Невозвращенцы (СИ)

— Да.

— Я не расслышал?

— Да, товарищ командир, — грянул строй.

— Так. Больше вопросов нет. Нету, я сказал! — рявкнул Сергеев, увидев еще пару поднятых рук, — Капитан.

— Смиррна! Нале-во! — скомандовал капитан. — Шагоом арш!

Рота строем дошла до своих палаток, где их распустили, на сборы дали десять минут. Вскоре рота была построена, назначены временные командиры отделений, которым выдали рации и временный командир роты, которым стал Павел Юрьев, и выдана карта «вражеских» позиций. Далее, их вывели на позицию, где раздали автоматы, дополнительные магазины и шарики.

— А что будет, если кто-нибудь сломает или потеряет автомат или магазин? — спросил кто-то при выдаче.

— Стоимость потерянного или сломанного будет с него взыскана.

— А стоимость расстрелянных шариков?

— А стоимость расстрелянных шариков нет — так что стреляйте, сколько хотите, но учтите, что каждому выдается только по 5 магазинов — то есть 150 шариков.

— Почему это так мало? — вмешался другой голос.

— Потому это составляет ваш стандартный боекомплект. Больше — тяжело носить.

Пока Пашка созвал командиров отделений и начал с ними обсуждать, как выполнить поставленную задачу, остальные в это время собрались группками и стреляли из полученных автоматов во что придется. А так как командиры были заняты, и некому это безобразие было остановить, многие бойцы расстреляли по 2–3 магазина. Кстати, сквозные дырки, которые оставляли стальные шарики в консервных банках заставили многих задуматься над ответом на вопрос: «а что будет, если это попадет в меня?…». В конце концов, назначенные командирами повзводно всех построили, распределили задачи и углубились в лес. Тренировки не прошли даром: первый взвод забежал в смешанный лес, быстро занял удобные позиции под прикрытием деревьев, кочек, пней или просто в ямах и внимательно осматривался по сторонам. Под его прикрытием пошел второй взвод, который продвинулся дальше, также занял оборону, пауза на просмотр территории и пошел третий взвод. Павел решил окружить позицию с трех сторон, поэтому разбил роту на 3 отряда, по 30 человек в каждом, а сам остался на опушке леса с одним отделением — как бы штаб.

Именно штаб и подвергся нападению первым. Те, кто уже достаточно углубился в лес, услышали это по крикам боли, который издал практически одновременно все отделение при попадании в них шариков. На вопрос по рации Павел не отвечал, из чего оставшиеся командиры сделали вывод, что штаб уничтожен. Один отряд, на свою беду, находившийся ближе всех к штабу и командир решил его отбить, и попал в засаду, из которой еле-еле унес ноги сам, потеряв при этом человек десять, и так, не вывив из строя ни одного из противников. Два других отряда в это время занимались непонятно чем. Первый продолжил, правда, более осторожно, движение к цели, второй наоборот — повернул назад, идя на соединение с побитым третьим. В то время, когда медленно передвигающийся второй почти соединился с третьим, первый отряд, в котором находился Александр, подвергся нападению. Боец в цепи, который прислонился к дереву за два человека от него, вдруг вскрикнул, и прижал руку к ноге. Еще один человек, уже на одного ближе схватился за руку. Александр только поворачивал голову и поэтому заметил, как в замедленном кино, как левая щека его соседа, только разевающего рот для крика, прогибается внутрь, потом желваком вздувается правая и что-то из нее вылетает…

