Зона вторжения. Байкал

— А дальше? — тихо спросил капитан.

— Дальше я ствол поднимать начал, целюсь в него, а сам плачу. Это что же, второй раз мне его убивать, что ли? Я же понимаю, что это не он, а поделать с собой ничего не могу. Реву, аж от слез не вижу ничего. А он еще и говорит: ну что, мол, сынок, плохо тебе? Ну вот как он заговорил, так словно пелена с глаз спала. Голос не его. Гляжу я — а на полатях черт сидит, хвостом своим помахивает, на меня смотрит, скалится, и морда у него довольная такая! Ну я и дал по нему очередь! А ему хоть бы хны! Хрюкнул, сволота такая, и растаял в воздухе, как не было, и только ветер за стеной избушки воет. И — никого. Леха… Леха далеко! Пацана утащили, значит, километров на сто пятьдесят вообще ни одной живой души. А они ржут снаружи. Гогочат, аж заливаются. И такая тоска меня взяла! Хоть ствол в рот засовывай да на курок нажимай… И сам не пойму, от чего… Ну а потом они снова полезли, и не до того стало. А если б не полезли, не знаю, чем тоска моя закончилась бы. Может, я бы действительно застрелился… Сглупили они, значит…

Помолчали.

— Ясно, — первым сказал капитан. — Вот и ко мне приходили… Ночью. Я, правда, всегда оружие под рукой держу. Ну и дал очередь. В стену. Дочка прибежала. Крик, плач. Испугалась. А я вот теперь сижу и думаю — какого хрена я ее в город не отправил? Я даже сейчас не уверен, что она в безопасности. Вот в этот момент! Эти же твари теперь куда угодно проникают… И держать ее возле себя не могу, и отправить некуда, да и не поймут. Скажут, сдался капитан.

— Ну это вы зря! — уверенно заявил Алексей. — Дело — делом, а безопасность родных должна быть на высоте.

— Думаете? А я вот не уверен, — капитан болезненно скривился. — Вохра — это тебе не солдаты. По сути — наемники. У меня знаете сколько заявлений лежит? Все вдруг разом на фронт просятся. Каждый второй написал!

— Хм, ну тогда вы по крайней мере знаете, кто не ворует. Те, кто воруют, будут держаться тут до последнего.

— Или наоборот! — усмехнулся капитан. — Решили разом завязать с бизнесом и свалить подальше.

— Ну или так! Это уж вам решать! Вы своих знаете лучше. Итак, что мы имеем? — спросил Алексей.

Капитан наморщил лоб.

— Мы имеем кучу проблем, и воровство иванита — не самая страшная. У меня тридцать охранников, шестнадцать из которых якобы мечтают бить шахов. У одиннадцати тут есть жены и дети. И тридцать напуганных новобранцев. И пять ученых-«головастиков». Еще семь человек местных, которые работают у нас или подрабатывают кто чем. И сто двадцать зэка, которых мы вынуждены загнать в верхние тоннели рудника, где их можно контролировать. Долго мы не сможем их там удерживать… Энергии хватает только на поддержание охранного купола. Все. Горючки для генераторов хватит на неделю. Что потом — не знаю. Связи нет. Три дня назад ушла группа четыре человека на снегоходах в Нижнеудинск, еще двое ушли на Ишидей. Но пока от них ни слуху ни духу. А если среди них есть контрабандисты, то вероятность, что они передадут информацию куда надо, минимальна.

— Ну связь, допустим, установить не проблема, — заявил Алексей. — Мой коммуникатор вышел из строя, но коммуникатор Бато живой. Надо только зарядить аккумулятор. Пока мы мотались по холоду, батарея села. Вот, — Алексей достал из кармана и протянул капитану разряженную батарею коммуникатора.

— Попробую зарядить, — капитан сжал батарею в руке, глаза блеснули веселее. — У меня дома есть совсем маленький генератор. Сколько времени надо, чтобы зарядить полностью?

— Достаточно часа, и нам хватит, чтобы связаться с Москвой. Но лучше подольше. Хотя бы часа два, мало ли что.

— Отлично! Через час ждите меня в гости!

…Когда они вышли в метельную ночь, Бато, отвернувшись от ветра, спросил Алексея:

— Леха! Не понимаю: почему у человека такого ранга нет коммуникатора для прямой связи с Москвой?

