж, тут есть отчего испугаться. А чутью, пожалуй, следует доверять. Чутье — великое дело… Ладно.

Будем надеяться, что на Кассандане мы найдем какие-нибудь хвостики этой истории. Спешить пока не стоит. Э-э… нам еще предстоит разборка с местной прокуратурой. Поэтому давай-ка спать. Я чувствую себя каким-то разбитым…

Глава 3

Атмосферный маневр был проведен с безукоризненным изяществом. Взрыкивая планетарными двигателями, «Газель» плавно опустилась на одну из посадочных мишеней центрального космопорта. Через минуту мощный робот-буксировщик уволок ее хрупкое тело под своды транспортного терминала «Харрис корпорейшн».

Фишер лениво выпростал тело из аморткресла в командирской рубке.

— Приехали… Ариана, строиться не будем, это здесь ни к чему. По экипажу готовность два, далеко не разбредаться.

— Ясно, полковник, — пахнущая дорогими духами Маринина сдержанно улыбнулась.

— И не пьянствовать по возможности. Провожать нас не надо.

Под трапом нас ждали двое сурового вида мужчин в плащах местного покроя с отороченными мехом капюшонами. Одного из них я знал — это был Рэй Борман, лейтенант клана Харрисон. Второй — крепкого телосложения коротко стриженный брюнет — показался мне тоже знакомым, но вот имени его я вспомнить не мог.

— Ага, — ухмыльнулся Фишер, перенося ногу через высокий комингс шлюзового люка, — Гречко и Борман, рад вас видеть. Как тут у вас с погодой?

— С погодой отлично, — широко оскалился Борман, — как долетели?

Я представился мастеру Гречко, последовало быстрое двойное рукопожатие, и мы зашагали по отделанным коврами коридорам. На небольшой площадке, огражденной розовым шнуром силового барьера, нас ждал легкий пятиместный коптер.

— Кто сейчас ведет расследование? — поинтересовался Фишер.

— Старший следователь Эгон Миллер из планетарной прокуратуры, — скривился Гречко, открывая дверь коптера.

— Вы с ним как вообще?

— Мы с ним вообще никак, — ответил Борман. — Это редкая гнусь. У него собственный рэкет на таможне и среди содержателей борделей. А братец его ведает выдачей лицензий на проституцию.

— Милая семейка, — хмыкнул я, устраиваясь на кожаном диване в салоне коптера.

— Точно, мастер Алекс, — Борман сел за штурвал и запустил двигатель. — Точно, что милая.

— Хрен с ним, разберемся, — махнул рукой Фишер, — не он первый. А по экспертизе что-то есть?

— Там, честно говоря, поднялся очень большой шум, — виновато ответил Гречко, — кое-кто видит в этом деле шанс рвануть карьеру. Так что мы еще не успели…

— Как же, как же… карьеру. Размахнулись. Глупые люди: в любом случае я имею полномочия прокуратора Метрополии и всю их лавочку на подоконниках построю. Просто скандала не хочется, не нужен нам лишний шум. А на брательника этого Миллера нажать? Или — ни-ни?

— Да можно, — осклабился Борман, — тем более что эта рожа кое-кому поперек денег торчит… но ведь опять же — шум.

— Ага, — согласился Фишер, — опять же шум… да. Ну а вы-то сами, орлы, как — при делах? Если честно?

— Вторые сутки не спим, — обернулся с переднего сиденья Гречко. — Я так вообще… меня из борделя вынули.

— Ну и?..

— Могу сказать почти точно — вряд ли это местные. Мы уже пол-Кассанданы с ног на голову переставили, пяток бубнов размазали… никто ничего не знает. А искать где-то кого-то — как? Да и сами посудите, мастер Фишер: на планету ежесуточно прибывает по два миллиона рыл. И столько же убывает. А порою и больше… Мы, конечно, на таможнях распоряжения дали, но ис-кать-то кого? Санта-Клауса?

Коптер пошел на посадку. Под нами шумел лес, наклоняя гибкие тела деревьев в такт хлестким порывам мокрого кассанданского ветра. Машина выскочила на опушку, едва не касаясь брюхом цепких ветвей с насекомоядными головками, и, замедлившись, плавно уселась на приемно-стартовой пятке воздушного комплекса виллы милорда Харриса. Повинуясь команде с коптера, пятка скользнула вниз, перенося нас в обширный подземный ангар.

В ангаре нас встречал сам милорд — крупный краснорожий дядька в шикарном, мех с кожей, камзоле. Медный колер его физиономии имел космическое происхождение — в молодости (то есть лет шестьдесят тому) Харрис немало полетал и немало дел накрутил в молодых еще колониях. Здесь же среди прочих находился один из его зятьев — милорд Иоахим Касьян, элегантный и подтянутый сорокалетний магистр экономики, главный бухгалтер семьи.

— Джентльмены, — любезно шагнул к нам Харрис, — джентльмены, я рад приветствовать вас на Кассандане. Я… гм… скорблю вместе с вами — ведь Фаржи были и моими друзьями, и, если можно так выразиться, соседями…

Фишер тяжко вздохнул.

— Мы очень рассчитываем на помощь вашей семьи, милорд.

— Да-да… я весь, весь к вашим услугам. Все, что угодно — вам стоит лишь приказать… — Харрис сделал приглашающий жест: — Если вы не возражаете, через полчаса я буду ждать вас в гостиной… там готовят стол, и мы сможем спокойно побеседовать.

Спортивного вида парень донес мой кофр до шикарных апартаментов на втором этаже левой башни виллы и объяснил, как его вызвать в случае необходимости. Впрочем, я сомневался, что его услуги могут мне понадобиться. Здесь, в самом сердце фамильной цитадели могущественного «папы»? Я не мог представить себе такую ситуацию. Да и к тому же много ль от него толку?