Паутина

Конечно, что скрывать, офицерам-тыловикам, в том числе и ему, поручику Сибирцеву, до суперов далеко. И стать не та, и тренинг, да только все они, умницы и придурки, храбрецы и трусы, патрульные и топографы, все прошли через “учебку” и получили первые боевые навыки у таких, как Джек, тыловых поручиков. Только из взвода Сибирцева вышло более десятка супервэриоров. А остальные… Хотя бы уж выживать научились.

Утром в день выписки Джека навестил майор-кадровик. Сначала Сибирцев обрадовался его приходу. Обычно офицеры опасались кадровиков, ожидая от них всяческих подвохов, но сейчас Джек в глубине души чувствовал себя героем, тем более что и особых прегрешений по службе, вроде открытого казнокрадства или тайного правдоискательства, за ним не числилось.

— Вы проявили героизм, — неторопливо начал майор, и Джек вдруг забеспокоился, — и я бы первый ходатайствовал о награде, однако… — Тут кадровик выразительно вздохнул и продолжил:

— Вами утрачено оружие. Особое оружие. Вы понимаете, о чем я говорю. Командующий, скажу по секрету, требовал трибунала. Насилу удалось вас отстоять, благодарите члена Военного Совета. Но без последствий эту историю мы оставить не можем. Вы же, в конце концов, давали подписку, когда получали эту игрушку!

Он профессионально похлопал Сибирцева по плечу и вышел, оставив на тумбочке выписку из приказа командующего Экспедиционным Контингентом комкора Дорича. Растерянный Джек несколько раз перечитал две строчки: “Поручика Сибирцева уволить в запас по ранению. Офицерский контракт аннулировать”.

Взвод у Сибирцева принимал молодой подпоручик, только что прибывший с Альфы. Ставя замысловатую подпись под рапортом на имя Дорича, он сиял, как нашивки на его новеньком мундире.

Пока подпоручик старательно выводил свои вензеля, Джек отрешенно думал: “Сопляк… Романтика в заднице играет. Как это он вчера разорялся? “Когда срезаешь паука из лазера…” Ты бы посмотрел, парень, на боевого паука да на зеленых пацанов, когда он их срезает!.. Ничего, покрутишься здесь, поймешь, почем фунт лиха”.

Говоря по совести, Сибирцев понимал, что несправедлив к молодому офицеру. Разве он сам не был таким же десяток циклов назад? Разве не мечтал о походах в глубь Болота, о подвигах?..

Да только в учебных отсеках подвигов не совершают. Впрочем, кто его знает, что будет завтра. Когда началась колонизация Бэты, только пузыри, смирные и неповоротливые, паслись у края Болота. Первые пауки появились циклов семьдесят тому назад, и не было у них ни автоматов, ни тем более лазеров. Плюнет такой гад метров с двадцати, вот и все неприятности. Правда, одинарный скафандр слюной прожигало насквозь. А теперь все пошло под откос. Потери с каждым циклом растут, у пауков появилось современное оружие, и пришлось закрыть шахты третьего периметра. И Болото растет, неумолимо подползает к Базе. Это же надо — пауки на учебной тропе! “Так что неизвестно, кому теперь придется солонее, — мрачно подумал Джек, — суперам на Болоте или нам в “учебке”.

Впрочем, не нам. Уже не нам. Привыкайте, поручик Сибирцев, что вы теперь — бывший поручик, бывший командир взвода, и нет у вас ни денег, ни ремесла, ни друзей. Привыкайте и радуйтесь законным премиальным, которых, впрочем, и на прощальный банкет не хватит. А дальше будет видно…

Джек Сибирцев никогда не мечтал стать офицером. После обычных полу-цикловых сборов на Пятнистой собирался поступать в Университет. Но пока он осваивал воинский минимум, дома случилось несчастье — пригородный эр-бус, в котором находились его родители, слетел с магнитной подвески… Мать погибла сразу, а отец, говорят, жил еще часа два. Джек часто вспоминал его. И то, как он громко и фальшиво напевал, и как любил расхаживать по квартире без майки. Мать почему-то запомнилась хуже.

Он прилетел домой спустя день после кремации, а вернувшись на Пятнистую, неожиданно для себя самого написал заявление о приеме на офицерские курсы. И правильно сделал. На свое жалованье он смог поставить на ноги младшую сестренку. Теперь она была замужем и сама могла помочь Джеку на первых порах, Конечно, жить у сестры он не собирался. Просто погостит немного, а там как-нибудь устроится.

