Проклятие Шалиона

и?

Язык Умегата распух, голос звучал надтреснуто, но речь была вполне разборчивой.

– Почти все. Осталась только маленькая сине-желтая птичка. Сейчас она в безопасности, в своей клетке. Я не разрешил никому воспользоваться тушами и проследил, чтобы их сожгли, как погибших солдат. Еще вчера. Старший настоятель Менденаль позаботился найти достойное место для захоронения.

Умегат кивнул и сжал пересохшие губы. Кэсерил посмотрел на маленького грума – да, он наверняка знал правду, – потом перевел взгляд на Умегата и, поколебавшись, спросил:

– Вы знаете, что перестали светиться?

Умегат быстро моргнул.

– Я… подозревал. Во всяком случае, вы теперь выглядите для моих глаз куда менее мучительно.

– Вы потеряли внутреннее зрение?

– M-м… внутреннего зрения тут и не надо. Вы живы – значит, рука леди все еще держит вас. Я всегда знал, что у меня это был лишь временный дар. Что ж, это было хорошо, – его голос упал до шепота. – Очень хорошо, – Умегат отвернулся. – Я должен был пережить и то мгновение, когда дар будет отнят. Вылетит из моих рук…

«Боги должны были предупредить тебя…»

Маленький пожилой грум, который помрачнел лицом, услышав боль в голосе Умегата, взял книгу и, пытаясь утешить, протянул ее своему господину.

Умегат слабо улыбнулся и нежно принял Ордолла.

– В конце концов, у меня осталась еще моя прежняя профессия, и я могу вернуться к ней, не так ли? – он открыл книгу на какой-то отмеченной странице и заглянул в нее. Улыбка его вдруг погасла. Голос стал резким. – Это что, шутка?

– Какая шутка, Умегат? Это ваша книга, я видел, как он принес ее из зверинца.

Умегат неуклюже попытался сесть прямо.

– Что это за язык?

Кэсерил подошел и тоже заглянул в книгу.

– Ибранский, конечно!

Умегат начал листать страницы. Пальцы его дрожали, взгляд скользил по строчкам, дыхание участилось, рот приоткрылся в ужасе.

– Это… это какая-то тарабарщина. Просто… просто… маленькие чернильные закорючки. Кэсерил!

– Это ибранский, Умегат. Просто ибранский.

– Мои глаза! Что-то во мне… – он сжал лицо руками, протер глаза и вдруг закричал: – О боги! – и заплакал. – Я наказан!

– Беги за врачом! Приведи врача! – закричал Кэсерил испуганному груму. Тот кивнул и поспешил в коридор.

Пальцы Умегата, сжимавшие книгу, свело судорогой. Кэсерил неуклюже попытался помочь, похлопал его по плечу и забрал книгу. На ней остались следы пальцев Умегата. Рокнарец плакал… не как ребенок. Детский плач никогда не бывает таким пугающим.

Через несколько бесконечно долгих минут пришла беловолосая лекарка и успокоила обезумевшего от горя настоятеля; он вцепился в нее с надеждой в глазах, так что ей с трудом удалось осмотреть его. Ее объяснение, что многие люди оправляются после таких ранений не один день, помогло Умегату обрести некоторое утешение.

Однако ему потребовалось все его мужество и присутствие духа, чтобы принять результаты дальнейших проверок: когда один из дедикатов по просьбе врача принес из библиотеки книги на дартакане и рокнари,