Невозвращенцы (СИ)

Глава 10

Игорь

Игорь стоял в строю на торжественном построении. На плацу присутствовали все командиры и оба полка — сегодня для многих в этом строю был самый важный день службы в армии или даже всей жизни. Присяга!

До присяги их всех три дня всячески мурыжили. И парадку примерить, подшить, чтобы сидела нормально, и прибраться в палатках, причем зачем-то их заставили проверить тревожные комплекты и уложить все личное в вещмешки. Перед присягой был организован смотр, на котором их внимательно проинспектировали и в парадной форме, и в обычной маршевой — с вещмешками и полной выкладке.

И вот — присяга! Игорь, как сержант, стоял в первом ряду строя, и ему приходилось часто выходить из строя и пропускать по одному человеку в центр плаца к знамени, которое они увидели впервые, для принесения присяги. Вызывали одновременно по двадцать пять человек от каждого полка, поэтому вся процедура заняла около двух часов. Так как полк, в котором служил Игорь, формировался из старослужащих, многие из которых уже принесли присягу, то из их полка вызывали гораздо реже, чем от «соседей». Вот и сейчас Игоря хлопнули по левому плечу, он автоматически сделал шаг вперед и шаг направо, выпуская из глубины строя очередного солдата. «О! Как пошел! Приятно посмотреть! Все же занятия строевой прошли не зря — думал Игорь, глядя в спину идущему ко знамени солдату. — А эти как ходят?! Не, за полчаса строевухи в день выправку не получишь!»

Зато они получили другие навыки, которым Игорь отчаянно завидовал. За июль и первую половину августа учения прошла каждая рота первого полка по два раза, но не разу ни одна из них не выполнила требуемое задание. Вводные были различные: и провод каравана, и зачистка местности, и штурм здания, и охрана объекта, и ночной бой — во всех случаях у более опытных, воевавших лейтенантов находились свои хитрости — то мины — одна из которых, правильно установленная, свалила однажды полроты, то гранаты, то засады на деревьях и под землей, да и просто стрельба — более быстрая и более точная приносила поражение новобранцам. Лучший результат — невыполненное задание и «убиты» девять из десяти противников. «А у нас стрельбище было всего семь раз, а они каждый день стреляли! Надеюсь, в бой нас не пошлют» — думал Игорь.

После присяги была торжественная речь, в которой командиры, помимо вываливания на головы уставших солдат кучи пафоса, сообщили приятную новость: — «Сегодня в честь принятия присяги будет праздник! Сегодня все освобождены от кухонного наряда. Настоящие повара сейчас готовят и накрывают столы, а до этого будет выдано денежное довольствие, которое можно будет потратить в приехавшем магазине. Ассортимент там, конечно, не гиппермаркета, но водка, дорогое курево, всякие шмотки, диски, кассеты, журналы и книги будут. И самое главное, сегодня после праздничного обеда все считаются в увольнении до завтрашнего утра!»

— Товарищ командир! Разрешите обратиться?!

— Разрешаю.

— А за приделы части выпускать будут?

— Конечно же…, - по рядам прокатился довольный вздох, но оказывается полковник всего лишь сделал длинную паузу, и припечатал — …Нет!!! Не забывайте, что вы заключили контракт, в котором четко указано на соблюдение секретности. Вскоре вы отправитесь на место службы, и там все согласно очереди получат увольнительные. — «Только они вам будут совсем не нужны. Ох, и нагуляетесь вы по лесу» — подумал Сергеев. — Все ясно?

— Да… — недружно прошелестело по рядам.

— Не понял!

— Так точно, товарищ командир! — теперь уже дружно ответил строй.

— Не слышу!

— Так! Точно! Товарищ! Командир! — от крика с деревьев сорвались вороны в полукилометре от плаца.

— Командуйте, капитан.

— Нале-во! Ша-агом… Арш!..

К вечеру среди рядового состава трезвых не было. Начали пить еще на праздничном обеде, благо на столе стояло вино, а потом на все полученные деньги большая часть бойцов купила в «магазине» — приехавшем огромном грузовике водки. Что пить было и пили все. Все командиры удалились, у них была своя пьянка, а солдаты были вроде как в «увале», поэтому никакого контроля за ними не было и пьянка все разрасталась и ширилась. А после этого началось веселье.

