Легион Фалькенберга

— Не хотел бросать милицию, сэр?

— Возможно.

Я посмотрел на часы. С наступления темноты прошло два часа. Войска хорошо окопались по периметру, за исключением группы Ардвайна, которая двигалась к южной окраине города.

Фалькенберг просмотрел рапорты за день и, нахмурившись, поднял голову.

— Мистер Слейтер, почему у меня складывается впечатление, что в этой ситуации есть что-то фальшивое?

— В каком смысле, сэр?

— Все слишком легко. Нас убеждали, что разбойники из Ассоциации умеют драться, но до сих пор мы встретили только несколько пехотных заслонов, которые отступали, прежде чем мы успевали вступить с ними в контакт. А первое настоящее сражение началось, только когда вы достигли города?

— Были артиллерийские дуэли, сэр.

— Да. И мы их выигрывали несколькими выстрелами. Вам это не кажется странным?

— Нет, сэр. — Я убедился, что парни Дина очень хорошо стреляют. После той поддержки, которую они оказали мне у дорожного блокпоста в Вирсавии, я был готов поверить, что они способны на все. — Я об этом не думал, сэр, но коль скоро вы спросили — что ж, действительно легко. Обмен несколькими выстрелами, и их орудия замолкают.

Фалькенберг кивнул.

— Уничтожены или просто перестали действовать? Глядя на карту, я бы сказал, что ко второй возможности вы не готовы.

— Я…

— Вы хорошо сработали, лейтенант. Все дело в моей отвратительной подозрительности. Не люблю сюрпризы. Далее. Почему губернатор не попросил, чтобы его эвакуировали по воде? Почему остался сидеть в Алланспорте?

— Сэр…

Он не дал мне закончить.

— Полагаю, вы сообщали свои позиции и планы губернатору?

— Конечно, сэр.

— А мы заняли проход очень небольшими усилиями. Почти без потерь. А ведь Ассоциация отлично знает, что мы его удерживаем. Почему их силы в городе ничего не предприняли? Почему не напали, не взорвали утес, не взяли губернатора в заложники — почему они ничего не делали? — Он распрямился, принимая решение.

— Главстаршина!

— Сэр!

— Я хочу отправить сообщение центуриону Ардвайну. И не хочу, чтобы его можно было перехватить.

— Сэр.

— Он должен воздержаться от взятия города в кольцо. Пусть пошлет несколько патрулей вперед, чтобы они окопались в пределах видимости, а сам держит свои силы подальше от Алланспорта. Он может перемещаться взад-вперед и производить много шума. Я хочу, чтобы они считали, что он продолжает окружать Алланспорт, но на самом деле Ардвайн должен отвести свои силы на северо-запад и закрепиться не дальше чем в двух километрах от города. И сделать это, по возможности, бесшумно и незаметно.

— Да, сэр. — Огильви вышел.

— Страховка, мистер Слейтер, — сказал Фалькенберг. — Страховка. Брать город в кольцо не нужно.

— Да, сэр.

— Не понимаете, мистер?

— Да, сэр.

— Просто сохраняю возможность выбора, лейтенант. Не хочу связывать свои силы, пока не ясны цели.

— Но цель — захватить силы Ассоциации и нейтрализовать их, — сказал я. — Окружение города привело бы к этому. Нам не пришлось бы рассчитывать на ранчеро, чтобы они не давали противнику уйти на юг.

— Это я понимаю, лейтенант. Теперь прошу меня простить, у нас обоих есть работа.

— Да, сэр. — Я оставил командную машину, чтобы подыскать другое место для работы. А работы было много.

Я занял одну из пустующих комнат фермы и принялся шелестеть бумагами. Примерно час спустя вошел Дин Ноулз.

— Мне изменили приказ, — сказал он. — Что происходит?

— Не знаю. Садись. Кофе там.

— Спасибо, не откажусь. — Он наполнил чашку и сел наискосок от меня. В комнате стоял большой стол, вырубленный из одного ствола. На Земле такой стол стоил бы целое состояние. Сомневаюсь, что, за исключением нескольких охраняемых секвой, на Земле еще сохранились деревья такого размера.

— Тебе не кажется, что я должен знать, что происходит? — спросил Дин. Голос его звучал дружелюбно, но в нем слышалась саркастическая нотка.

