Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]

«Наверное, все дело в здешнем воздухе», — подумал Якош Белин. Он глубоко вдохнул, расправил плечи и почувствовал себя на десять лет моложе. Барону захотелось, чтобы их провожатая обернулась и подарила ему свою улыбку.

Библиотека, куда привела их служанка, была одним из немногих помещений замка, расположенных целиком под его крышей. Твердыни Сапфира распахнуты навстречу солнцу и ветрам, но книги боятся сырости, жары и холода. Книги боятся крыс. О последних заботились сторожевые совы, сидевшие на высоких насестах. Поначалу лорд Белин принял их за чучела. Пока не заметил, как одно из «чучел» наблюдает за ним, поворачивая голову.

Библиотека Гнезда Восхода была огромна. Плотно уставленные кожаными корешками ярусы уходили под сводчатый, с росписью потолок. Последний раз такое количество книг лорд Белин видел в Хамоне, в Доме Наместника. Тамошняя библиотека была оснащена механизмом поиска и доставки нужного манускрипта. Каким образом розыск ведется здесь, оставалось только гадать.

Накрытый для трапезы стол смотрелся в храме знаний варварски и чуждо. К счастью, их не ждали принятые у южан изыски. Сыр, вино, хлеб. Баранина с луком. Зелень. Гостеприимным жестом Таиз Фалин указал им на стулья с подложенными подушками.

Князь был одет парадно. Белый мундир с серебряными патронташами на груди, остроносые сапоги, черный «крылатый» плащ, вздымающийся на плечах. Такие плащи, на местном наречии «атвар», могли носить только люди благородной крови. И только пилоты авионов, Рыцари Небес.

— Простите, друзья, что являюсь перед вами, одетый не для дружеской трапезы, — с искренним сожалением сказал князь. — Но я встречал мою невесту, а после так спешил к вам, что не успел переодеться.

— Гуинре здесь? — удивился Анже Савина. — Почему же ты не представишь ее барону? Мы бы ничего не имели против ее общества, правда, Якош?

— Само собой. Знакомство с вашей невестой большая честь для меня, князь.

— Завтра. Знакомиться будем завтра. Прошу прощения теперь от ее лица. Перелет был очень тяжелый. Едва оставив Гнездо Дождя, авион Гуинре попал в грозу. Моя невеста сама вела машину и очень утомилась. К сожалению, она не сможет почтить нас своим присутствием.

— Увы, — сказал Савина. — Передай ей наше сожаление.

— И восхищение ее мужеством, — добавил Белин. — Не думаю, что вести авион в грозу легкое дело.

— Моя Гуинре прирожденный пилот, — улыбнулся Таиз. — Летняя гроза не задержала бы ее. Но вместе с необычными холодами к нам пришла мать всех гроз. Я видел, как молнии язвили склоны гор, и не покидал наблюдательную башню, пока не показалась машина Гуинре. Моя невеста едва могла говорить от усталости и волнения. Она волновалась за свой экипаж и за исход нашего сегодняшнего разговора. Наши судьбы зависят от него. Не вижу возможности откладывать его начало. Позвольте тост.

Князь встал. Вместе с ним поднялись лорд Белин и Анже Савина.

— Милорды, я хочу поднять эту чашу за дружбу, — сказал Таиз Фалин. — За дружбу между нами и нашими Оправами. Дружбу крепкую, как горы, и высокую, как небо. Но мой тост будет немыслим, если прежде я не принесу извинения.

Князь повернулся к Якошу:

— Барон, совсем недавно мы сошлись с вами на поле боя. И бой наш не был ни честным, ни равным. Мои люди напали на вас без предупреждения, обрушились с небес, как грифон на лань. За это, за пролитую кровь, за посрамленную честь — я прошу у вас прощения.

Свободной от чаши рукой князь Фалин внезапно выхватил кинжал. Повернув оружие рукоятью вперед, он протянул его барону.

— Молю вас, примите мою жизнь в обмен за жизни ваших павших бойцов или примите мои извинения, барон, — сказал Таиз без грана фальши.

Якош мог поклясться, что в глазах князя блестели слезы!

— Помилуйте, князь, — решительно сказал барон Белин, отодвигая предложенный кинжал. — Перед лицом опасности, о которой мне стало известно, какие могут быть счеты. Я, разумеется, прощаю вас.

Князь Фалин просветлел лицом.