Раньше Джек был у нее два или три раза: молодые офицеры с Пятнистой свои отпуска проводили повеселее. И вот он снова на родной Альфе. Правда, началось все как-то неудачно: транспорт опоздал, Полли не встретила… Надо менять планы. Джек вздохнул и направился к свободному справочнику. Там он невольно помедлил несколько секунд, рассматривая свое отражение на потухшем дисплее, потом криво улыбнулся и подмигнул сам себе.

Вообще, к своей внешности Джек особых претензий не имел. Правильные черты лица, только нос чуть вздернут, рыжеватые волосы. Рост средний, тренинг тоже. Не супер, конечно, но девушкам на Альфе он нравился. Хотя и не настолько, чтобы ему надоели. В своей ярко-красной куртке, в модных брюках из натуральной ткани Джек сейчас ничем не выделялся в пестрой толпе.

Он набрал код поиска свободной квартиры. На дисплее высветилась схема Города, замигали зеленые звездочки. Выбрав подходящий вариант в седьмом секторе, Джек ввел индекс квартиры в личный блок и тут же дал команду об отправке туда своего контейнера, следовавшего в багажном отсеке. А сам взял эр-такси и поспешил к сестре.

Выйдя из лифта, Джек сразу же увидел над дверью красный точечный сигнал, означавший, что хозяев нет дома. “Может, они все же махнули в Космопорт и мы просто разминулись?” — подумал он, набирая входной код. Но, как только вошел в квартиру, понял, что ошибся. Вроде бы все как обычно, однако по каким-то неуловимым приметам сразу чувствовалось, что здесь никого не было уже несколько дней. Домашний компьютер работал в холостом режиме и на появление гостя никак не прореагировал.

Джек скинул куртку, прошел в ванную и, закатав рукава свитера, сунул руки под струю ледяной воды, затем плеснул несколько пригоршней на потное лицо. От холода заломило пальцы и потемнел двойной шрам — след “бича”, пересекавший правое предплечье.

Он повернулся, чтобы включить сушилку, и наткнулся на туалетный столик. Тут, он вспомнил, лежал обычно всякий хлам, с которым не спешил расстаться скаредный Джакопо. Но сейчас столик был пуст, все вещи Джакопо исчезли. Джек осмотрел квартиру и убедился, что нигде, по крайней мере на виду, мужских вещей нет. Квартира была невелика — четыре комнаты на двух уровнях — и обставлена стандартной мебелью. Джакопо Розетти тратить динары попусту не любил. Жене он часто обещал купить со временем дом в Загороде, и та, надеясь на лучшее, мирилась с мелкими неудобствами. Джек к этим разговорам относился скептически: очень уж городским человеком был его зять. Он никогда не мог понять, почему Полли его выбрала. Правда, деньги у Джакопо водились, он занимался каким-то посредническим бизнесом. Джек подозревал, что зять не брезгует и сомнительными операциями.

Сибирцеву никогда не нравился Джакопо. Верткий, чернявый, он громко разговаривал и смеялся, любил выпить, обычно за чужой счет; с Джеком он держался фамильярно, называл его тезкой, а с женой, напротив, был суховат и высокомерен. Словом, Джек не особенно огорчился бы, узнай он от сестры о разводе. Но к чему это делать столь поспешно, не сообщив родному брату? И куда, собственно, делась сама Полли?

Для начала он решил расспросить соседей. Дверь в квартире напротив ему открыла высокая, совершенно высохшая старуха. Она сообщила, что две декады тому назад Джакопо сорвался с верхнего яруса и разбился насмерть. Полиция, конечно, завела дело, но тут, судя по всему, был несчастный случай и расследование прекратили.

По словам соседки, потрясенная случившимся Полли уехала куда-то дней пятнадцать назад, обещала скоро вернуться. Больше старуха ничего не знала. Джек вежливо поблагодарил ее и, возвратившись в квартиру сестры, решительно направился к компьютеру.

Общая справочная откликнулась сразу. На дисплее появились строки: “Полина Розетти (Сибирцева). 29. Вдова. Служащая фирмы “Шайн”. Адрес… Домашний адрес… Дополнительных сведений не имеется”.