Невозвращенцы (СИ)

— Мы сделаем все что сможем…

— Нет, не надо таких жертв — сделайте просто то, что обещали. Все. Свободны.

— Хорошо. До свидания.

— До свидания.

После того, как дверь за главным конструктором захлопнулась, начальник полигона сказал:

— Не слишком ли жестко, товарищ генерал? Он и его ребята днями и ночами сидят на радаре, его теперь и красить не надо будет, излазили так, что блестит как новый самовар.

— А ты его, Сергеев, не защищай. Я и сам понимаю, что он делает все, что может. Но этого мало. Надо больше. И на счет президента я его ничуть не пугал. Если радар не будет готов к сроку, который наступает в конце мая — а это уже через два месяца, то шкуру будут спускать со всех причастных, начиная от меня, и кончая последним инженером этого твоего сраного НИИ… Да и ты можешь попасть под горячую руку…

— Да? А ты думаешь, я боюсь этого? Когда мы с тобой сидели за одной партой в училище, когда присягу принимали, а когда в Афганистане были — разве я об этом вот мечтал? — Сергеев подскочил к окну и отдернул штору. — Вот об этом? О ночах, которые длятся по пол года? А ты знаешь, какая здесь средняя температура в год?! Минус двадцать!!!

— Остынь. Ты знаешь не хуже меня, кто тому виной. Не надо было подымать тогда бучу, лезть в бутылку с тем козлом-майором!..

— Но он же, паскуда, торговал с духами, он сливал им информацию, отдал пару караванов… Там же наши ребята погибали!.. Из-за него!!!

— Ну и зачем ты то полез? Сдал бы его по-тихому в первый отдел, и все — нет тебе потребовался шум, честности тебе захотелось…. Чтобы по закону… И что он получил по закону? Недоказуемо. Его перевели. На те деньги он себе устроил шикарное место — юго-запад России, вроде не глухомань, до Москвы на поезде сутки, а все же он там царь и бог… И крепостных у него целая дивизия… Ты бы видел какая у него дача — арабские шейхи отдыхают. Кстати — часть этих денег и тебе перепала. Именно благодаря им ты не получил то назначение в Москву.

— А что мне было делать? Скажи — раз ты такой умный.

— А тебе надо было пойти с ним погулять из лагеря — а там — духи, снайпер, пуля… Никто бы, учитывая твои подозрения, подкрепленные некоторыми фактами, ничего бы не расследовал…Так — еще один геройски погиб на боевом посту, еще один двухсотый домой. Родина скорбит о своем верном сыне, жиденький салют на похоронах, и так далее, и тому подобное…. И не смотри на меня так, любитель правды…

— Ты говоришь так сейчас. А смог бы ты это сделать?

— …

— Ты хочешь сказать, что….?

— Нет. Конечно нет… — ответил Семен, только утвердительно кивнул головой.

— Да…Дела…

— А ты как думал? Только так и можно было делать. Хотя если бы не начался тот погром в армии, который в новейшей истории называется перестройка, то свои пятнадцать-двадцать лет лагерей за измену родине он бы получил. И прав бы оказался ты! Потому, что пуля для таких подонков — это счастье. Но этот способ ненадежней. Причем это, как ты понимаешь не моя придумка. Так многие делали — ведь кому охота из-за какой-то продажной шкуры попасть в засаду?…Ну да ладно, надеюсь этот недобиток так и будет тихо сидеть у себя на фазенде, а что там случилось уже во время перестройки?

— Ну там обычная история для тех лет…

— Обычная? Все воровали — так если ты и не воровал, так что — хоть помолчать не мог? Честный. Правду ищешь. Нету! Нету этой Правды уже давно. Уже лет 300, как стали приходить иностранцы во власть, так и не стало, а ты все ищешь. И что — результат как воровали, так и воровали, ну может прапора какого посадили, а вот ты, дружок, приобрел себе ту репутацию, с которой тебя на пушечный выстрел не подпустят ко власти — репутацию честного человека. И вообще… Ты подумай — если ты неподкупен — то как с тобой договориться? Взятки ты не возьмешь — еще заорешь как резаный, грехов у тебя нет, так — грешки, как и у всех… хотя в наш век свободы слова замазать грязью так, что потом из шланга не отмоешь, можно очень просто. В общем, самый лучшее решение — это вообще выпихнуть тебя из армии! Так просто — отставка по медицинским показаниям, не годен по здоровью — и так далее…

— Так я же совершенно здоров!

