Игры в чужой песочнице

Примерно через километр они вышли к месту финального акта драмы. Серж не привирал – песок здесь и вправду буквально пропитался кровью, которая уже давно засохла и превратилась в темные слипшиеся комья, разбросанные в пыли. То тут, то там валялись обрывки одежды. На этом месте хайенны настигли Пузана.

Чуть дальше, топорщащиеся щепками остатки забора отмечали место, где джип вылетел с дороги и перевернулся. Отсюда, от дороги, каша из разбитых арбузов действительно выглядела жутковато. На взрытой черной земле ярко блестели высыпавшиеся из опрокинувшейся машины стреляные гильзы.

– Все. На сегодня с меня хватит, – Мария махнула рукой и, развернувшись, побрела обратно.

– Ого! – воскликнул Содос, посмотрев на часы, – мы прозевали обед!

– Вы еще можете думать о еде!? Мне сейчас кусок в горло не полезет. Да и видеть эти ненавистные рожи не имею ни малейшего желания.

– Вы как хотите, а я что-нибудь пожевал бы. Я же так и не позавтракал.

– Так за чем дело стало? – девушка обвела вокруг рукой, – все, что пожелаете…

– Действительно, – хмыкнул Содос и, подпрыгнув, сорвал с ветки спелое яблоко, – хотите?

– Нет, спасибо.

– Дело Ваше, – он пожал плечами и с хрустом запустил в яблоко зубы.

Чуть погодя он сорвал еще одно, и не этот раз Мария не стала отказываться. Оставшуюся дорогу до машин они шли молча, задумчиво жуя свой импровизированный полдник.

Закинув лопату на заднее сиденье, девушка плюхнулась за руль.

– Куда Вы сейчас? – полюбопытствовал Содос, натягивая пиджак.

– Мне надо Бочару лопату вернуть, – ответила Мария, заводя мотор, – так что я – в поселок.

– Значит, нам по пути!

– А тут все равно всего одна дорога, – грязно-зеленая машина без дверцы стронулась с места и, слегка поскуливая, поползла в гору.

– Все дороги ведут в Рим, – пробормотал Содос себе под нос и покатил следом.

Остановив машину за баром, Мария развернулась на сиденье и помахала ему рукой, чтобы он подъехал к ней.

– Знаете, я совершенно не хочу идти внутрь, – объяснила она ему, – понимаете, там эти…

– Ненавистные рожи? – подсказал Содос.

– Ну да. А если я пойду туда вот с этим, – Мария протянула ему лопату, – может случиться еще одно кровопролитие.

– Я понимаю.

– Не сочтите за труд, передайте ее Бочару вместе с моей благодарностью.

– Нет проблем.

– И… – девушка замялась, – я даже не знаю, как бы это лучше сделать…

– Что именно?

– Я еще хотела… вот только я всегда расплачиваюсь «Дакти», и у меня с собой нет денег…

– Что Вам купить? – положил Содос конец словесной артподготовке.

– Вот что. Вы скажите Бочару, что это для меня, пусть запишет в долг. А если не согласится – тогда и не надо, хорошо?

– Так что же Вам нужно?

– «Оранжевый рассвет». Одну бутылку.

– А что это такое?

– Хорошая вещь! Хотя и немного термоядерная.

– Да тут у вас, похоже, других напитков и не бывает. Разве что сок какой-нибудь, – Содос поежился, вспоминая вчерашний вечер, – я всего пару стаканчиков выпил и все – дрова.

– Это Вы с непривычки, – махнула рукой Мария, – бывает.

– Что значит, с непривычки? Вроде бы не впервой.

– У Бочара все напитки на «Зеленом золоте» настояны, а оно отличается не только ярким вкусом, но и ударным воздействием. Если силы не рассчитать, то крышу в момент сносит, – она отвернулась, глядя на зарывающееся в пески солнце, – и это как раз то, чего мне сейчас не хватает.

– Ладно, я посмотрю, что можно сделать, – Содос вошел в дом.

В подсобных помещениях и на кухне все выглядело как обычно, но, выйдя в зал, он сразу почувствовал некое, если так можно выразиться, угрюмое оживление. Бутылок и кружек на столах стояло непривычно мало. Постепенно приходившие в себя люди о чем-то вполголоса переговаривались, в окне виднелась широкая спина Густава, разговаривающего по телефону, старательно помогая себе свободной рукой.

Становилось понятно, что, несмотря на первое поражение в новом витке противостояния Человека и хайенн, сдаваться никто не собирался.

– Вот, – Содос протянул Бочару лопату, – это вроде бы Ваше.

