ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ (СИ)

   -Эй, почему ты плачешь, ведь все хорошо. Или нет?

   -Все хорошо, успокойся, я плачу от облегчения.

   Дом ждал их вкусными запахами и уютом. Вере казалось, что ничего приятнее она в жизни не испытывала. Кузя как-то смешно суетился вокруг нее, укрывал, подкладывал подушечки, кормил.

   Утром Вера проснулась такой отдохнувшей и свежей, что совсем было собралась пойти на работу. Кузя не позволил, напомнив, что врачи прописали ей несколько дней постельного режима. Когда Вера увидела себя в зеркало желание выходить, куда бы то ни было, сразу исчезло.

   -Звонил доктор Карбовски, сегодня он придет к нам в гости, предлагаю удивить его нашей кухней. Он очень беспокоится о тебе. Мне нравится этот дедушка. – Кузя тепло улыбнулся, вспоминая их с доктором беседу. Они нашли общий язык.

   -Конечно! Скоро?

  -Через пол часа, но у меня уже все готово. Я хотел тебе кое-что сказать по поводу вчерашнего…

   -Кузя, у нас есть пол часа, давай проведем их с толком, я так соскучилась по тебе…

   -Ни в коем случае, тебе нельзя напрягаться!

  -Но мы ведь можем просто понежиться в постели… - Сказала Вера и зажмурилась от предвкушения.

  Вера с мольбой во взгляде смотрела на любимого. В поле ее зрения попал конверт, который дал ей вчера Карбовски. В голове как будто выключили переключатель, приятная эйфория исчезла, как будто ее и не было. С новой силой навалилось сильное чувство тревоги, переходящее в панику. Желудок начало выворачивать наизнанку, сердце буквально вырывалось из груди. Как загипнотизированная Вера смотрела на белый конверт.

   -Господи, что с тобой, что случилось? Тебе плохо? Больно?

   -Этот конверт, где ты его взял?

   -Он был у тебя в руках, когда спасатели тебя нашли… Что в нем? Ты так испугана, что…

   -Да, мне страшно. По всей планете появились дети с твоими способностями, ты представляешь, что это значит? Их будут преследовать, изучать…, а может что-то еще похуже. Наш ребенок как я понимаю, тоже попадет в их число?

   -Почему ты так уверена? Например, я, не могу утверждать, что будет именно так.

   -Что-то нехорошее складывается вокруг нас, у меня такое ощущение, что круг сжимается. Откуда эти дети? Откуда вы такие взялись? Что будет со всеми нами? Мне так страшно! Обними меня, только ты можешь дать мне чувство покоя и уверенности.

   -Успокойся, я не дам вас в обиду. Даже если у ребенка будут такие отклонения, то я научу его скрывать это, никто никогда не усомниться, мы никому не позволим забрать нашего малыша, не переживай…

   В этот момент прозвучал сигнал дверного вызова.

  -Что-то доктор Карбовски пришел раньше времени, на него не очень похоже. Надеюсь, ничего опять не случилось? Пойду, впущу его, неприлично заставлять пожилого человека стоять так долго за дверьми. Ты подождешь меня? Не раскисай. Вот с Карбовски и обсудим ситуацию с необычными детьми.

   -Не ходи! Я не хочу тебя отпускать, пускай уходит доктор…

   -У тебя истерика, так нельзя!

  Вера всхлипнула и махнула рукой в направлении двери, разрешая Кузе открыть ее.

  Кузя, как можно быстрее, побежал открывать Карбовски дверь, надеясь, что тот все еще ждет. Вера услышала приглушенный мужской разговор, но слов не разобрала, а голоса показались незнакомыми, потом послышалась какая-то возня, глухой стук и звук закрываемой двери. Все еще не осознав, что случилось что-то страшное, Вера продолжала прислушиваться к звукам в прихожей. Стояла абсолютная тишина. Вера постаралась успокоиться, откинулась на подушки, стала ждать появления Кузи и гостя. Тишина. Вера не могла заставить себя подняться с постели и пойти посмотреть, в чем дело. Ей было страшно. Ей было так страшно, что ноги отказывались слушаться. Все тело сотрясалось от противной мелкой дрожи. Встревоженная женщина, цепляясь за стены, вышла в коридор.

