Хелот из Лангедока

конуса обвалилась и рухнула внутрь храма, а стены поросли травой и молодыми деревцами.

Хелот, а за ним и Тэм осторожно вошли в оставленный храм и остановились перед треснувшим жертвенным камнем, на котором было высечено изображение бога, пригвожденного к дереву копьем.

-- Как вы думаете, сэр, -- прошептал Тэм, -- не будет грехом, если я здесь помолюсь?

-- Тебе обязательно молиться в языческом капище? -спросил Хелот немного резковато. -- Может быть, лучше сделать это на свежем воздухе, подальше от языческих святынь?

Тэм замялся.

-- Я не знаю, сэр, -- сказал он наконец. -- Я привык молиться в храме. Мне кажется, в любом алтаре обитает божественных дух. В конце концов, создатель -- в каждом из своих творений.

-- Ты забываешь о том, КТО создатель этого мира, Тэм.

Хелот неожиданно поймал себя на том, что время от времени воспитание, полученное в детстве, дает о себе знать, и он, Хелот, периодически превращается в такого же ортодоксального и твердолобого католика, каким был воспитавший его капеллан.

Но Тэм, как выяснилось, мыслил шире своего господина.

-- Я не забываю об этом, сэр. А КТО создал самого Мэгана?

На это у Хелота возражений не нашлось, и мальчишка вознес к престолу христианского Бога горячую молитву за упокой души сарацина, погибшего без покаяния. Тэма ничуть не смущало то обстоятельство, что он преклонил колени перед языческим жертвенником, на котором еще остались бурые пятна крови от прежних жертвоприношений.

Хелот поднял глаза к потолку капища и увидел, как в дыре, зиявшей на месте рухнувшего купола, спокойно проплывают облака. Неожиданно ему подумалось о том, что Тэм, пожалуй, прав. Хелоту захотелось встать на колени рядом со своим слугой и присоединиться к его молитвам. Но вместо этого лангедокский рыцарь осенил себя крестом, пробормотал "Отче наш", радуясь, что еще не забыл хотя бы этого, и вышел из храма.

Снаружи было теплее, чем внутри. Воздух был напоен душным запахом белых цветов. И снова Хелота поразила несокрушимость оставленных домов. Он стоял в центре их грозного мертвого круга, под взглядами пустых провалов окон, по пояс в сорной траве, и чувствовал себя виноватым.

Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он оставил Тэма молиться. Ему показалось -- много. Бесконечный северный закат все еще горел на небе, когда оруженосец с просветленным ликом выбрался из храма и уселся рядом с Хелотом на ступенях пустого дома.

-- Есть хочешь? -- спросил Хелот, вытаскивая из кармана ломоть белого хлеба. Он не стал ждать, пока Тэм ответит, и разломил ломоть пополам. Они прижались друг к другу, чтобы удобнее было сидеть, и принялись жевать. Потом Хелот вынул флягу с остатками зля, и они пили, передавая ее из рук в руки. Лошади спокойно паслись на лугу.

-- Надо бы привязать их, -- сказал Хелот, но не двинулся с места. Тэм покосился на него, словно желая узнать, не приказывают ли ему встать и заняться делом. Однако Хелот не стал донимать Тэма распоряжениями, решив, что лошадьми займется