Слепящая пустота

— Что, архангел Навуфей, выполнил я свою часть уговора?

Данька знал, кто такие архангелы. Читали они с отцом пару книг из Библии, да и тетя Света частенько рассказывала детям о Боге и его посланниках. Так вот, незнакомый старикашка на них нисколечко не походил. Ни широких плеч, ни богатырской стати, ни огненного меча в руках и крыльев за спиной. И светящееся колечко над головой не висит. Обыкновенный дедок — невысокий, с длинными редкими волосами и такой же негустой бородой, закутанный в грязно-белую простыню. Выцветшие глаза хитро смотрят из-под кустистых бровей. Трясущиеся руки сжимают палку с рогулькой на вершине. И голос хоть и ласковый, а противный.

— Сполнил, Семушка, сполнил, — закивал он, осклабившись и обнажив крупные желтые зубы. — Исполать тебе! Великое дело сделал. За то спасен будешь.

— Ну, ежели еще чего понадобится, дай знать, — протянул ему на прощание руку Бурый, но старик сделал вид, что не заметил этого жеста.

— Гряди, солдатик, гряди. Да благословит тебя Матерь Мира Мария Дэви Христос, — кивнул «архангел». — Проводите его, дети мои.

Двое угрюмого вида мужчин, задрапированные в такие же, как и у Навуфея, сероватые накидки, вышли следом за Бурым.

В полутемной подземной обители духовного главы Великого Белого Братства ЮСМАЛОС остались сам хозяин, усевшийся в высокое деревянное кресло, да еще двое угрюмых незнакомцев, держащих за руки притихшего Даньку.

— Что ж, чада, посланника мы, кажись, раздобыли, — патетично изрек старик. — Пора готовиться к церемонии…

* * *

Лет за двадцать до Катастрофы одна несчастная молодая женщина решила избавиться от ростка новой жизни, зародившейся у нее под сердцем. Во время операции по недосмотру врачей вкололи ей слишком много калипсола — сильного наркотика-галлюциногена. Очнувшись после трех дней, проведенных в бессознательном состоянии, несостоявшаяся мать заявила, что видела Бога, ангелов, общалась с ними и получила наставления. Разумеется, ей тогда не поверили. Эпоха была такая, красно-коммунистическая, рациональная, отметавшая всякие «божественные бредни». Но даже обращение к психиатру, который, по существу, просто отмахнулся от проблемы, не изменило убеждения женщины в истинности ее видений.

Вскоре все же нашлись и те, кто ей поверил. Среди них оказался человек, ставший основателем новой религиозной общины. Он организовал первый «крестный ход», распространив во время него десять тысяч листовок с изложением основ веры и провозгласив грядущий Апокалипсис. Тогда же появились и первые последователи — десять человек, в будущем возведенные в сан «апостолов» новой церкви.

Молодая женщина и ее друг посетили Польшу, Югославию, Святую Землю. Здесь, в Иерусалиме, им открылась божественная истина. Возвратившись домой, они провозгласили себя Юоанном Свами (он же пророк Илия, он же Енох, Адам, имевший воплощения в разное время в телах знаменитых исторических и религиозных деятелей народов мира), и Марией Дэви (Богородицей, одновременно матерью Иисуса, его невестой, живым воплощением и дитятей, а, кроме того, Евой, Исидой, княгиней Ольгой и т. д.). Юоанн Свами и Мария Дэви Христос образовали Великое Белое Братство ЮСМАЛОС. Последнее слово происходит от имен создателей церкви и греческого слова «логос» — одного из символических имен Бога в христианстве. Обоснование своей миссии божественная чета усмотрела в «Откровении» Иоанна Богослова: «И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище. Это суть две маслины и два светильника, стоящие перед Богом земли…» ^[3]

Движение юсмалиан распространилось по просторам великой страны и получило большое количество последователей, преимущественно молодых людей. Символической одеждой верующих стали белые балахоны, что тоже восходило к книге святого Иоанна: «…сии облеченные в белые одежды кто, и откуда пришли?.. это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои кровию Агнца…». ^[4]

Через пару лет церковь претерпела сильные гонения. Мария Дэви Христос и Юоанн Свами оказались за тюремной решеткой. Из застенков Матерь Мира призвала своих адептов прекратить служение, за что ее спустя четыре года после ареста освободили. Она сменила имя и пересмотрела суть вероучения. Ее главный пророк, отсидев в тюрьме семь лет и выйдя на свободу, и вовсе отрекся от прежних «заблуждений».