— Это ты так думаешь. А вот у врачей, особенно если им конвертиком с зеленью намекнули, к примеру, что этот человек так переработался, что ему надо отдохнуть….

— И почему же тогда не выпихнули?

— А то ты не знаешь?

— Знаю. Спасибо тебе, Сёма. Но почему?

— Почему я тебя прикрыл? Да потому что ты мой друг, потому что там, в Афгане, это именно ты затащил меня, раненного, под броню, и потому, что ты действительно честный человек. А таких сейчас немного. Таких как ты надо беречь. И поставил тебя сюда — разве ты не видишь? У тебя в части не воруют, нет наркотов, и выправка, и самое главное — глаза! У всех не такие! Ты смог привить этим пацанам свою честность, свою любовь к службе — а это, согласись, немало.

— Значит это ты меня запихнул в этот морозильник?

— Извини, но альтернативой было списание на гражданку, а там тебя бы очень быстро развезло — грязь ты терпеть не умеешь, молчать тоже, либо спился бы и помер под забором, либо шлепнули бы тебя…

— Ну ты сгущаешь краски…

— Скорее уж наоборот. Ты знаешь, конечно, это больно, но тебе повезло, что от тебя ушла Светка. Иначе она бы тебе сломала всю жизнь.

— А разве она мало сломала? Не всю? Легко тебе говорить.

— Да. Не всю. Только половину. И мне говорить наверное действительно легче чем тебе. Меня жена не бросала….

— Прости. Я знаю, что она умерла…

— Ладно. Дело прошлое уже…

— Как кстати сын?

— Нормально. Учится в МГУ. Третий курс. Экономический факультет. Постоянно клубы-вечеринки-дискотеки-гулянки. Боюсь, как бы на наркоту не подсел. В общем — проблемы как у всех. А твой как?

— Не знаю. У него теперь новая семья, Светлана не разрешает с ним повидаться, да и он видно не особо жаждет этой встречи….

— Мда… Ладно заболтался я тут с тобою. Пора мне, уже самолет скоро. Надо следующих проверять — а у меня их столько…. В общем, ты это, присмотри тут за нашими технарями, спуску не давай.

— Слушай, Сема. Конечно я все понимаю, но скажи… Ну сколько мне еще тут мерзнуть?

— Я и так сделал все, что мог….

— Я знаю, а все же сколько?

— Ну… Еще пару лет точно. Потом часть твоих недоброжелателей уйдет на пенсию или повышение, или на тот свет в конце концов — жизнь у них, скажем так — напряженная… В общем так — если не хочешь здесь сидеть еще два года — надейся на чудо, но, извини, я не чудотворец.

— Да. Чудес не бывает….

Как раз о чудесах, которых не бывает, в это время и шел разговор. Пиросов Павел Сергеевич отыгрывался на подчиненных за только что полученный сеанс ректального массажа.

— …Так что местечко на рынке, торговать батарейками, где вам самое место, ты уже подобрал?

— Павел Сергеевич, я просто не понимаю, что тут может не работать. Мы проверили все! Все узлы, кабели, разъемы, платы, облазили весь радар, проверили каждый болтик! Каждая деталь работает как надо!

— Но все вместе не работает? Так?

— ….

— Так. И что ты предлагаешь? Заказ горит синим пламенем! Если мы не выполним его, и не сделаем этот чертов радар — то от имени президента Семен Михайлович обещал мне хорошую, уютную долговую яму, скажем даже не яму, а бездну, а всем исполнителям — работу по способностям — то есть с техникой не сложнее счет. Знаешь, есть такие — с горошинами на палочках…

— Я не знаю!

— А должен знать! Я вам ищу заказы, а они ни черта сделать не могут?

— Можно поставить все «внутренности» новые. У нас же есть еще один полностью настроенный комплект, в Москве… Больше ничего в голову не приходит…Эх…

— Не дыши на меня! Я сегодня не ел, боюсь от твоего «выхлопа» развезет сразу. И прекрати жрать — сапоги завидуют! Значит так. Вызывай сюда всех. Разработчиков, конструкторов, монтажников, мам, пап, черта лысого — в общем, всех кого хочешь, пусть привозят тот комплект, какие хотят приборы, ставят этот комплект сюда, делают что хотят и как хотят — но чтобы через месяц, начиная с сегодняшнего дня все работало как часы. Швейцарские. Иначе…