— Обратись к Фалькенбергу, если действительно хочешь получить ответ, — сказал я. — Мне он тоже ничего не сказал. Знаю только, что рота А где-то на местности, но когда я попросил разрешения идти с ней, он ответил, что я нужен здесь.

— Ну-ка поподробнее, — попросил Дин. Я описал происходившее.

Дин подул на горячий кофе, потом сделал глоток.

— По-твоему, Фалькенберг считает, что мы засовываем голову в ловушку?

— Да. А ты что думаешь?

— Хороший довод насчет артиллерии. Мне и самому казалось, что все идет слишком гладко. Примем его теорию и посмотрим, к чему это ведет.

— Ты понимаешь, что есть только один человек, способный устроить такую ловушку, — сказал я.

— Да.

— Но какие у него могут быть мотивы? — удивился я. Дин пожал плечами.

— Все равно, давай посмотрим, к чему это ведет. Мы в целях дискуссии предполагаем, что губернатор Хьюго Суэйл вступил в заговор с бандой преступников, чтобы навлечь на 501-й все что угодно: от поражения до полной катастрофы…

— Видишь, как глупо это звучит, — сказал я. — Слишком глупо, чтобы обсуждать.

— Примем предположение, — настаивал Дин. — Это означает, что Ассоциации Защиты отлично известны наши позиции и планы. Что она может сделать с этой информацией?

— Вот почему это так глупо, — ответил я. — Что с того, что они знают, где мы? Если они покажутся и попробуют сражаться, мы их все равно побьем. Они не могут надеяться разбить профессиональную часть! Возможно, с фермерами, женщинами, детьми у них отлично получалось, но это батальон линейной морской пехоты.

— Временный батальон.

— Все равно.

— Ты так считаешь? Будь реалистом, Хэл. Мы провели одну короткую кампанию. А в остальном мы те же, какими явились сюда, — разношерстные солдаты, частично новобранцы, другая часть набрана в гауптвахтах, командуют ими три новичка-лейтенанта и самый молодой капитан во всем Флоте. Наш полковник — престарелый военный полицейский, и у нас нет и четверти оборудования, какое есть в регулярном батальоне.

— Мы справимся со всем, что может выставить против нас банда преступников.

— Хорошо вооруженная банда преступников, — сказал Дин. — Продолжай гордиться своей частью, Хэл. Я не отрицаю достоинств 501-го. Дело в том, что сами мы можем знать, что у нас отличная часть, но мало кто в это поверит.

— У них скоро появятся основания думать по-другому. — Может быть. — Дин принялся изучать карту. — Может быть.

XVI

Ночь прошла спокойно. В полночь я прошелся по лагерю — не для того, чтобы проверить часовых: в этом отношении можно было положиться на унтер-офицеров, — а просто чтобы посмотреть, каково тут по ночам. Солдаты были бодры и с нетерпением ждали завтрашних схваток. Даже новобранцы улыбались по-волчьи. Нам противостояла дезорганизованная толпа, и у нас было больше орудий. Каждая манипула разбила палатку, внутри установили крошечные полевые печи, так что были кофе и жареная курица. На одной из ферм нашлось вино. Наш лагерь скорее напоминал пикник под открытым небом, чем армию перед сражением.

Все были возбуждены, как всегда перед боем, но хорошо это скрывали.

Вы уверены, что на этот раз угробится другой парень. Как всегда. В глубине души вы знаете, что это может быть и не так, но никогда об этом не говорите.

За час до рассвета все дома на южной окраине Алланспорта взорвались красным пламенем. В следующее мгновение огненный залп ушел за стены. Обстрел продолжался, всюду гремело, красные языки пламени едва виднелись сквозь густой речной туман. Я побежал на командный пункт.

Фалькенберг уже был там. Сомневаюсь, что он вообще ложился. Сержант Джески установил связь с одним из передовых патрулей.

— Капрал Левин, сэр. Я окопался в пятистах метрах снаружи от стен. Похоже, эти дома были заминированы, капитан. А потом они обрушили ад как раз на то место, куда мы должны были переместиться ночью.

— Каково ваше положение, Левин? — спросил Фалькенберг.