Сердце Черного Льда [С иллюстрациями]

В общем, Дед Сова был не в себе.

А началось все с привычного опрокидывания гадального мешка над столом. К нехитрому обряду Миха уже успел привыкнуть и приглядеться за время их путешествия от Граня до Парома в компании паровоина и его хозяев. По фигуркам людей и животных, выпадающим из мешка, дед Ойон прикидывал, успеют ли они в Паром вовремя. До того, как поблизости объявятся Хозяева со своими неживыми слугами.

Может, дед Ойон гадал на что-то другое. Миха быстро перестал о том задумываться. Как и над тем, почему из мешка иной раз выпадают новые фигурки вдобавок к старым.

Так случилось и сегодня. Четыре новых человечка выпали, сложившись рядком. По звуку было слышно — сделаны они из железа.

Миха сунулся посмотреть, но дед Ойон проворно накрыл их ладонью.

— Иди, — буркнул он. — Нечего тут тебе глядеть.

Это была лишь первая грубость в длинной их череде.

Устав собачиться с дедом Ойоном, Миха поплелся в трапезную, обшитую некрашеными кедровыми досками. Там его окликнул Дан, примостившийся на лавке в углу. Компанию ему составляла кружка пива и тарелка соленых кедровых же орешков.

— Присаживайся, отрок, — громогласно возвестил он, делая приглашающий жест.

Миха послушно уселся напротив. Водитель «Молотобойца» с внешностью варвара, речью городского повесы и ухватками кулачного бойца завораживал его куда больше пьяницы Тинкина или сквернослова Дериха. Сильнее даже насквозь непонятного деда Ойона.

— Скажи, отчего ты так пристально смотришь на меня? — поинтересовался Дан, отправляя в рот горсть орехов. — Словно мучает тебя некий вопрос.

Миха набрался духу.

— А как вышло, что вы с Дерихом братья? — быстро выпалил он и тут же опустил глаза.

Дан молчал.

— Ты не сердись, — зачастил Миха. — Мне не так уж важно. Ты просто обещал, что, мол, однажды у костра, на привале…

На привалах у Дана не оставалось сил. Наскоро сжевав кусок нагретого мяса, он падал ничком и тут же засыпал. Вождение паровоина по зимней тайге оказалось нелегким делом.

— Я не сержусь, — задумчиво сказал гигант. — Думаю, с чего начать. Скажи, отрок, подвержен ли ты сладкому искусу книгочейства?

Миха закивал.

— Хо-ро-шо, — протянул Дан. — Так нам обоим будет легче. Предположу, что в твои руки попадал нетленный труд Руста «Заморские Записки». Попадал? Дивно. Припомни, что пишет автор о Горах Верили.

Миха нахмурил лоб. Если пересечь Кагалым, Горы Верили — родину Дана — можно увидеть невооруженным глазом. Они огораживают континент с северо-запада, об их подножие бьется Море Осколков. Во времена Руста, незадолго до Войны Башен, они принадлежали народу саллахов и немногочисленным, но гордым горским кланам. О тех и других Руст пишет без особых подробностей. Куда больше островитянин был увлечен жителями побережья от Никта до Ороса и плодородными южными землями. Холодный негостеприимный север занял в его Книге не так много места.

— Вспомнил? — спросил Дан. — Наши горы заморозили даже прославленное красноречие Руста. Скудны страницы, отведенные им в «Записках». Что же — исправляю упущенное. Гляди сюда.

Щедрым движением великан плеснул на середину стола пива из кружки. Саму кружку утвердил посередине получившейся лужи.

— Перед тобой Пик Вериди семь сотен лет назад, — сказал он, указывая на пивную кружку. — Одинокая горная вершина посередине моря. Единственные ее обитатели — чайки и русалки, о которых грезят изголодавшиеся по женской ласке мореходы. А теперь внимание!

Дан занес руку над дальним краем стола и хлопнул по нему ладонью. Миха вздрогнул. Кружка подскочила на месте, но устояла.

— Это далеко-далеко, на другой стороне мира, упала с небес Мертвая Звезда. Известно, что ее падение привело к гибели континента, известного как Тарт. Для нас, жителей Акмеона, падение Звезды возвестила гигантская трещина, образовавшаяся на востоке Голубого Хребта. Теперь мы зовем ее Провал. А еще море отступило от северных берегов нашего материка. И окрестности Пика Вериди обмелели.