Игорь застал как раз начало веселья. До этого он отходил по естественной надобности и в стороне от пьяных криков услышал песни, доносившиеся со столов командиров. У них сегодня тоже был вечер «без чинов». Шли разговоры, рассказывали о войне — кто постарше — про Афган, помладше — про Чечню, никто не сыпал остротами и не проявлял неверия — все кто сидел за столом доказали своей пролитой за Родину кровью свою честность. Особенно запал в душу Игорю одна фраза, которую бросил один из рано поседевших капитанов: «Да… Родина нас, конечно, не забудет… Но и не вспомнит.» Иногда разговоры прерывались рвущими душу песнями, от которых тянуло пустынным жаром или холодом гор, из знакомого звучал Розенбаум и Голубые Береты, и просто те песни, которые не услышишь по радио или с телеэкрана.

«Снова сон, и солнце над Кабулом

Расплавляет металл брони.

Снова сон, и чую — сзади дуло,

И молю — Бог меня храни.

Снова сон, и перевалом горным

Мы идем в наш последний бой.

Снова сон, и вот «Тюльпаном черным»

Едет к маме Андрей домой.

Снова сон, и вижу под обстрелом

Наш Кабульский аэропорт.

Снова сон, и вот вертушки телом

Прикрывают гражданский борт.

Снова сон, и я опять тоскую

По березам, которых нет.

Снова сон, и для чего воюю

Все ищу и ищу ответ.

Снова сон, и трассеры как нитки

Прошивают наш бензовоз,

Снова сон, и нас опять кидают

Захватить чужой обоз,

Снова сон, и я в руках сжимаю

Рукоятку АКС,

Снова сон, и мысли угасают:

Ну когда же придет конец!

Что мне орден, коль нету ног!

И ушел навсегда Андрей.

Сделал все я что только мог,

И не жалей меня, не жалей.

Что мне льготы — без ног к врачу,

Если там из свинца дожди,

Если каждую ночь кричу:

Подожди, Андрей! Подожди, Андрей!

Подожди!!!..»

«Странно, — подумал Игорь, — почему песни, которые сочинялись поколениями солдат, и этими же поколениями очищались от всего лишнего и наполнялись силой, нигде не услышишь? Почему со всех сторон звучит то, что большей частью даже песней назвать нельзя?». Игорь постоял еще немного и пошел к своим. Здесь уже пели совсем другие песни. Как же различаются песни тех, кто служил и тех, кто поучаствовал, особенно это заметно тогда, когда услышишь их друг за другом. Около костра, которые разложили для сержантов, надрывалась старенькая разболтанная гитара, и кто-то гнусаво затянул:

«Пробьют часы по распорядку на обед

Идем мы строем, а впереди веселый дед

Спустил ремень, поставил миску пред собой

Чтоб обслужил, чтоб обслужил стол молодой…»

По голосу Игорь узнал Димку Федорова — Длинного Дембеля из второй роты их полка. Свое прозвище он получил за то, что, отрываясь на духах-новобранцах, превысил все прощаемые приделы и загремел за неуставные взаимоотношения в штрафбат на дополнительные полгода. По началу он пытался сорвать злость там, но был зло бит, отлежал в медсанчасти две недели и слегка поутих. Припев подхватили уже человек пять.

«Стоп, стоп, стоп, зелень

А ну-ка ложки не хватать!

На раз-два и сели! И дайте деду первым взять

Учись, малыш, чтоб масло первым получать

Тебе еще, еще две осени шуршать

Уйдут куски, ночь до рассвета коротка

Придут другие, и сразу духи зашуршат

Мы их пошлем на плац окурки собирать

Послушай череп, ты слишком рано оборзел

Ты позабыл, ты позабыл про свой удел

Ты отслужил, ты отслужил всего лишь год

Тебе положен один лишь чистый кислород.

Последний раз надену новое ХБ

В последний раз начищу кремом сапоги

И этот блеск моих начищенных сапог

Закроет рот всем офицерам на замок…

Стоп, стоп, стоп, зелень