А потом все понеслось! По ушам ударил дикий крик бойца, которому насквозь прострелили щеки, и какое то звериное предчувствие, что он, Александр, будет следующим. В страхе Александр развернул автомат в ту сторону, оттуда ему показалось движение, правая рука до упора вниз опустила предохранительную скобу, а указательный палец сразу же начал давить на спусковой крючок. Его автомат тихонько защелкал одиночными выстрелами, однако этого было мало, и руки сами перевели предохранитель в положение очередь, а палец давил на курок до тех пор, пока из дула не перестали вылетать шарики. Александр лихорадочно выдернул пустой магазин, отстегнул левый клапан на разгрузке, чтобы достать запасной, и тут его рука взорвалась болью. Боль была такая, что несколько минут после этого Александр мог только стонать и материться сквозь зубы, левой рукой стиснув правое плечо. Однако в ствол дерева над его головой ударил шарик с недвусмысленным намеком, что пора вставать и уходить. Кое-как повязав левой рукой, потому что правая при попытке ею двинуть вспыхивала, на шею красный платок Александр встал, поднял руки с автоматом вверх и пошел к краю леса, на сегодня учения для него были закончены.

На месте штаба уже был развернут полевой госпиталь, всех пришедших «убитых» осматривали врачи. Самым серьезным оказалось ранения одного парня, который вошел в раж и не захотел признавать себя убитым после попадания в каску и руку. Тогда его просто «облили» очередями из трех стволов. Когда его принесли на носилках, он был без сознания, а когда с него сняли верхнюю одежду, то особо впечатлительные отшатнулись — все его тело было в кровоподтеках. У Александра тоже был один такой — на плече, и он отделался простой перевязкой, а того парня тогда надо было пеленать как мумию. Были случаи и средней тяжести — как та простреленная щека, или, к примеру, выбитые зубы.

К двенадцати часам все было кончено. Отсутствие командующих сильно сказалось на боевых качествах солдат — снайперы в первую очередь выбивали именно командиров и просто инициативных. Оставшиеся сорок человек были ветеранами искусно сбиты, в стадо — отрядом это скопление людей в форме назвать нельзя было. Самым шиком было то, что сгоняли два оставшихся отряда навстречу друг — так что бегущие полностью потеряли все остатки порядка. После этого испуганных окружили и прицельно расстреляли из-за укрытий. В итоге людские потери атаковавших составили сто процентов, оборонявшихся — двое, причем, как оказалось, одного из них своей суматошной стрельбой снял Александр, хотя, самое смешное, это был не тот, в которого он стрелял.

Результат просто ужасающий.

А после этого последовало «торжественное» общее построение с разбором полетов. Побитая, перевязанная рота стояла посреди плаца, веселые, довольные командиры — перед ними, посередине — сам полковник Сергеев, площадным матом описывавший действия роты. Досталось всем — и избранным командирами — за личное раздолбайство в изучении тактических приемов взводного уровня и за неумение командовать. Простым бойцам — за отсутствие разумной инициативы. Особенно досталось командиру второго отряда — за тактически неверное решение.

— Вам, идиотам, была поставлена какая задача?

— …

— Я не слышу ответа?

— Ну, захватить позицию…

— Что значит «ну», боец! Ты с телкой в койке разговариваешь или командиру отвечаешь, — полностью вышел из себя Сергеев.

— Товарищ полковник! Задачей подразделения был захват позиции.

— А какого х…ра ты поперся назад?

— Так там наши бой….

— И что? Помочь своим похвально, конечно — но не сейчас! Противников было всего десять!? Если бы вы продолжили движение, и если бы му…ки из первого отряда сохранили темп то спокойно бы взяли позицию, которую охраняли всего двое! Шестьдесят против двоих это, даже с учетом вашей полной зелености, этого достаточно, чтобы выполнить приказ. Все получалось хорошо для вас — основные силы противника, восемь человек, ушли в глубокий рейд — кстати, за эту фамильярность и недооценку противника они еще должны быть по идее наказаны, но победителей, как известно не судят, — третий отряд сдерживает возвращающиеся из рейда войска. Сдерживает — а не бежит со всех ног к своим! Два других отряда с двух сторон атакуют позицию, по 10–15 человек прижимают огнем стрелков противника, остальные спокойно захватывают и добивают защитников. А потом уже, если так уж захотелось, можно на оборонительных позициях при подавляющем численном превосходстве разбить возвращающиеся основные силы противника! И все! И вы бы выиграли!

— Так мы же делали все по учебнику! И атака с трех сторон — это логично…