Дан взял матерчатую салфетку с вышивкой, которую подстилали в гостинице под пивные кружки. Вытер ею разлитое пиво. И, смяв салфетку, расположил ее возле «Пика Вериди». Она изображала горы.

— Ты должен знать, что наши горы зовут Солеными. Мы, хозяева гор, бары, не любим это прозвище. Но оно правдиво. Море ушло, соль осталась. Нигде на континенте ты больше не встретишь гротов, в которых с потолка свисают огромные кристаллы чистой соли. Соляных каньонов и ущелий. Соленого снега. Соленых камней.

Дан снял через голову надетый на шею шнурок. На него был нанизан круглый камень с отверстием посередине. Вокруг отверстия были высечены ресницы и морщины, так что получился глаз с пустым зрачком. Жутковатый такой глаз.

— «Саллахов зрак», — пояснил Дан. — Барам свойственно верить в то, что любой горожанин назовет полнейшей чушью. Этот камешек, например, отпугивает всякую злобную нечисть, так они считают. Попробуй его на вкус.

Миха принял дырявый камень из рук Дана. Лизнул его. Камень оказался нестерпимо, до горечи соленым.

— Вот так-то, — сказал Молот, вешая «саллахов зрак» обратно на шею.

— А ты сам веришь? — спросил Миха.

— Во что?

— Ну, что камень отпугивает нечисть.

Дан усмехнулся.

— Нечисть, мой молодой друг, разная бывает, — назидательно сказал он. — И не всякую отпугнешь камнем. Главное, не бояться самому. В разумных пределах.

Миха хотел спросить, что значит «не бояться в разумных пределах». Но вырвалось другое:

— А зачем же ты его носишь?

— Этот камень подарила мне мать, — сказал Дан другим голосом.

Миха счел нужным прекратить расспросы.

— А что с твоей матерью? — неожиданно поинтересовался Дан. — Как она отпустила тебя путешествовать с дикарем?

— Я уже взрослый, — мрачно сказал Миха. — А моя мать умерла. Когда я был маленький.

— Извини, — Дан на секунду сжал его предплечье. — Я, бывает, зарываюсь. Без обид?

Миха помотал головой. В носу щипало. «Что я прямо как девчонка», — разозлился он на себя.

— Без обид.

— Тогда я рассказываю дальше. Вскоре после того, как море ушло, в Соленых Горах появились синекожие вериди. Легенда говорит, что они родились прямо из соли. Но, скорее всего, они прибыли из-за моря, спасаясь с погибающего Тарта. Одного у них не отнять: до соли эти карлики были падки, как никто. До сих пор в горах считают, что, рассыпав соль, ты приманишь одного из них. А вместе с ним беду. Но вестниками беды они стали потом. Поселившись в горах, вериди принялись торговать с людьми и тангу, выменивая у них соль, еду и хмельное на диковинные поделки и механизмы. У вериди было много племен. Одним был послушен огонь, другие умели разыскивать минералы и среди прочего Сердечные Камни: Алмазы и Рубины. Они многому научили нас, баров, — Дан провел пальцем вдоль предплечья, покрытого узором татуировки. — Мы были друзьями, люди и карлики, умевшие говорить с землей. Пока однажды они не предали нашу дружбу.

На Севере говорят, что вериди «испортились». Они превратились в черных саллахов с холодным и недобрым сердцем. Это случилось в те дни, когда Великий Тангу повел своих всадников против Народа эрвидоров. И покорил их. А вслед за эрвидорами под его ночные знамена пришли и саллахи. Провозгласив вместе с Великим Тангу «Акмеон без людей!». Немало баров полегло от их рук.

— Я знаю, что было дальше! Озерный Лорд собрал своих рыцарей и здорово наподдал Великому Тангу. И эрвидорам! И саллахам!

— Наподдал он правда здорово, — покивал Дан. — Так, что эрвидоров и саллахов можно увидеть теперь только на картинках. Да и тангу, что остались после Войны Башен, уже не те. К счастью, не те.

Миха вспомнил тангу, живших на окраине Хлада. Смешные, кривоногие, медлительные. Если хочешь им что-то объяснить, приходится повторять по нескольку раз. Вечно пахнут псиной. Да уж, не похожи на страшных завоевателей, покоривших полконтинента.