– Да, спасибо, – поставив ее за дверью, бармен придвинулся к Содосу поближе, – как она?

– Неважно, – покачал головой тот, – пытается загнать свои переживания вглубь, но у нее это плохо получается. Возможно, это и к лучшему.

– Я боюсь, как бы чего не вышло, – Бочара явно что-то заботило, – Маша – девушка вспыльчивая, может и сорваться.

– Ну, вряд ли она сможет серьезно набедокурить.

– Не знаю, не знаю… Она всегда возит с собой в машине дробовик, так что все может случиться.

– Дробовик? – Содос был обескуражен, – но зачем?

– А кто ее разберет! Не припомню, чтобы она из него когда-либо стреляла, но сами знаете, если в начале пьесы на стене висит ружье…

Только сейчас, задним числом, Содос понял, почему Серж наотрез отказался ехать вместе с ним на свидание с доктором. Памятуя, как она приветствовала его вчера, Содос передернулся. Знай он про дробовик заранее, он бы не стал так рисковать. Ему, похоже, еще крупно повезло. Дуракам счастье, как говорится.

– Опасная штучка, эта мисс Оллани… ладно, я присмотрю за ней, насколько возможно.

– Да, пожалуйста, если Вас не затруднит.

– Она еще просила у Вас одну бутылочку «Оранжевого восхода».

– «Оранжевого рассвета», – поправил Бочар, – есть такая штука.

Он немного погремел посудой в стенном шкафу и вручил Содосу бутылку без каких-либо опознавательных знаков с прозрачной сочно-янтарной жидкостью внутри.

– Вот. Я запишу ей в долг.

– Спасибо, – Содос подозрительно изучил содержимое бутылки на просвет, – а что, действительно стоящая вещь?

– Бесспорно! – не без гордости заверил Бочар.

– Тогда дайте еще одну для меня.

– Один момент! – через минуту и второй карман светлого пиджака оттянула приятная тяжесть.

– Сколько с меня?

– Будем считать, что это в счет пропущенного завтрака и обеда. Идет?

– Хорошо. Еще раз спасибо!

Попетляв по лабиринту скудно освещенных подсобок, Содос снова вышел на улицу. Похоже, что Мария с момента его ухода даже не пошевелилась, продолжая сидеть за рулем своего автомобильчика, глядя в пространство перед собой.

– Вот ваш заказ, – он протянул ей один «Рассвет».

– А? Что? – встрепенулась девушка, – ах да, спасибо! – она задумчиво посмотрела на бутылку.

– Могу я чем-то еще Вам помочь, мисс Оллани?

– Да Вы и так уже сделали безумно много! Хватит, отдохните теперь, хотя… если Вам совсем уж нечем заняться…

– То что?

– Хм, ну… да какого черта! – воскликнула вдруг Мария и, резким движением выдернув пробку, опрокинула бутылку в рот.

– Уф! Страшная штука! – прокомментировала она, немного отдышавшись и утирая навернувшиеся на глаза слезы, – напиваться в одиночестве – плохой стиль, – она протянула Содосу початую бутылку, – так что, если Вам совсем уж нечем заняться, то можете составить мне компанию.

Он с сомнением посмотрел на изрядно поубавившееся содержимое.

– Хм, а мне не придется завтра утром опять искать свою голову под кроватью? До сих пор удивляюсь, как я ее не лишился после вчерашнего вечера.

– Не волнуйтесь, – усмехнулась Мария, – «Рассвет» ударяет крепко, но ненадолго.

Мгновение помедлив, Содос тоже приложился к горлышку.

В первый момент ему показалось, что в рот хлынул расплавленный металл. Жидкость оказалась в буквальном смысле огненной. Текучее пламя нырнуло в горло и, прокатившись по нему, шаровой молнией упало в желудок. Источаемый ею жар начал постепенно растекаться по телу, поднимаясь по шее теперь уже в обратном направлении – снизу вверх. Когда горячая волна достигла головы, то Содос подумал, что сейчас у него из ушей повалит дым. Глаза начали слезиться.

– Да… уж… – только и смог прохрипеть он.

– Я Вас предупреждала! – засмеялась девушка, – но ничего, дальше пойдет легче.

Мария смеялась впервые за все то время, что Содос с ней общался. Удивительно, как улыбка способна изменить лицо человека. И, если одних людей она просто украшает, то мисс Оллани на короткий миг превратилась в совершенно иную женщину, свободную от многотонного груза забот, пригибающих к земле и оставляющих от души черствый сухарь. Жаль, но это мимолетное мгновение длилось лишь пару секунд.