Однако остались люди, верные «старой» вере. Среди них и один из десяти первых «апостолов» Марии Дэви и Юоанна Свами, Навуфей, ставший главой харьковской общины юсмалиан и принявший сан «архангела». До Катастрофы адепты Белого Братства особо не светились, проводя тайные обряды на квартире у Навуфея, находившейся в доме № 5 по проспекту Правды. Помещение было большим и просторным, так что места всем хватало.

После бомбежки часть дома, в том числе и жилище святого мужа, сохранилась, доказав неверным силу и справедливость учения ЮСМАЛОС. Архангел Навуфей не преминул воспользоваться этим, организовав на руинах форт-резиденцию Белого Братства, через некоторое время взявшую под контроль и близлежащую станцию метро Госпром.

Держал святой отец паству, что называется, в ежовых рукавицах. Не зря же в юности окончил военное училище, а затем и Говоровскую академию. ^[5]И не случайно окружил себя апостолами — своими же бывшими сослуживцами. Народ военный, дисциплину знает и умеет вбивать ее в головы подчиненных.

О страхе Божием отец Навуфей тоже не забывал — сильное средство он в умелых руках. Еще Иисус говорил, что бывает «много званых, но мало избранных». Нужно постоянно блюсти чистоту рядов паствы, вовремя отделяя овец от козлищ. И архангел со своими апостолами рьяно пропалывал грядки, выискивая сорняки. Не приведи господь кто слово худое о пастыре или его ближнем окружении скажет, усомнится в их миссии или в самой вере. Такого сразу же брали на заметку и своевременно принимали жесткие и решительные меры.

Где-то раз в полгода устраивались торжественные богослужения, на которых часть паствы добровольно принимала мученический венец, уподобляясь Агнцу, кровью которого должны убеляться белые одежды остальной братии. Понятное дело, что жертвы назначались из недовольных. Да и с «добровольностью» не все так гладко было. Многие догадывались, что разгадка поведения обреченных, смиренно идущих под жертвенный нож, кроется в напитке, подносимом мученикам незадолго до смерти. Однако проверить предположения не пытались. Да и как тут сомневаться, если чашу с напитком избранным подносил чистый телом и душой отрок, который и выступал в ритуале последней, искупительной жертвой.

С недавнего времени подобные службы участились. Теперь их стали проводить едва ли не раз в две недели. А все потому, что братия прогневала Создателя своим безверием и грехами. Наслал Господь кару в виде гигантского двуглавого змия, поселившегося в переходе между Госпромом и Университетом. Университетовцы-то вовремя спохватились, да и подорвали выходы из перехода на свою станцию. Тем паче, что особого мира с соседями у них не было. А Белое Братство замешкалось и теперь подвергалось нападениям монстра. Вот совет старейшин после долгих раздумий и решил не закалывать жертв ножом, как прежде, а посылать их сражаться со змием. Коль победят — честь им и хвала, а нет — пожертвуют жизнями ради веры святой и братии: сытый аспид пару дней не проявляет никакой активности, переваривая пищу.

Паства, конечно, роптала, требуя извести гадину с помощью оружия, но архангел Навуфей разводил руками, дожидаясь знака небес. На все, дескать, воля Творца, и ни один волосок с головы человека и даже чешуйка со змеи не падает без согласия Его.

А недавно приключилось архипастырю видение. Будто бы некий отрок юный о золотых власах, ликом светел и прекрасен, должен того змия истребить. Точь-в-точь как у пророка Исайи: «И младенец будет играть над норою аспида, и дитя протянет руку свою на гнездо змеи». ^[6]