Человек-Т, или Приключения экипажа "Пахаря"

Но слава, известность и популярность газетчика и уж тем более репортера – вещи эфемерные. Сегодня, в связи с невероятным и сенсационным событием, твое имя гремит в эфире и печатается миллионными тиражами по всему миру, а завтра… Завтра случается другое, не менее невероятное и гораздо более важное происшествие (сегодняшняя сенсация всегда важнее вчерашней), и сливки гонораров с молока тиражей снимает уже другой.

Но я был даже рад, что через пару недель обо мне начали забывать.

Правда, время от времени то или иное средство массовой информации пыталось поднять вопрос о загадочном исчезновении двадцати предназначенных для устройства ядерной катастрофы местного масштаба бомб, но вопрос поднимался плохо. Свежей информации взяться было неоткуда, а бесконечно пережевывать одни и те же домыслы по этому поводу (не бомбы, а муляжи; таинственный и могущественный союзник в стане террористов; все это от начала до конца придумала и осуществила сама ФСБ, чтобы придать себе долженствующий вес в глазах общественности и власть имущих; вмешательство в последний момент потусторонних – как вариант: божественных – сил, решивших, что народ российский за последние века, десятилетия и годы достаточно настрадался…) не могла себе позволить ни одна сколько-нибудь серьезная редакция.

Итак, обо мне начали забывать, и я, повторяю, был этому только рад. Рад же я был потому, что вся эта шумиха вокруг обошедшегося без жертв теракта на АЭС и фантастическим образом исчезнувших бомбах очень мешала вплотную заняться исследованием, полученного мной от судьбы дара. Ну, и нашими с Машей отношениями, конечно.

Маше я пока ничего не рассказывал. Сначала, в Туапсе, удачно врал, что нахожусь здесь в командировке по своим газетным делам, а потом, в Москве, стало уже проще. В том смысле, что когда у твоей девушки есть чем заняться помимо развития отношений с тобой, то степень именно твоей свободы значительно возрастает. Правда, это иногда чревато появлением соперника или даже вовсе гибелью вышеупомянутых отношений, но тут уж приходится рисковать.

Впрочем, не могу сказать, что я особенно рисковал. Маша оказалась девушкой не капризной и понимающей, ни в чем на меня не давила и ни на чем не настаивала, – благо что и работа ее отнимала много сил и времени. И сейчас, вспоминая те дни начала осени, я понимаю, что был, пожалуй, единственный раз в своей жизни по-настоящему счастлив.

Деньги и свободное время.

Что еще нужно человеку для счастья?

Пожалуй, только друзья и любимая, чтобы было с кем тратить и то и другое.

Деньги (спасибо западным телевизионщикам) и время у меня были. В газете я взял полноценный отпуск, ссылаясь на необходимость восстановления нервных сил после близкой встречи с ядерными террористами, а также на то, что за два с половиной года был в отпуске всего полторы недели и давно.

Друзья и любимая.

Что касается последней, то, как я уже говорил, Маша вполне подходила на эту роль. И не только подходила, но и успешно ее исполняла. Причем с каждым днем все с большей искренностью и достоверностью.

А вот с друзьями положение было сложнее. Их у меня не было. Вернее, почти не было. Так уж сложилось. Друзья детства и юности остались в других городах и странах и как-то постепенно перешли из реальности в область воспоминаний. А в Москве я настоящих друзей как-то не приобрел. Знакомых и товарищей всех определений и рангов имелось навалом, но вот друзей… Был, правда, Витька Бондарь, которого я без всяких натяжек мог назвать своим другом, но виделись мы с ним редко. Впрочем, об этом, кажется, я уже писал.

Некоторые говорят, что для мужского счастья необходимо еще дело, которому ты, так сказать, служишь, но я не уверен в правоте этих некоторых. То есть, с точки зрения людей, таковое дело имеющих, они, разумеется, правы. Но в том-то и дело – прошу прощения за тавтологию – что для себя я подобного дела или занятия к тридцати годам так и не нашел. И только теперь, когда я получил от судьбы и шаровой молнии способность мгновенного перемещения в пространстве на любые расстояния, мне показалось, что желанное и необходимое дело у меня тоже появилось. Я еще не знал точно, в чем оно будет заключаться, но понимал, что торчать по-прежнему в отделе происшествий даже очень известной газеты теперь глупо и мелко. Мне требовались грандиозные свершения, и я был намерен эти свершения осуществить. Оставался пустяк – определить, какие именно свершения мне по душе.