— Тогда давайте же скорее выпьем и преломим хлеб, как приписывает друзьям обычай, — сказал он, вкладывая кинжал в ножны. — А после я расскажу вам, барон, про Исход Эронов.

— Мне часто приходилось слышать, что детство — счастливое время, — сказал лорд Фалин, задумчиво кроша хлеб над тарелкой. — Время без забот и печалей. Пора искренней дружбы и легких расставаний. Хотел бы и я запомнить мое детство таким.

Таиз поднял светлые глаза на лорда Белина.

— Запомнить его без болезней, без месяцев жестокой лихорадки, вспыхивавшей от каждого сквозняка. Без презрительных взглядов моих дядьев — высоких, сильных, крепких. Настоящих мужчин. Настоящих воинов. «И это будущий князь», — шептались они, когда думали, что я не слышу. «Свела в могилу мужа, какой был человек, ах! Не человек, скала. Посмотрите, что делает с сыном. Настоящая ведьма», — говорили они о моей матери.

— Жаль, что я не слышал, как отзываются о почтенной княгине, — Анже хрустнул костяшками. — Я бы вбил слова им обратно в глотку.

— Успокойся, брат, — Таиз положил ладонь на запястье герцога. — Снег давно укрыл их головы, годы согнули спину. Я простил их. А моя мать никогда и не держала на них зла. Я начал с моего детства, уважаемый барон, не затем, чтобы вызвать сочувствие, — снова обратился он к Белину. — Я лишь хочу сказать, что оно не было похоже на детство будущего носителя атвара и шапки князя. Мои сверстники из других Гнезд проводили время, постигая езду на солнцерогах, «железную пляску» и пилотирование авиона. Я же большей частью лежал в постели. Единственным моим утешением, развлечением и занятием были книги.

Как многие мальчишки, жаждущие приключений, я начал с «Заморских записок» островитянина Руста. Реальные и вымышленные места и обитатели Акмеона — все это увлекло меня. Закружило в ярком хороводе детских впечатлений.

Лицо князя стало мечтательным.

— Хозяева пещер, мастера верили, называемые также саллахами. Северные варвары, сражающиеся голыми, полагаясь лишь на свои гигантские мечи и защиту магических татуировок. Дриаты, полулюди-полурастения. Яростные обитатели вулканов — эрвидоры, в чьих жилах вместо крови течет магма. Темнокожие тангу, повелители волчьих стай и северных ветров. Каменные твердыни Солнечных Орденов, хранящие хрупкое человеческое тепло. И над всем этим крылатые эроны, Повелители Неба.

Таиз Фалин указал вверх, на расписной купол потолка. Над головами собеседников реяли существа с телами людей и головами и крыльями птиц. Цвета фрески со временем потускнели, но все еще можно было разобрать: летуны были одеты в богато украшенные металлические нагрудники и шлемы-маски с гребнями из перьев, вооружены луками и ятаганами.

— Эта фреска — подарок великого Мастера Рамока последнему Князю Эронов. На ней изображены владыки Старших Гнезд. Как повествуют «Записки» Руста, Гнезд было семь. Гнездо Грозы, Гнездо Бури, Гнездо Дождя, Гнездо Тумана, Гнездо Облака, Гнездо Радуги и Гнездо Восхода. Сведущий человек умел различать их обитателей по цвету одежд и жестких перьев на внешней стороне предплечий. Эти цвета, как и названия Гнезд, унаследованы нами, Лордами Хребта. Грифон на моем гербе золотого цвета, как родовые перья эронов Гнезда Восхода.

— Позвольте, лорд Фалин, — сказал Якош. — Вы говорите, что Гнезд было семь. Но я смею утверждать, что фигур на фреске всего шесть. Если меня не обманывают глаза.

— А вас не так-то просто сбить с толку болтовней, барон, — хитро улыбнулся Таиз Фалин. — Но вы же простите мне мою страсть к долгим рассказам? Со времени моего несчастливого детства многое изменилось. Кроме одного. Я по-прежнему испытываю нехватку собеседников. Увы, сотни проглоченных книг высокой стеной отделяют меня от уважаемых собратьев по Оправе. А в вас я нахожу внимательного слушателя и человека незаурядного ума.

— Слушать вас — удовольствие, князь, — поклонился Белин. — Что касается моего ума, эта похвала незаслуженна. Мне не довелось прочитать и двух десятков книг. И я куда лучше разбираюсь в выращивании табака, чем в истории континента.