Косяк

этом просили. Вопрос бескорыстия оставим в стороне. Так или иначе, но ты протягивал руку помощи и порой даже радовался чужому счастью...

- Я уже понял, Легон. Ты хочешь, чтобы я позвонил в службу заказов? Три куска пиццы и пару дюжин пива, так тебя надо понимать?

- Мы умираем от жажды, ты же видишь!

- Ничего подобного! Я вижу перед собой крепкого молодого человека и не менее крепкого старика, который пышет здоровьем, если уж не как свежевыпеченный пирог, то уж по крайней мере как сдобный деревенский крендель.

- У тебя что-то со зрением, это во-первых. А во-вторых, ты скупердяй, Барнер, я всегда это утверждал.

- Зато я не страдаю отсутствием мягкосердечия. Кажется, так? Или ты желаешь осведомиться, какой осел мне это сказал? С удовольствием разрешу твое любопытство.

- Чепуха! Это была лесть от первого до последнего слова!

- Выходит, ко всему прочему ты еще и льстец?

- Я дипломат, дорогой Барнер. Думаю, ты понимаешь, что при определенных обстоятельствах дипломаты просто вынуждены прибегать к неправде. Это жизнь!

- Знаю, знаю! Сразу сообразил, как только ты коснулся моего ума и бородатых шуток.

- Вот уж нет, дорогуша Барнер! - Легон яростно пристукнул кулаком по столу. - На сей счет ты заблуждаешься, и я докажу это, как дважды два!..

Генри ошеломленно следил за спором. Он не умел так. Будущее скрывалось за пеленой тумана; они ступали на скользкий и опасный путь. Через считанные дни эскадра выходила на поиски загадочного косяка. Они собирались отправиться вместе с ней. Генри откровенно нервничал. Не всякий компромисс приносит облегчение. Возможно, таких не существует вовсе. Просто-напросто он не мог поступить иначе, и принятое решение давило на него немалой тяжестью. Груз ответственности, уравновешивающий азарт и отвагу. Это было ему понятно и в какой-то степени привычно, однако эти двое отнюдь не бравировали. Они бранились и шутили, как ни в чем не бывало. Люди сегодняшнего дня. Завтра для них начиналось только завтра. Генри мог им только позавидовать. Сомнения по поводу собственного "завтра" глодали его вечно.

Они все-таки пошли его провожать. Упрашивать было бесполезно. Линда знала, что делала. Больше всего на свете Генри не переносил таких вот расставаний. Именно они превращали любой отъезд, даже самый кратковременный, в мучительную пытку. Если от Джу можно было откупиться обещанием подарков, то с женой все было не так просто. Она не протестовала и не укоряла, она действовала более жестко. Линда вела себя так, словно ничего не происходило, и ее нарочитое спокойствие выводило Генри из себя. Они брели к автобусной станции, и все это время Джу заводным лягушонком прыгала между ними, цепко ухватившись за родительские руки. Разговор происходил преимущественно с дочерью.

- Это будет очень большой подарок, да?

- Пожалуй, не очень.

- Но все-таки и не маленький. Правда?

- Конечно же, Джу.

- Смотри, не потеряй его по дороге. И обязательно пришли письмо. В конвертике!

- Я могу даже позвонить.