— У него, Бато, был целый центр связи! На фига ему какой-то коммуникатор? Бьюсь об заклад, ему и в голову не пришло обзаводиться такой ерундой. Зачем покупать свою машину, когда есть служебный танк?

— А если он сам связан с бандюками?

— Тогда бандюки будут знать, что связи у нас нет, и связаться мы ни с кем не можем.

— За-ши-бись преимущество…

— Но если бы мы нашли источник энергии, то смогли бы связаться с Москвой раньше! Надо только найти способ сделать это. Пораскинь мозгами. Батарейки там, еще что-нибудь… Ты же у нас умный! Я-то кто? Я так, на прикупе тусуюсь…

Бато какое-то время шел молча. Потом хлопнул себя рукой по лбу.

— Ноутбук! Там сто пудов заряд остался!

— Гений! — развел руками Алексей.

Но ноутбук оказался разряжен…

— Что за непруха! — огорченно буркнул Алексей, вертя в руках бесполезную игрушку. — Ладно, пойдем в столовку, хоть пожрем, наконец!

…Это случилось, когда они доедали двойную порцию картошки с мясом. В просторном зале было совсем пусто. На раздаче стояла неразговорчивая, мрачная, худая кухработница. Она, не спрашивая, шлепнула им в тарелки по двойной порции.

Сначала они услышали подземный гул, а потом ощутимо качнуло пол. Закачались дешевенькие светильники под потолком. Бато перестал есть, замер с ложкой у рта, глядел, как раскачиваются плафоны.

Раздатчица испуганно перекрестилась.

— Господи помилуй!

— Трясет, что ли? Землетрясение? — спросил Карабанов.

— Какое землетрясение! — крикнула раздатчица. — Обвал на руднике! Третий раз за неделю! Счас опять твари эти попрут! Ох и зачем я родилася в такой глуши? Сдохнешь — никто и не узна-ат!..

— Да погоди ты выть! — сморщился Алексей. — Айда! — кивнул он Бато. — Поможем пацанам!

Вдалеке тревожно взвыла сирена.

Бурят с сожалением облизал ложку, положил ее на стол, встал.

— Ну пошли, что ли?

От крыльца они побежали. Защитный купол над рудником вспыхивал и переливался всеми оттенками красного: то накалялся почти до белого, то становился густо-багровым. От казарм, от домов, от здания управы к руднику бежали и ехали люди.

Алексей махнул рукой проезжавшей мимо машине, машина остановилась — это был старый японский внедорожник. В машине сидели трое. Алексей распахнул заднюю дверцу.

— Подвинься! — рявкнул он мужику на заднем сиденье.

Тот держал между коленями «калашников». Мужик вжался в угол. Бато мельком глянул на него. Знакомое лицо…

Летели как на автогонках — ни одна машина их не обогнала. Водитель с разворотом затормозил у ворот колонии, где уже стояло два автомобиля, бросил машину, забыв выключить зажигание, сразу же выбежал вон, лязгая затворной рамой автомата. Откуда-то сбоку раздавались автоматные очереди.

Друзья выбрались из автомобиля, побежали вместе со всеми по узкой тропинке вдоль забора. В свете фар мелькали лица, форменные куртки, автоматы, пряжки ремней… Хрустел снег, хрипели овчарки на поводках. Изо рта шел густой пар. Сзади раздавались сигналы автомобилей, рев двигателей, хлопанье дверей…

— Сюда! — раздался впереди хриплый крик. — Мужики! Сюда!

И вдруг крик перешел в дискант и оборвался на такой тонкой высокой ноте, что и не верилось даже:

— А-а-а-а!

Этот крик подстегнул всех бежать еще быстрее. Спецназовцев обогнали двое на снегоходе с автоматами. Тяжелая машина, подпрыгивая на каждой снеговой кочке, унеслась вперед. Стрельба стала ближе. Снова раздались крики, на этот раз кто-то орал на одной непрерывной басовой ноте.

Навстречу двое уже тащили черное дергающееся тело. За ним тянулся кровавый след.

Но чем больше нарастала кутерьма вокруг и чем ближе становилась стрельба и страшнее крики, тем медленнее двигался вперед Алексей. Бато тоже сбавил шаг, заоглядывался. Но что можно было рассмотреть в пронзительно-ярком свете фар среди мечущихся силуэтов?

Что-то здесь было не так…

— Стой! Раз-два! — вдруг скомандовал Алексей, и Аюшеев послушно остановился.

— Не здесь! — крикнул он Карабанову, перекрывая общий шум.