   Кузя лежал у закрытых дверей, его ясные добрые глаза смотрели в потолок. На лице застыло навечно такое родное выражение, такое человечное… Не имело смысла проверять, конечно, он был мертв. Вера не могла пошевелиться, она перестала что-либо чувствовать, слышать и видеть. Этого ей не пережить. Они все-таки добрались до него. Он стал слишком человеком, и поэтому был опасен для них. Она чувствовала, что что-то страшное должно произойти, она обязана была понять…В дверь опять позвонили, Вера не слышала… Начали стучать…, громче…, громче! Вера даже не пошевелилась, ни криков, ни слез – полная неподвижность, шок. Дверь распахнулась, ввалился Энри и, споткнувшись о неподвижное тело на пороге, упал прямо в теплую лужу. Энри начал кричать… Карбовски с совершенно бескровным лицом стоял на пороге и смотрел поочередно то на Кузю, то на Веру, то на Энри. Тело Кузи немного поменяло позу от толчка, голова откинулась, открывая взгляду ужасную рану…, выражение лица перестало быть приятным и родным…, теперь это было просто лицо мертвого человека с остекленевшими глазами и расслабленными мышцами. Он перестал быть ее Кузей. Его больше не было. Его больше никогда не будет, не будет отца ее ребенка. Только теперь Вера смогла выдохнуть, все это время она не дышала. Спасительные слезы хлынули из глаз, печальный стон сорвался с губ, признавая очевидную гибель любимого.

   -Почему я запретила ему использовать способности, он смог бы узнать об опасности заранее… Это я во всем виновата, зачем я сделала его таким добрым, доверчивым, благородным… Я не переживу этого, почему вчера я не умерла? Вот была бы удача.

   -Прекрати истерику! – Что есть силы, закричал Карбовски, руки старика так тряслись, что он едва смог нащупать ручку двери, чтобы захлопнуть ее.

   Энри, наконец, перестал кричать, но встать пока не пытался. Он понимал, что из троих именно ему нужно взять на себя инициативу, чтобы разрешить ситуацию с минимальным ущербом для присутствующих.

  -Вера, быстро... выйди... отсюда, принеси успокоительное…, шевелись. Это приказ! Если ты сейчас не начнешь шевелиться, то сойдешь с ума, ты убьешь своего ребенка. Да шевелись ты! Посмотри, Энри сейчас потеряет сознание… - Слова были жестокими, черствыми, но зато действенными.

   Вера, непрерывно поскуливая, как побитая собака, начала еле переставляя ноги передвигаться в сторону кухни, внизу живота начала разливаться тупая, горячая боль.

   Успокоительное принесло всем некоторое облегчение. Веру уложили в постель, вызвали акушера. Энри пытался отмыться от липкой крови в ванной. К Карбовски снова вернулся здоровый цвет лица.

   -Мы видели убийцу…, это один из них…

   -Я даже знаю, кто именно, – глухо сказала Вера, – он устроился работать в клинике подсобным рабочим в прачечной, я видела его вчера и узнала…, почему я не приняла мер…, я себе этого никогда не прощу.

   -Раньше или позже они все равно бы это сделали. Тут есть еще одно обстоятельство…, вчера мы проверили твой лёт…, твоя машина была намеренно выведена из строя. Тебя тоже хотели убить…, а может не тебя, а твоего ребенка…, но тебе повезло.

   -Что происходит? Наступает какой-то хаос! Где обычный порядок вещей? Вы говорили, что эти люди здоровы и неопасны…

   -Что теперь-то сделаешь? Ничего изменить уже нельзя…, но можно попытаться спасти тебя и малыша. Можно попытаться понять, что, в конце концов, происходит. Сейчас лекарство подействует, и ты уснешь…, потом будет легче…, я надеюсь.

   -Предупредите Лору… - Вера уже спала, но даже сон не стер скорби с ее лица.

3.

          «Наше незнание достигает все более далеких миров».

                                     (Станислав Ежи Лец)

     -Ну что, завтра настанет час икс?

    -Я уже ничего не знаю, не понимаю и не помню…, я просто хочу спать. Эти упражнения замучили меня так, что я уже не хочу никуда лететь.

    -Ты, Вика, всегда была жутко ленивая…, если бы не твои мозги, тебя давно бы поперли из Сомата.