Этот сентябрь выдался в Москве на удивление теплым и сухим. В самом начале на два или три дня пришли дожди и холода, а потом снова продолжилось лето. С ясным небом, прозрачным воздухом и пока еще более короткими, чем дни, ночами.

В свой первый день отпуска я проснулся в замечательном настроении, умылся, позавтракал, взял из принтера лист чистой бумаги и сел составлять план действий (почему-то мне казалось, что план сей можно доверить только бумаге, но никак не капризной и ненадежной памяти компьютера). Но перед этим достал и просмотрел еще раз тот, первый лист с вопросами. На некоторые из них я уже знал ответы. Полностью или частично. И эти ответы я записал под вопросами.

Итак, первый лист.

1. Вопрос:

Что требуется для того, чтобы переместиться: сознательное желание, усилие воли, подсознательное желание, состояние опьянения, состояние сна, стресс, вдохновение, страх, что-то еще?

Ответ:

Для того чтобы переместиться, достаточно желания и усилия воли.

2. Вопрос:

Как далеко я могу перемещаться?

Ответ:

Судя по всему, в любую точку планеты.

3. Вопрос:

С какой скоростью (мгновенно или скорость все же как-то ограничена)?

Ответ:

Вероятно, мгновенно. Или почти мгновенно.

4. Вопрос:

В какие именно места я могу перемещаться, а в какие нет: в любое место на Земле; Солнечной системе; космосе вообще; под землю; на дно океана; только в те места, в которых я когда-то уже бывал; в места, которые видел (непосредственно глазами или достаточно фотографии, а также кино и телевидения)?

Ответ:

Пока не знаю. Требуется эксперимент.

5. Вопрос:

Что будет, если в месте неожиданного моего появления окажется, например, дерево или человек?

Ответ:

Ничего не будет. Я появлюсь только в таком месте пространства, где нет посторонних предметов или существ (не считая, вероятно, микробов и бактерий).

6. Вопрос:

Что будет, если я, например, перемещусь просто на высоту, скажем, в пару километров (успею вернуться на землю или разобьюсь на хрен)?

Ответ:

Ничего не будет. Начну падать, но переместиться на твердую землю вполне успеваю.

7. Вопрос:

Как это чудесное и фантастическое умение скажется на моем здоровье и скажется ли вообще?

Ответ:

Пока неизвестно. Но, судя по тому, как я себя чувствую, со здоровьем у меня все в порядке.

8. Вопрос:

Как мне его (или ее) назвать?

Ответ:

Нуль-Т, разумеется. Как уже и было до меня названо.

9. Вопрос:

Что мне со всем этим теперь делать?

Ответ:

Думать.

Еще раз перечитав написанное, я с удовлетворением отметил про себя, что невыясненных вопросов осталось только два из девяти. Недурственный прогресс. Однако, прежде чем приступать к составлению плана, то бишь стараться хотя бы частично ответить на вопрос №9, следовало разобраться с вопросом №4. И добавить еще один, десятый вопрос. Я уже убедился, что материальные неодушевленные предметы, которые находятся на мне (одежда, деньги, сигареты и прочая мелочь) или у меня в руках (бомбы террористов, например) благополучно перемещаются вместе со мной. А как быть с предметами, так сказать, одушевленными? С живыми, прямо скажем, существами? Что будет, если я, допустим, возьму на руки кошку и вместе с ней прыгну на тот же берег Цимлянского водохранилища? Перенесется она со мной или нет? А если перенесется, то останется ли после такого путешествия жива и здорова? Но ни кошки, ни собаки, ни даже какой-нибудь завалящей черепахи я дома не держал. Не потому, что не люблю животных, а как раз потому, что люблю. Домашнее живое существо требует внимания и ухода, которых я при своем теперешнем образе жизни обеспечить не мог.